Тамара быстро познакомилась с новой квартиранткой. Не прошло и часу, как она рассказала ей о своей жизни: мать с младшим братом в колхозе под Смоленском, сестра здесь, в Москве. На завод Тамара поступила с надеждой, что тут скореё, чем где-либо, можно получить комнату. В цех она не пошла: там ей показалось трудно.
- Работаю покуда в конторе, а потом посмотрю, - закончила Тамара.
Варя принялась уговаривать её перейти на станок - вместе бы работали.
- Ну нет, подожду, - отнекивалась Тамара. - Дай присмотреться.
Видя девушек часто вместе в цехе, их привыкли очи- тать подругами.
Вскоре, по совету комсомольской организации, Варя пошла учиться в ремесленное училище при заводе. "Это, мама, первая ступень по пути к высокому званию инженера", - написала Варя матери, не сомневаясь, что мать одобрит её поступок.
Тамара была другого мнения об учебе.
- Два года! Очень-то надо! - с презрением говорила она. - Я поучусь на курсах и догоню тебя.
- А я хочу учиться серьезно, - возражала ВаряГ
Тамара, как и обещала, окончила краткосрочные курсы наладчиков и перешла работать на станок.
Однажды в выходной они все слушали по заводскому радио выступление девушки-комсомолки из соседнего цеха. "Моя личная пятилетка" назывался её доклад.
Тамара слушала выступление, лежа на кровати положив руки под голову.
Подумать только, сказала она, обращаясь к Варе с Симой, - теперь этой девчонке не жизнь, а масленица: авторитет обеспечен, все па работе к её услугам, деньги лопатой гребет…
Почему ты так думаешь? - спросила в недоумении Варя. - А по-моему, ей сейчас нелегко, ведь такая ответственность, весь завод следит…
- Так и не так, - снисходительно улыбаясь, возразила Тамара, - Соображай: ведь она от целого коллектива выступала! Хотят не хотят, а помогать придется.
Сима, приподняв с подушки свою белокурую кудлатую голову, даже свистнула.
- Крепкую платформу подвела! С кем ты толкуешь, Варя? Разве не видишь - она о сладком пироге печется!
На следующий день, в обеденный перерыв, Тамара, ничего не объяснив подругам, бегала в комитет комсомола и к начальнику цеха.
"О чем она хлопочет?"- недоумевала Варя.
В конце смены Тамара опять ушла куда-то и заявилась в общежитие лишь под вечер. Не раздеваясь, она опустилась на табуретку и оглядела комнату. Она посмотрела на свою постель, которая ничем не отличалась от других: то же казенное серое одеяло, подушка блином-
- В первую получку - плюшевое одеяло, это раз, - проговорила она, загибая указательный палец, - во вторую…
Варя перебила её:
- Откуда ты сегодня такая?
- Ах да, поздравь меня, Варюша: я получила разрешение на создание бригады, а Лева Белочкин уже выделил станки, те, что за колоннами, знаешь?
- Бригаду? Тебе? - вырвалось у Вари. "Вот почему Комова сегодня так разбегалась", - догадалась она.
- А что, думаешь, не справлюсь?
- Я не о том. Справишься, конечно, станки за колоннами рассчитаны на изготовление несложного типа колец, на них обычно работают одни ремесленники, - в простоте душевной сказала Варя.
- Ну, знаешь, - заносчиво произнесла Тамара, - труд везде - труд. Священный в нашей Советской стране! Не хочешь - твое дело, а я наметила тебя в бригаду, ну и Симку, раз живем вместе, и Мусю Цветаеву. Подумай… Нет, ты странная, - сердито выговорила Тамара, натирая на ночь лицо кремом. - "Простой тип, ремесленники работают!" Ремесленники - квалифицированные рабочие! Да что я тебя уговариваю: сама училась, знаешь В ТНБ сказали, расценки на эти кольца те же…
Варя слушала Тамару, невольно хмурясь. "Станки обычные, каких много в цехе, но не в станках в конце концов дело. А вот не нравятся мне её разговоры, - думала Варя. - Плюшевое одеяло, наряды… О том ли сейчас мечтать. Как работать будем, вот важно… Что ж, посмотрю, уйти никогда не поздно", - решила она.
Потом, когда их бригаду ставили в пример и хвалили, Варе было неприятно, словно она участвовала в каком-то обмане. Но с Тамарой теперь было трудно говорить об этом.
- Чего ты чочешь? Руководить бригадой? - сердилась она. - Разве у нас мало поковки и резцов, и это. когда у других перебои? Или плохо зарабатываете?
- Не учишься ты, Тамара, вот что плохо. Переведут на другой тип колец, и тебе не справиться с наладкой…
- Не каркай, ворона! - сказала раздраженно Тамара, но тут же, спохватившись, просила - Да разве я против, Варенька? Давай организуй, будем учиться. С той недели и начнем. Ну, целуй меня в щеку - и мир!
Мир водворился, а жизнь в бригаде по-прежнему шла самотеком. Приход в цех ремесленников на практику положил конец всему этому мнимому благополучию. Тамаре пришлось уйти со своих обжитых станков на другие, где, кроме известных ей резцов, к которым она уже применилась, был чистовой, фасочный, наносящий на стенку кольца окончательный блестящий ободок.
