З а н а в е с
Часть вторая
По улице скачут люди на трех ногах. Из Москвы дует фиолето вый ветер.
З а н а в е с
Часть третья
Адам Исаакович и Ева Борисовна летают над городом Ленинградом.
Народ стоит на коленях и просит о пощаде. Адам Исаакович и Ева
Борисовна добродушно смеются.
З а н а в е с
Часть четвертая и последняя
Адам и Ева сидят на березе и поют.
З а н а в е с
23 февраля 1935 года.
V
ПРОИЗВЕДЕНИЯ РАЗНЫХ ЛЕТ
- 75
СКУПОСТЬ
Люди спят: урлы - мурлы.
Над людьми парят орлы.
Люди спят,
и ночь пуста.
Сторож ходит вкруг куста
Сторож он не то, что ты,
сон блудливый,
как мечты.
Сон ленивый, как перелет,
руки длинные, как переплет.
Друг за другом люди спят: все укрылися до пят.
Мы давно покоя рыщем.
Дым стоит над их жилищем.
Голубь-турман вьет гнездо.
Подъезжал к крыльцу ездок.
Пыхот слышался машин.
Дева падала в кувшин.
Ноги падали в овраг.
Леший бегал
Людий враг.
Плыл орел.
Ночь мерцала путник брел.
Люди спали - я не спал: деньги я пересыпал.
Я считал свое богатство.
Это было святотатство.
Я все ночьку сторожил!
Я так деньгами дорожил.
Все.
1926 год.
* * *
Жил-был в доме тридцать три единицы,
человек, страдающий болью в пояснице.
Только стоит ему съесть лук или укроп валится он моментально, как сноп.
Развивается боль в правом боку,
Человек стонет: "Больше я не могу.
Погибают мускулы в непосильной борьбе,
откажите родственнику карабе…"
И так, слова как-то не досказав,
умер он, пальцем в окно показав.
Все присутствующие тут и наоборот стояли в недоумении, забыв закрыть рот.
Доктор с веснушками возле губы катал по столу шарик при помощи медицинской трубы.
Сосед, занимающий комнату возле уборной,
стоял в дверях, абсолютно судьбе покорный.
Тому, кому принадлежала квартира,
гулял по коридору от прихожей до сортира.
Племянник покойника, желая повеселить собравшихся гостей кучку,
заводил граммофон, вертя ручку.
Дворник, раздумывая о превратностях человеческого положения,
заворачивал тело покойника в таблицу умножения.
Варвара Михайловна шарила в покойницком комоде не столько для себя, сколько для своего сына
Володи.
Жилец, написавший в уборной: "пол не марать",
вытягивал из-под покойника железную кровать.
Вынесли покойника, завернутого в бумагу. положили покойника на гробовую колымагу.
Подъехал к дому гробовой шарабан.
Забил в сердцах тревогу гробовой барабан.
1933 год.
- 77
Папа подтянул свои штаны и начал тост.
Но тут открылся в полу люк, и оттуда вылез монах.
Горничные так переконфузились, что одну начало рвать. Наташа держала свою подругу за лоб, стараясь скрыть безобразие.
Монах, который вылез из-под пола, прицелился кулаком в папино ухо, да как треснет!
Папа так и шлепнулся на стул, не окончив тоста. Тогда монах подошел к маме и ударил ее как-то снизу, - не то рукой, не то ногой.
Мама принялась кричать и звать на помощь.
А монах схватил за шиворот обеих горничных и, помотав ими по воздуху, отпустил. Потом, никем не замеченный, монах скрылся опять под пол и закрыл за собой люк.
Очень долго ни мама, ни папа, ни горничная Наташа не могли прийти в себя. Но потом, отдышавшись и приведя себя в порядок,
они все выпили по рюмочке и сели за стол закусить шинкованной капусткой.
Выпив еще по рюмочке, все посидели, мирно беседуя.
Вдруг папа побагровел и принялся кричать:
- Что! Что! - кричал папа. - Вы считаете меня за мелочного человека! Вы смотрите на меня, как на неудачника! Я вам не при живальщик! Сами вы негодяи!
Мама и горничная Наташа выбежали из столовой и заперлись на ключ.
- Пошел, забулдыга! Пошел, чертово копыто! - шептала мама в ужасе окончательно сконфуженной Наташе.
А папа сидел в столовой до утра и орал, пока не взял папку с делами, одел белую фуражку и скромно пошел на службу.
31 мая 1929 года.
* * * блоха болот лягушка ночная погремушка далекий лот какой прыжок бугор высок стоит избушка упал висок загорелся песок согнулся носок отвалился кусок не хватило досок напустили сорок плавал сок
1929–1931 годы.
- 79
* * *
Андрей Иванович плюнул в чашку с водой. Вода сразу почернела.
Андрей Иванович сощурил глаза и пристально посмотрел в чашку.
