- Как-то вы странно об этом говорите, но это знаю.
- И не возражаете?
- А что тут возражать - если это правда?
Вскочил, покраснел, посинел.
- Как, правда?
- Ну так, железных самородков на земле почти не встречается, а в силу большого окисления... - Тут он, скотина, как трахнет по столу.
- А вы что тут мистику разводите! Это что же, аллах, что ли, с неба серпы да ножи послал? А что Энгельс говорит? Вы "Роль труда в очеловечении обезьяны" читали?.. Так как же она очеловечилась, если железо без всякого труда с неба падает! Да я вас вместе с этим агитатором...
Ну что тут будешь делать, молод я был, горяч, тоже как хвачу кулаком по столу.
- Молчи, - говорю! - Недоучившийся студент! И надо мне было тебе, болвану, тройку поставить!
Повернулся, хлопнул дверью и ушел. Вот и все.
- То есть как, все? - спросил Жариков. - А потом что? С этим археологом что? - Даурен вздохнул.
- Отозвали от меня, а потом в его судьбу вмешались более серьезные люди, и отпустили. Сейчас большой ученый. Письма мне пишет. В Ленинграде живет. Недавно на съезд ученых мира ездил.
- А с тобой так и обошлось?
Даурен вздохнул.
- Так и обошлось. Только брату моему он жить не дал и дочку чуть в гроб не вогнал, а вообще, так и обошлось.
- А фамилия его как? - спросил Жариков.
Даурен снова затянулся.
- Не знаю. То есть, забыл. Да к чему тебе его фамилия, если он умер. Давай спать, старик! Юбилей не юбилей, а завтра рано вставать, - он помолчал и вдруг окончил:
- Вот мы с тобой про неудачников начали говорить? Так я тебе сейчас про неудачника и рассказал. Про самого настоящего неудачника.
- Это того, чью фамилию ты забыл? - усмехнулся Жариков.
- Именно, именно! Редкий экземпляр. Ни фамилии у него, ни таланта, ни чести, ни стыда, ни совести - типичный вождь-неудачник, но злой, настойчивый, мстительный! Хорошо, что все же их были единицы, а не тысячи...
- А ты знаешь, в чем тут еще беда, - вздохнул Жариков. - Посредственность ведь и ищет себе подобных. Ей талант - это самая настоящая смерть. Ей обязательно нужны калеки от науки. Кто честен, трудолюбив, смел, сметлив, - с тем ей не по дороге. Нет, нет - она ищет, как бы его загнать и оклеветать. Вот корни твоего конфликта...
- Да! - сухо сказал Даурен. - Давай спать. Пора! - потом он все же не выдержал и глухо проговорил: - Вот так получился мой конфликт с этим... неудачником Харкиным.
- А я думал, ты о Еламане...
- Нет, Еламан просто его тень, правая рука, его злая воля... Он тогда работал начальником... нашего геологического управления!
- Понятно, - сказал Жариков. - И этому Еламану нужны были тоже послушные "калеки от науки" - Ажимовы, а не Ержановы...
- Да, - сердито вздохнул Даурен и отвернулся.
...А Нурке Ажимов тем временем пришел в свою квартиру.
Только что Ажимов повернул ключ в двери, как кто-то вышел из темноты и прямо пошел на него.
- Кто это? - спросил Ажимов и вытащил браунинг.
- Свои, свои, - раздался из темноты спокойный, насмешливый голос, - спрячь свой пугач, все равно он пустой! Что было - по бутылкам расстрелял!
- А это ты, - облегченно вздохнул Ажимов, но голос его все еще дрожал и, когда он стал прятать браунинг, то не сразу попал в карман. - Ну как, прошел припадочек? А знаешь, здорово это у тебя получается. Смотрю каждый раз и удивляюсь - откуда это у тебя? Может, отец был артистом? Или это тоже требовалось по вашей работе? Может быть, может быть!
Они уже стояли в прихожей.
Еламан покачал головой.
- Вы сегодня такой веселый, что даже на радостях забыли, что припадки-то у меня настоящие и притом очень тяжелые. Вот ведь! - и он показал на свой рубец.
- Да, саданули тебя, саданули, брат, - засмеялся Ажимов, - что говорить, - от души саданули. Это чем же, графином, кажется? Наверное, графином, если бы пресс-папье, пожалуй, были бы ровные края, а у тебя, и правда, похоже на осколочное ранение, так что... - он остановился, не зная, что сказать еще. А сказать хотелось что-то грубое и насмешливое.
- Так что, - сухо сказал Еламан, - мой припадок пришелся очень к месту. Если бы не он, то вы бы услышали о себе что-то очень хорошее. И не только вы бы, а и все остальные.
Наступила снова пауза.
- Так! - сказал Ажимов. - А пришел зачем? Да еще ночью! Я же просил, если что нужно, - приходи в контору.
- Разрешите, я сяду, - сказал Еламан примирительно. - В конторе неудобно разговаривать, люди, да постоянно это еще генеральское пугало торчит.
- Ну и нахал же ты, братец, - покачал головой Ажимов, - многих нахалов видел, но такого... Жариков не пугало, а твой начальник, и не торчит он, а руководит той экспедицией, где ты работаешь завхозом! Дошло наконец?
