Они тогда встретились на территории биржи сырья. Никулин, приземистый, с неимоверно широкой нижней челюстью и презрительно опущенными углами толстых, мясистых губ, шел, пожевывая тонкую сосновую щепочку. Алексей, с требованием в руке, спешил в кладовую получать полировочные материалы. Они коротко поздоровались и разминулись. Алексей вдруг припомнил:
- Борис Михайлович!..
- Ну? - тот остановился к нему вполоборота.
- Как там мое предложение?
- Рычаг первого рода, - непонятно для Алексея пробурчал Никулин. - Все гениальные открытия всегда самые простые… Ну? Что вы хотите?
- Я хочу ответа. Для чего же я к вам и приходил? Чем гнить щепе и коре, лучше бы в топках сжигали. Экономия топлива, и биржа будет чище.
- Блеф, - сказал Никулин и пошел.
Алексей побагровел от обиды и злости.
- Вам дело говорят, Борис Михайлович, а вы… - шагнул он вслед за Никулиным.
Прикусив щепочку зубами, Никулин усмехнулся углами губ.
- Не годится, - так сквозь зубы и ответил он. - Не имеет смысла ради этого переделывать топки. Чепуха!
- Подсчитать надо, - требовательно сказал Алексей.
- Считай, - ответил Никулин. - Сперва считает тот, кто вносит предложение. - И повторил хлесткое слово: - Блеф!
Алексей круто от него отвернулся. На этом они и расстались. Теперь, купаясь в протоке, Алексей уже с усмешкой вспоминал эту встречу.
- А мне наплевать, - прошептал он, подплывая к берегу и становясь на ноги, - мне с ним не личные счеты сводить, мне государственное дело делать.
В мастерскую он ворвался освеженный купанием, веселый, ликующий. Сразу схватился за шлихтик и начал им отделывать филенку, заготовленную для дверцы шифоньера.
Андрей Волик, один из лучших столяров в мастерской, многозначительно спросил его:
- Сто рублей нашел на дороге? Чему радуешься?
- Радуюсь, когда своими руками заработаю. А на дороге я деньги искать не умею, - ответил Алексей. - Искупался! Тяжесть с плеч свалил… - И вдруг помертвел от негодования. - Ты что же это сучок циклей скребешь?
- А как же его? - недоуменно спросил Волик. - Ведь шершавится.
- Так ты доску эту под полировку готовишь или варом, смолой будешь ее заливать? Понять не можешь того, что цикля лощинки тебе в доске выглубляет.
- Ничего, гладко, - попробовал было защищаться Волик. - А от шлихтика хуже задирается.
- А ты, милый, выточи его как следует, - с ехидством в голосе сказал Алексей. - Так, как бритву свою точишь. Циклей небось бороду не бреешь?
Разговор этот привлек внимание остальных краснодеревцев; с любопытством прислушивались они, как Алексей, молодой еще по стажу столяр, ваялся жучить уже видавшего виды мастера.
- При чем тут борода? - краснея от сознания своей неправоты, бормотал прижатый Алексеем столяр. - Шлихтик я точу хорошо. Дерево такое, не вязкое, щепа отскакивает…
- Небось не отскочит, - Алексей подошел со своим шлихтиком. - Дай-ка мне!
Он провел ладонью по доске, как бы договариваясь с нею: "Не подведи!" - и, подталкивая шлихтик короткими, но энергичными движениями, быстро снял одну за другой десяток тонких, как папиросная бумага, стружек.
- Пожалуйста, - сказал он удовлетворенно, щелкнув пальцем по сучку, - глядись в него теперь, как в зеркало.
- Мастер ты, Алеха, - сказал окончательно побежденный Волик.
- Не совсем еще, Андрей, - возвращаясь к своему верстаку, заметил Алексей. - Вот когда ты от меня научишься, а я от тебя все перейму, тогда, может, к мастеру и приближусь.
…Дома в этот день обедал он в одиночку, - Катюша по средам ходила на лекции-беседы для медперсонала городской больницы. Старший Василек убежал с соседскими ребятами на реку удить рыбу. Младшего унесла за город, на воздух, Устинья Григорьевна, - очень уж душно было все эти дни. Дед Федор помог Алексею достать из печки приготовленный обед, сея вместе с ним к столу "за компанию", но есть не стал, сослался на жару.
- Квасом только одним и спасаюсь.
Алексей завязал с ним разговор.
- Мало хороших краснодеревцев у нас на заводе. Думаю поговорить с директором, Николаем Павловичем: разрешил бы он для способных парней из лесопильного цеха, тех, которые краснодеревным мастерством заинтересуются, вроде вечерней школы устроить, - сказал он, пододвигая к себе сковороду с жареной рыбой. -Я согласился бы с ними повозиться. И сам бы, может, кое-чему научился, и то, что знаю, тоже в себе держать не могу, другим бы передал.
Дед Федор спросил неодобрительно:
- За счет нагрузки?
- А как иначе? Не в рабочее же время.
- И так, почитай, через день тебя видим, - посетовал тесть. - Где у тебя дом: здесь или на заводе?
