Наскоро переговорив с Мирандой в присутствии Педро, который еще раз заверил, что все будет в порядке, Хорнблоуэр взвалил на плечо мешок и пошел к коновязи. Здесь его ждали трое всадников. Одним из них был уже знакомый бородач, которого Хорнблоуэр мысленно окрестил «арабом» за восточные черты и хитрые, колючие и одновременно масленые глазки. Лица двух других всадников скрывала ночная тьма, да Хорнблоуэр особенно ими и не интересовался. Ему предстояло иметь дело с самим атаманом, поэтому на подручных можно было не обращать внимания. Четвертая лошадь без седока предназначалась, очевидно, ему. Капитан возблагодарил Небо, внушившее мистеру Марсдену мысль направить его в частную школу месье де Мерекура, где шевалье, помимо всего прочего, преподал Горацио несколько уроков верховой езды. Профессионального наездника, понятное дело, получиться из него не могло, но держаться в седле так, чтобы не отбить себе зад до костей на первой же миле, капитан все-таки научился. Он залез на своего коня и взял в руки поводья. Пускай сделано это было не очень ловко и не без некоторой опаски, но и без того страха, каким сопровождались все его прежние, к счастью немногочисленные, контакты с лошадьми.
Больше ни слова сказано не было. Похожий на араба разбойник первым тронул коня и шагом направил его вниз по тропе. Второй всадник последовал за ним, а третий сделал нетерпеливый жест, указывающий Хорнблоуэру, что теперь его очередь. Он послушно сжал конские бока коленями и слегка коснулся их стременами. Умное животное затрусило вслед за первыми двумя, а последний из посланцев Запаты замкнул кавалькаду.
Копыта низкорослых, но выносливых лошадок местной породы жизнерадостно цокали по каменистой горной тропинке. Небо на востоке окрасилось алым. Приближался восход. По подсчетам капитана, они ехали вот уже около десяти часов с двумя краткими остановками на отдых. Он давно перестал ориентироваться на местности и мог только предполагать, что от побережья его отделяет сейчас не меньше двадцати миль.
Горная тропа уперлась в нагромождение скал и огромных валунов. Спутники Хорнблоуэра спешились. Не дожидаясь приглашения, он последовал их примеру и молодецки спрыгнул на землю, но тут же пожалел о своем необдуманном поступке. Острая боль пронзила всю нижнюю часть тела и позвоночник, он покачнулся и чуть не упал, но успел вовремя ухватиться за поводья. С трудом удерживаясь от стона, Хорнблоуэр подошел к остальным. Они о чем-то переговаривались вполголоса и разом замолчали, как только он приблизился.
— Мы прибыли, сеньор, — изрек чернобородый. Капитан огляделся, но не обнаружил в пределах видимости ничего похожего на разбойничий лагерь. Больше всего это место напоминало воронку от разрыва бомбы колоссальных размеров. По привычке, Хорнблоуэр быстро решил в уме задачку, каким должен быть калибр бомбы, чтобы так разметать и нагромоздить друг на друга каменные обломки весом по несколько тонн. Получалось, что диаметр снаряда должен составлять больше трех ярдов. Горацио уже начал решать вторую задачку, логически вытекающую из первой: сколько металла пойдет на гаубицу, способную выстрелить такой бомбой, но голос «араба» вернул его к действительности:
— Дальше мы пойдем пешком, сеньор. Вам придется завязать глаза.
Вот это новость! Мало того, что он вынужден якшаться со всяким отребьем, так они еще собираются подвергнуть его унизительной процедуре. Первым побуждением Хорнблоуэра было отказаться, но на помощь пришла холодная логика. Что толку, если он откажется? В лучшем случае, его отвезут обратно, в худшем — оставят здесь с пулей в груди или просто скинут в ближайшую пропасть. В любом случае он не выполнит задание.