- Дошло, дошло, давно дошло, - добродушно ответил Еламан. - Дошло, что раньше экспедицию возглавляли вы, а теперь ее возглавляют Жариков и Ержанов. Раньше люди вас слушались, а теперь слушают их. Почему же не дошло? - Дошло, дошло.
- Эх, был ты завхозом, завхозом и остался, - вздохнул Ажимов, - тебе бы только, чтоб слушались. "Рад стараться" - и все! Много ты понимаешь! А люди работают. Ищут медь. Вот как ты ищешь в своих сараях лопату или кирку.
- И найдут, а? - спросил Еламан.
- Да какое это имеет... - начал было Ажимов, но Еламан перебил его сухо и деловито.
- Очень большое! Так найдут или нет?
Ажимов вздохнул и прошелся по комнате.
- Ну нет, нет, - сказал он, - не найдут. Нет ее здесь. Ну что, тебе легче оттого, что ее нет?
- Ну мне-то, положим, все равно, а вот вам, наверное, будет легче, если они ничего не найдут, - уже не скрывая насмешку, сказал Еламан. - Потому что, если ее нет, то и доброго десятка тысяч государственных денег тоже нет. А вот, если она все-таки есть и найдет ее Даурен Ержанов после того как вы, Нурке Ажимов, приказали прекратить поиски... Вот тогда что вы запоете?
- Слушай, ты!.. - Завхоз!.. Я запрещаю говорить со мной таким тоном! - застучал кулаком и забрызгал слюной Ажимов. - Забрал себе волю! Только и делаешь, что сеешь свару между людьми, проклятый! И когда ты только сдохнешь?!
Еламан улыбался все благодушнее и благодушнее. Он даже развалился в кресле.
- И что ты тогда будешь без меня делать? - спросил он добродушно. - Оставшись наедине с Дауреном и Жариковым? А? Ты хоть раз об этом подумал, а? Ведь это я, я тебя поднял. Я вывел тебя в люди! Я надавал тебе чинов и званий! И пока меня не съели, я все время отстаивал твой авторитет. Ну, а теперь тебя и отстаивать не надо, ты сам с усами и вот желаешь мне смерти. Что ж? Иного я от тебя и ждать не мог! Да и не ждал, конечно! Но я все-таки думал, что ты умнее! Честное слово - думал. Желать смерти такому человеку, как я... Нет, ты просто выпил лишнее или сошел с ума! Ты что, забыл, кто ты такой? Ты же посредственность! Самая обыкновенная посредственность! Даурен ошибся в тебе! Так же, как и я, впрочем...
Ажимов несколько раз прошелся по комнате, поднес руку к раскаленной щеке и охладил ее. Затем закурил и подошел к окну. Еламан молчал. Наконец Ажимов подошел к Еламану, положил ему руку на плечо и сказал:
- Ну, прости, пожалуйста, я действительно, наверно, перебрал, но только и ты тоже...
- Правильно, - охотно согласился Еламан, - я тоже. Я завожу тебя. Потому что ты трусишь и делаешь не то, что нужно. Мечешься от одного края к другому. Пойми: мы связаны с тобой одной веревочкой. Мы не то, что Даурен или Жариков. Даурен талант, работяга, первый казах геолог, Жариков боевой генерал, чуть-чуть не Герой Союза. А мы что? Мы ничто! И вот я теперь тебя второй раз спрашиваю, что будет, если Ажимов заверил правительство, что меди нет и десятки тысяч потрачены зря, а Ержанов медь найдет? Что тогда будет с нами? Я говорю с нами, потому что, если тебя ославят и снимут, то и меня держать не захотят. Но от авторитета твоего что тогда останется? Да ровно ничего! И сейчас народ валит к Даурену, а не к тебе! И сын твой тоже от этого Даурена не отходит ни на шаг. Что это, приятно тебе? А найдет он эту окаянную медь...
- Да нет меди, нет! - крикнул чуть не в истерике Ажимов. - Понял, нет ее!
- А вот говорят, что есть, - тихо сказал, словно прошипел Еламан, - говорят, что есть. И Даурен с Жариковым ее обязательно найдут, тогда что?
- Хорошо, что ты предлагаешь? - резко спросил Ажимов, уже изнемогая от этого спора.
И тут лицо Еламана вдруг сразу поглупело.
- А что мне предлагать? - сказать он смиренно. - Вы же сами сказали - я завхоз, мое дело - кирка да лопата. А вы профессор, в атом проникли. Без вас и ледоколы не ходят и станции не работают, так что решайте сами. Если есть медь, то вам здесь делать нечего, ее Даурен отыщет. Если же нет меди - то какой толк Саяту от Даурена? Он тогда только казенные деньги на ветер расходует.
Ажимов отошел от Еламана и вышел из комнаты. Там он что-то делал или искал, потом, очевидно, мочил голову, было слышно, как звенело ведро и лилась вода, а когда наконец возвратился, то сказал:
- Надо подождать снега! Тогда все кончится само собой.
- Э, - сказал Еламан, - до снега еще знаете сколько? Он до снега все свои дела провернет. Нет, действовать надо сейчас же, немедленно.
- Да как, как? - крикнул Ажимов. - Что ты каркаешь, как ворона, а по-человечески не говоришь. Если не хочешь говорить, то...