- И здесь и на заводе…
Продолжать этот разговор Алексей не стал: ничего нового в нем не могло быть. Старикам упорно хотелось, чтобы семья была безотрывно вся вместе. Не днем, так хотя бы вечерами. И почему бы, например, Кате не перевестись на лесозавод, к Алексею поближе? Что спорить против этого? Спорить нечего. Но Катя и Алексей считали, что дом домом, а есть и другие интересы, общественные интересы. Это не грех бы старику понять, но разве переупрямишь его…
Почти одновременно появились Катюша и Устинья Григорьевна с маленьким Васильком. Немного позднее прибежал старший Василек с целой связкой засохших на солнце пескарей. Васильку шел седьмой год, и Устинья Григорьевна строго-настрого запрещала ему удить длинной удочкой и на быстринах: не ровен час, хватит жадный таймень и в воду за собой утянет.
Собралась семья, началась возня с ребятами, и Алексей забыл обо всем на свете.
Только утром он вспомнил и поделился с Катюшей своими замыслами насчет вечерней школы краснодеревного мастерства.
Оба они спешили на работу. Катя торопливо проглаживала утюгом белую шелковую кофточку.
- Насчет школы очень мне нравится, Лешенька, - сказала она, мокрым пальцем пробуя утюг. - Конечно, у тебя уже есть чему других поучить. - И слегка призадумалась. - А вот ладно ли, что ты за многое сразу берешься?
Работа Алексею обычно не мешала думать. Сегодня он вспомнил, как впервые пришел на лесозавод наниматься и какое чувство гордости владело им первые дни: его отец всю жизнь батрачил на кулака, был принадлежностью хозяйского двора, а он - рабочий государственного предприятия! На вопрос: "Где работаешь?" - он обязательно тогда отвечал: "На государственном лесозаводе…"
Потом мысль Алексея перенеслась сразу к дням боев за свою Родину. В памяти встал тусклый, в багровом дыму вечер, мост над рекой, развилка дорог, перед нею, в окопчиках, восемь советских солдат, а за спиной у них - вся родная земля, свое государство… Успеют ли подойти, закрепить за собой мост наши войска? Вражеские мины рвутся и справа и слева, все ближе… И вот солдат уже только пятеро… Трое. Двое. Один Алексей… А мост стоит заминированный, готовый к взрыву. Приказано: последнему взорвать. Алексей держит в одной руке коробок, в другой - спичку, но чиркнуть боится: может быть, как раз в эту-то минуту из-за поворота и покажутся наши танки? А если его самого убьют прежде? Тогда и мост останется целым, и немцы пройдут… "Не убьют, - шепчет Алексей, - не убьют, раз я остался один за этот мост ответчик. Шалишь…"
…После гудка, перемолвившись с Иваном Андреевичем и кипя заранее азартом предстоящей схватки - он был убежден, что Никулин встретит его недружелюбно, - Алексей пошел в контору силовой, где занимался Никулин.
Тот, в ожидании, сидел один, заранее выложив на стол высокую стопку скоросшивателей.
- Прекрасно, прекрасно! Я рад, - заговорил он, поднимаясь и выходя из-за стола навстречу Алексею. - Приветствую вас! Контроль со стороны партийной организации - это прежде всего помощь в работе. Не так ли?
Алексей ожидал чего угодно, но отнюдь не таrого начала. Он даже слегка растерялся.
- Ну, ясно… - сказал он, не находя причин возражать.
- Я вас очень попрошу… Впрочем, что же я… Садитесь к столу, прошу вас… Да, я вас очень прошу, товарищ Худоногов, оказать мне помощь в следующем…
- Позвольте, товарищ Никулин… - начал было Алексей, который вовсе не намерен был уступать ему инициативу в разговоре.
- Простите, одну минуточку. - Никулин коротким жестом выбросил из кармана на стол плоскую папиросную коробку. - Курите? Нет? Прошу прощения, я сам… - Он стиснул папиросу зубами, точь-в-точь так, как держал тогда сосновую щепочку. Заметив это, Алексей чуть улыбнулся. - Я прошу вас оказать мне помощь в следующем. Технический совет у нас на лесозаводе работает крайне неудовлетворительно. Я дважды писал докладные записки. - Он потянулся к стопке скоросшивателей.
- А я пришел…
- …проверить мою работу в области рационализации и изобретательства, - закончил за гостя Никулин, нащупывая спички в кармане. - Я знаю. Но, дорогой мой, эти же вопросы тесно связаны с деятельностью технического совета. - И он отложил незакуренную папиросу в сторону, что означало: "Как вы этого не понимаете?"
- Технический совет - одно…
- …а функции, возложенные на Никулина, - другое, - подхватил опять Никулин. - Совершенно согласен с вами. Но ведь всякая функция суть явление, зависящее от другого и изменяющееся по мере изменения этого другого явления. Так или не так?
- Не знаю, так или не так, а… - Алексей уже злился, что Никулин не дает ему закончить ни одной фразы.
- То есть как это: "Не знаю, так или не так"? - с изумлением вскричал Никулин. - Так! И только так! Я вам это очень легко докажу.
- Я сейчас пришел по другому делу, Борис Михайлович, - твердо сказал Алексей. - Партийное бюро мне поручило…