1
Это были два мира. Один остался позади, в большом городе: шум, суета и соблазны; в быстром ритме там все мчалось в завтра, вчерашнего сегодня уже не увидишь: то, о чем думали сегодня, завтра смоет волна новых впечатлений и интересов; много там происходило больших событий, но о них быстро забывали, потому что давно никто ничему не удивлялся, и всякое новое стремилось опередить и оттеснить предыдущее, и люди там не привыкли оглядываться назад. Другим миром был тот, что перед Илмаром открылся теплым июньским утром, когда он, покинув борт каботажного суденышка, шел от морского берега к отчему дому. Ничто здесь не изменилось. Те же липы и березы шелестели листвой над старыми крестьянскими домами, у обочин лежали те же серые валуны, и река с едва слышным урчанием катила в море спокойные воды. Пастухи пасли скотину, запоздалый сеятель бросал зерна во влажную землю, и на кустиках черники висели светло-зеленые бубенцы ягод. Обитатели того, дальнего мира могли жить своей жизнью, лететь сломя голову и ликовать, грызться за лучшее место под солнцем и впадать в отчаяние, когда у них это место отнимали, - человек от земли не слышал их суматошной возни, а если даже и слышал, то только поворачивал неспешно голову в ту сторону, откуда доносился шум, так, как бывало, смотрел на журавлиный клин, скользящий по небосводу, или прислушивался к дальним раскатам грома. "Журавли…" - промолвит он, если это была стая журавлей. "Гром…" - если это был гром. И степенно гнал дальше свою борозду, сеял, острил косу. Так это длилось сотни и тысячи лет. Сменялись поколения, воевали народы, создавались и погибали государства, а он, земледелец, оставался на своем месте, пахал, сеял и убирал урожай, жил неспешно, в свое время любил и в свое ненавидел, и неспешно умирал, когда наставал его час. Он не знал и не желал знать, за что один царек терпеть не может другого, но он понимал птичьи тревоги и значение кроваво-красного заката: ветер подует с севера и жди снежную завируху… Радужно-дымчатое кольцо вокруг луны, цвирканье насекомого, движение воды и вскрик иволги подавали одному, ему понятную весть, и он знал, когда настанут заморозки, когда свалить дерево и когда забить скотину. Он жил в единении с природой, внутри него было спокойствие природы и ее страстность, и потому он вечен, так же, как все в том мире, куда сейчас возвратился Илмар Крисон.
Довелось ему побывать за морями дальними и предстояло еще далеко идти, но когда он глядел теперь с лесной опушки на черные крыши своего хутора и вслушивался в тихие вскрики колодезного ворота, то понимал, что многое когда-нибудь еще исчезнет из его памяти - острова под пальмами, чужие города, - но только эти места он не забудет никогда. Потому что в любом другом краю он будет прохожий, чужак и только тут - свой, у себя дома, когда бы ни пришел. Затем у него возникло чувство, будто все, что бы он ни делал в других местах, или все, что ему предстояло делать в будущем, - лишнее, никчемная игра. И он себя спрашивал: для чего этим заниматься? Кому это нужно? Что будет потеряно, если я не уйду отсюда, останусь навсегда? В этом доме достаточно места и для тебя, и для детей твоих, вы будете вместе жить и делить радость и горе, какие случаются у человека для того, чтобы через них он мог ощутить суть своего бытия… Пускай скитаются те, у кого нет своего гнезда, - у тебя-то оно есть, Илмар Крисон. Воротясь с чужбины, - разве не можешь ты поставить свой посох в угол? А тут хорошо. Нет здесь никаких угроз и никаких тайн, над которыми надо размышлять ночи напролет. Все бури пронеслись поверх толстых соломенных крыш, поваленный забор не будил мыслей о мести, и субботним вечером, когда после баньки ты надевал чистую рубаху, все нечистое оказывалось вымыто и из помыслов твоих тоже. Илмар, Илмар, зачем тебе возвращаться обратно с ненавистью в сердце, с жестоким умыслом - око за око, зуб за зуб?.. Быть может, ты никого и не выследишь, а выслеживая, сам попадешь в западню и погибнешь так же, как погибли твой отец и Роберт Вийуп.
Илмар ночевал вместе с младшим братом в той же комнате, где спал в детстве. И должен был рассказывать о том, что повидал в дальних краях. Странно, думалось ему, как это их могут интересовать подобные, ничего не значащие пустяки? Рассказ брата о здешних делах, о том, как объезжали молодого жеребчика и как прошлой осенью на Мартынов день ходили в ряженых, был куда интересней.
