— Вот и отлично. Отдыхайте, а я пошел. Попробую до обеда еще разок побеспокоить нашего хозяина. Не забывайте о нем, Хорнблоуэр. Для нации адмирал Нельсон в миллион раз важнее, чем сотня увивающихся вокруг него соглядатаев. Уверяю вас, не стоит его огорчать. Через пару дней он уедет, леди Эмма останется одна, а уж мы проследим, чтобы от нее не было неприятностей. У великих людей тоже бывают слабости, и было бы бестактно каждый раз тыкать им этим в лицо. Полагаю, вам не стоит повторять дважды прописных истин?
— Так точно, сэр, — ответил Хорнблоуэр, и все же не смог удержаться от последнего вопроса, который задал в спину собравшемуся уходить Марсдену:
— Прошу прощения, сэр, но я так и не понял, почему знатная дама так себя ведет? Что заставляет ее идти на риск? Чего ей, в конце концов, не хватает?
Марсден круто обернулся и в упор взглянул на Хорнблоуэра.
— Господи! — вздохнул он. — Как вы, в сущности, еще молоды и наивны! Я не в упрек вам, Горацио, — молодость и наивность слишком быстро проходят, уступая место другим недостаткам, например, старости и сварливости. Вы уверены, что непременно хотите знать, какие пружины движут поступками знатных особ? Хорошо, я объясню. Кстати, о знатности. Леди Гамильтон отнюдь не родилась знатной дамой. Когда-то ее звали Эмили Хорт, она была босоногой деревенской девчонкой, дочерью кузнеца, и пасла гусей. Когда девочка подросла, выяснилось, что Небо наградило ее редкостной красотой и столь же редкостным честолюбием. Неплохое сочетание — его обладательница могла бы достичь любых высот, что она, в конечном счете, и сделала. Беда в том, что Творец, как бы желая уравновесить свои дары, вдохнул ей в душу страсть к азартной игре, ставшей причиной всех ее бед и измен. Эта женщина не может существовать без игры, Хорнблоуэр. Можно ее жалеть, как жалеют неизлечимо больного, но иметь с ней дело — упаси Боже! Она бросила первого мужа, доброго и порядочного человека, ради титула престарелого сэра Уильяма Гамильтона, а затем увлекла адмирала Нельсона, даже не потрудившись хоть чуточку прикрыть эту связь. Она вьет из мужчин веревки. Сэр Уильям ни в чем не мог ей отказать и молча страдал, наблюдая, как его обожаемая жена развлекается с новым любовником прямо у него на глазах. Она даже не постеснялась пять лет назад привезти мужа сюда, в Мертон, где она везде появлялась с лордом Нельсоном, открыто афишируя их отношения. Бедный лорд Гамильтон! А вы знаете, Хорнблоуэр, он ей все-таки отомстил! По завещанию сэр Уильям оставил ей только пожизненную ренту в 800 фунтов и мебель из его особняка на Пикадилли. Все остальное ушло другим наследникам. Леди Эмма была вне себя от гнева. Наследства мужа, на которое она так рассчитывала, не хватило даже на погашение самых неотложных долгов. Нельсон помог ей тогда расплатиться с долгами из своих призовых денег. С тех пор она немного присмирела и занялась воспитанием дочери.
— У нее есть дочь, сэр? — удивился Хорнблоуэр.
— Есть. Очаровательная четырехлетняя крошка. Горация Нельсон. Возможно, вы ее увидите за обедом.
— Четырехлетняя… — повторил с недоумением капитан. — Горация Нельсон… Прощу прощения, но чья же она дочь, сэр? По отцу, я имею в виду.
— Нельсона, разумеется, — пожал плечами мистер Марсден.
— Но четыре года назад ее муж был еще жив, если я правильно вас понял.
— Ну и что. Дочка родилась от Нельсона. Все это знали, муж тоже. Правда, признавать ее своей он не спешил. В конечном счете, это сделал настоящий отец. Лорд Нельсон официально признал девочку своей дочерью и наследницей. Даже если он не женится на леди Эмме, девочка все равно унаследует большую часть состояния. Богатой невестой она вряд ли будет, но на скромное приданое хватит.