Вода была очень черна. У Андрея Ивановича забилось сердце. В это время проснулась собака Андрея Ивановича. Андрей Иванович подо шел к окну и задумался. Вдруг что-то большое и темное пронеслось мимо Андрея Ивановича и вылетело в окно. Это вылетела собака Ан дрея Ивановича и понеслась, как ворона, на крышу противоположно го дома. Андрей Иванович сел на корточки и завыл. В комнату вбе жал товарищ Попугаев:
- Что с вами? Вы больны? - спросил товарищ Попугаев.
Андрей Иванович молчал и тер лицо руками.
Товарищ Попугаев заглянул в чашку, стоявшую на столе.
- Что это тут у Вас налито? - спросил он Андрея Ивановича.
- Не знаю, - сказал Андрей Иванович.
Попугаев мгновенно исчез. Собака опять влетела в окно, легла на свое прежнее место и заснула.
Андрей Иванович подошел к столу и вылил из чашки почерневшую воду. И на душе у Андрея Ивановича стало светло.
21 августа 1934 года.
СМЕРТЬ ДИКОГО ВОИНА
Часы стучат,
Часы стучат,
Летит над миром пыль.
В городах поют,
В городах поют.
В пустынях звенит песок.
Поперек реки,
Поперек реки
Летит копье свистя.
Дикарь упал,
Дикарь упал
И спит, амулетом блестя.
Как легкий пар,
Как легкий пар,
Летит его душа.
И в солнца шар,
И в солнца шар
Вонзается косами шурша.
Четыреста войнов,
Четыреста войнов
Мигая небу грозят.
Супруга убитого,
Супруга убитого
В реке на коленях ползет.
Супруга убитого,
Супруга убитого
Отламывает камня кусок.
И прячет убитого,
И прячет убитого
Под ломаный камень, в песок.
Четыреста воинов,
Четыреста воинов
Четыреста суток молчат.
Четыреста суток,
Четыреста суток,
Над мертвым часы не стучат.
27 июля 1938 года.
- 81
ИСТОРИЯ СДЫГР АППР
Андрей Семенович: Здравствуй, Петя.
Петр Павлович: Здравствуй, здравствуй. Guten Morgen, куда не сет?
Андрей Семенович протянул руку Петру Павловичу, а Петр Павло вич схватили руку Андрея Семеновича и так ее дернули, что Андрей
Семенович остался без руки и с испугу кинулся бежать. Петр Пав лович бежали за Андреем Семеновичем и кричали: "Я тебе, мерзавцу,
руку оторвал, а вот, обожди, догоню, так и голову оторву!"
Андрей Семенович неожиданно сделал прыжок и перескочил кана ву, а Петр Павлович не сумели перепрыгнуть канавы и остались по сию сторону.
Андрей Семенович: Что? Не догнал?
Петр Павлович: А это вот видел? (И показали руку Андрея Семе новича.)
Андрей Семенович: Это моя рука!
Петр Павлович: Да-с, рука ваша! Чем махать будете?
Андрей Семенович: Платочком.
Петр Павлович: Хорош, нечего сказать! Одну руку в карман су нул, а головы почесать нечем.
Андрей Семенович: Петя! Давай так: я тебе чего-нибудь дам, а ты мне мою руку отдай.
Петр Павлович: Нет, я руки тебе не отдам. Лучше и не проси. А вот, хочешь, пойдем к профессору Тартарелину, он тебя вылечит.
Андрей Семенович прыгнул от радости и пошел к профессору Тар тарелину.
Андрей Семенович: Многоуважаемый профессор, вылечите мою пра вую руку. Ее оторвал мой приятель Петр Павлович и обратно не от дает.
Петр Павлович стояли в прихожей профессора и демонически хо хотали. Под мышкой у них была рука Андрея Семеновича, которую они держали презрительно, наподобие портфеля.
Осмотрев плечо Андрея Семеновича, профессор закурил трубку - папиросу и вымолвил: "Это крупная сшадина."
Андрей Семенович: Простите, как вы сказали?
Профессор: Сшадина.
Андрей Семенович: Ссадина?
Профессор: Да, да, да. Шатина. Ша-тин-на!
Андрей Семенович: Хороша ссадина, когда и руки-то нет.
Из прихожей послышался смех.
Профессор: Ой! Кто там шмиется?
Андрей Семенович: Это так просто. Вы не обращайте внимания.
Профессор: Хо! Ш удовольсвием. Хотите, что-нибудь почитаем?
Андрей Семенович: А вы меня полечите?
Профессор: Да, да, да. Почитаем, а потом я вас полечу.
Садитесь (Оба садятся).
Профессор: Хотите, я вам прочту свою науку?
Андрей Семенович: Пожалуйста! Очень интересно.
Профессор: Только я изложил ее в стихах.
Андрей Семенович: Это страшно интересно!
Профессор: Вот, хе-хе, я вам прочту отсуда досюда. Тут вот о внутренних органах, а тут уже о суставах.
Петр Павлович: (входя в комнату)