Теперь хозяйствовала и правила семейством мать. Сестра показывала пестрые половики, сотканные за зиму, предназначавшееся Илмару тканое одеяло в зеленую полоску. По утрам на кухне гудел большой сепаратор. По вечерам низовой луг дымился туманом, доходившим до подножья бугра, где начинался сад, - выше не шел. Тогда долина напоминала озеро, - белесое и спокойное в свете луны. В загоне фыркали лошади, мимо окна вдруг прогудит летящий жук. С восходом солнца пастух гонит скотину на поляну. Дни теплые, воздух по ночам благоухал, вверх по речной долине тянуло легким морским ветерком. А две темно-зеленые полосы на росной траве указывали путь, которым соседский парень ходил в поселок к зазнобе. Осенью быть свадьбе… А на другой год крестинам. Будут расти новые пахари и ткачихи, солдаты и матери, в роще на погосте появятся новые могилы. И ничего не изменится, покуда не погаснет солнце. Илмар, Илмар, сколь малó то, что стало твоим уделом, по сравнению с тем, что происходит здесь! Почему же ты должен возвращаться?
Так прожил он два дня. Потом брат запряг лошадь и отвез его к морю, где он должен был дождаться парохода.
- Ты ведь до осени еще приедешь? - спросила мать, когда прощались.
- Думаю, да. Возможно, через месяц, Тогда уж поживу у вас подольше.
Каждого он одарил подарком, и каждый чем-то отдарил его на прощанье. Объемистый чемодан на обратном пути легче не стал. Разве мог знать Илмар, откуда взялась эта щемящая тревога на душе, когда подвода свернула в лес и ельник скрыл поля Крисонов? И почему он долго не уходил с палубы маленького пароходика, глядя на берег, устье реки и вершины сосен за дюнами?
Все это он видел в последний раз.
2
Вернувшись в Ригу, Илмар стал обдумывать, как отыскать таинственную подругу Вийупа. Знай он ее фамилию, все было бы куда как просто - сходить в городской адресный стол и сделать запрос. Но ему была известна лишь первая буква, так что этот путь пока начисто отпадал. Как расшифровать, как выманить у большого города имя этой женщины?
Были еще два пути, которые, возможно, приблизили бы его к тайне. Илмар мог напечатать в рижских газетах провоцирующее объявление. Например:
"Ирена З.
Срочно требуется вручить вам подарок - память о дорогом друге. Адрес утерян. Пришлите на оферт и т. д."
Возможно, она отозвалась бы, в особенности, если совесть ее чиста и не надо бояться напоминаний о дорогих друзьях. А если наоборот? Разве она сразу не почувствует подвох и не приготовится к борьбе? Нет, этот способ можно применить лишь в последнюю очередь, когда ничего другого не останется, - дичь не должна почуять, что ее ищут.
У Илмара оставался еще один путь: сходить к фотографу, изготовившему портрет Ирены, и выведать фамилию заказчицы. Если удастся, то пойти в адресный стол и выяснить все остальное. И если эта особа в конце концов будет разыскана, то самое правильное - не сразу завести знакомство и тем самым выдать себя, а последить за ней некоторое время и увидеть то, что скрыто от явного наблюдателя.
Но ход с фотографом не так-то прост. Необходимо придумать правдоподобный повод, якобы заставивший Илмара придти к нему, в противном случае у этого человека может возникнуть подозрение и он откажется помочь. Повод Илмар придумал, и на следующий день явился к открытию ателье. С самим именитым мастером поговорить не посчастливилось. В небольшой приемной молоденькая служащая сразу поинтересовалась, что желает ранний посетитель.
- Вы увеличиваете портреты? - спросил Илмар.
- Да, сударь. До любого формата.
- Как скоро вы сможете исполнить такой заказ?
- Приблизительно за неделю.
- А в особых случаях, если требуется срочно?
- А когда бы вы хотели?
- Самое позднее через два дня. Понимаете ли, барышня, я моряк, и через два дня мое судно уходит в плаванье, а я хотел бы сделать одному человеку небольшой подарок - увеличенный портрет. За быстроту я согласен приплатить.
- Присядьте, пожалуйста, - любезно предложила девушка. - Мне надо переговорить с мастером.
Она удалилась в соседнее помещение. Илмар сел и стал перелистывать фотоальбомы. Через несколько минут служащая вернулась в контору.
- К сожалению, не получается, - сказала она. - Мы не могли бы позднее сами переслать портрет по адресу тому лицу, кому вы желаете сделать подарок?
- Задача довольно сложная… - с озабоченным видом Илмар стал размышлять над ее предложением. - Я не знаю точного адреса. Я собирался вручить при встрече. - Он снова задумался. - Однако раз нельзя иначе… но ведь я вас очень обременю.
- Что вы, нисколько! Такие случаи у нас не редкость.
- Хорошо, барышня. Разумеется, я оплачу все расходы. А рамки для фотографий вы тоже делаете?
- Сами - нет, не делаем. Но мы можем заказать. Вам надо только выбрать багет.
Илмар достал портрет Ирены З. и вручил служащей.
- Полдюжины я хотел бы заказать такого же размера. Я расплачусь сразу, а потом мне перешлют. Так ведь можно?
- Если только сохранился негатив. - Она посмотрела на дату, проставленную на штампе фирмы, и поспешила добавить: - Снимок прошлогодний. Я думаю, найдется. Одну минуточку, я посмотрю в фотоархиве.
"Все идет как по нотам…" - подумалось Илмару, пока он наблюдал, как служащая ищет в альбомах схожее с портретом лицо. Еще немного терпения, и фамилия Ирены станет ему известна.