Тамара, как и ожидала Варя, не справлялась с этим новым резцом. Фаски на кольцах получались уродливые: то чересчур большие, то маленькие. Это, правда, не было еще окончательным браком, но кольцо приходилось перетачивать заново - лишняя работа Варя дивилась в душе: "До чего же неспособная эта Тамара пора бы научиться ставить резец!.."
Обычно, испортив несколько колец, Тамара с независимым видом подходила к ней:
- Ах проклятущий резец. Поди, дорогая, утихомирь его!
Варя, работая станочником, не всегда быстро могла откликаться на зов бригадира: в результате станки простаивали, а сменщику Коле Субботину, с которым они соревновались, сдавали их разлаженными.
- Ничего, на то он и влюбленный, все стерпит! - не стеснялась хвастаться Тамара, правда лишь в кругу тех, кто восхищался её деловыми качествами.
И Коля действительно все терпел.
В понедельник, после работы, Варя преднамеренно задержалась дольше всех в раздевалке, а затем спустилась в цех к станкам Субботина, стараясь остаться незамеченной. Но Коле сейчас было не до неё и не до кого бы то либо. Сердито-сосредоточенный, весь перепачканный в тавоте, он возился у первой пары. Прошло всего сорок пять минут дневной смены, а у него уже вышли из строя все резцы. - Варя определила это сразу, как только подошла ближе. Четыре других станка могли тоже каждую секунду выйти из строя, судя по размерам колец, которые с особой тщательностью проверяла на приборе контролер.
- Ну и ну!.. - ужаснулась Варя, решив бежать наверх за спецовкой, чтобы помочь Коле в наладке, хотя вся кипела негодованием.
- Ты что тут делаешь, почему домой не ушла? - спросил, увидев Варю, Волков. - И сердитая какая…
- Рассердиться… на дружка твоего. Советую полюбоваться, как он нам план заваливает.
- А ну, пошли! - отрывисто произнес Волков, вероятно догадываясь, что имеёт в виду Варя.
- Здравствуй, Николай. Со станками никак запарился, помочь? - проговорил Толя, незаметно подмигивая Варе - Ай-я-яй, вот не ожидал!..
Субботин вздрогнул, выпрямился и, не глядя в глаза другу, сказал невнятно:
- Да вот, копаюсь… Ничего, справлюсь как-нибудь.
- Ведь не впервой так, Варенька, заговорила, подступая, пожилая, полная станочница в клеёнчатом черном фартуке. - Тамарка совсем задурила парню голову, полсмены налаживает после неё. А работать когда? Нет, не по совести поступает Комова, а Николай зря спускает ей.
- Замолчи, прошу! Комова тут ни при чем… И вообще это мое личное дело! - раздраженно прикрикнул на станочницу Субботин.
Варя от удивления, не удержавшись, покачала головой:
- Ничего себе - личное дело!.. Коля, да ты что?.
Субботин перебил её:
- Ребята, честное комсомольское, разобьюсь, а норму дам, несмотря на задержку! - сказал он с жаром. - Не верите?
- Верим, ты наладчик хороший, - отозвался Волков. - Только не маловато ли одной нормы, вот что мы думаем… Правильно я говорю, Варя?
Коля мучительно, до слез, покраснел, и Варе вдруг стало стыдно за него: до чего довел себя человек! Но и Тамарку она ни за что теперь не оставит в покое.
Назавтра Варя сказала Комовой:
- Вот что, Тамара, на днях я решила идти в коми-' тет комсомола… и пойду! Опять Коле Субботину станки сдали разлаженными. Так нельзя, необходимо предпринять что-то…
- Ни я, ни ты никуда не пойдем, - нахмурясь, приговорила Тамара. - Подруга, тоже!
- Я пойду, я не могу не идти, - убежденно возразила Варя.
- А я говорю, не пойдешь! - перебила её Тамара. - Совесть у тебя нечиста. Не можешь простить мне Белочкина. Я все открою!
- Белочкина? Ну, это ты брось! - воскликнула Варя. - Неправда это, ты знаешь!
Они стояли внизу в коридоре, разделяющим завод надвое. Здесь было сумрачно, а в раскрытые ворога, продуваемые сквозняком, то и дело проезжали грузовики. Варе на минуту показалось, что она заблудилась где-то в незнакомом переулке, и ей стало не по себе. Тамара, заметив на её лице испуг, торжествующе сказала:
- Давай-ка, девочка, на мировую, чем выносить сор из избы…
Варя оттолкнула руку Тамары, повернулась и, забыв что она в одной спецовке, пошла по коридору к выходу!
"Кого подругой называла? - лихорадочно думала Варя. - Как же, бригадир стахановской комсомольской бригады, прославленная Тамара Комова! С одним резцом справиться не может… А теперь командует, грозит, лишь бы у сладкого пирога быть, как говорит Сима. В комитет комсомола надо идти немедленно, а то еще, чего доброго, Комова подумает, что я испугалась".
Варя представила себе внимательные, умные глаза Бориса Шарова, и у неё мурашки заходили по спине. "Скажу все начистоту: предпочитала, Борис, худой мир доброй ссоре, мечтала даже перевоспитать её…"