"Словом, исключительная фактическая ценность дневника не подлежит сомнению. Но еще значительнее его социально-психологическая ценность. С обычными для него искренностью, откровенностью и прямотой, Фурманов обрисовал свою политическую и психологическую эволюцию, завершившуюся его приходом в ряды большевистской партии. Даже индивидуальный путь такого человека, как Дмитрий Фурманов, к большевизму заслуживает внимания. Но ведь путь к большевизму Фурманова - не только его личный путь, это - также дорога целого поколения, целого социального пласта. Раскрывая одну из важнейших страниц своей биографии, Фурманов раскрывает тем самым страницу биографии ряда своих современников. И если сам он представляет собой резко выдающуюся историческую фигуру, то ведь это означает, что характерные черты родственного ему социального слоя проявились в нем с особой силой".
И как бы уточняя все сказанное, Лелевич кончает книгу следующими словами:
"Одни из этих "переходников" так и остались "лишенными классового костяка" и либо отошли от революции, либо остались более или менее близкими попутчиками ее. Другие крепко спаялись с пролетарскими массами, выварились в большевистском котле, стали трудовыми бойцами "батальонов рабочего класса". Вторая дорога и была дорогой Фурманова.
И те, кто еще не вступил на эту дорогу, пусть извлекут из этой книги ту радостную готовность, то великое умение неустанно учиться у жизни, которые позволили Фурманову пройти через этап метаний, стать ярким образцом большевика и в жизни и в искусстве".
Однако вся социально-психологическая ценность этой книги Фурманова отнюдь не исчерпывается тем, что она должна помочь тем, кто еще не крепко спаялся с батальонами рабочего класса, не выварился в рабочем котле, не стал трудовым бойцом батальонов рабочего класса.
Вступив в партию "крепко спаявшись", интеллигент ни на минуту не должен позволить себе зачваниться, возомнить, что теперь ему сделана прививка против всех интеллигентских пороков. Да и рабочий как в процессе своего пути к большевизму, так и став членом партии - правда в другом толке и по иному, - но тоже должен постоянно проделывать большую работу над собой, отказываться от целого ряда старых навыков и воспитывать в себе новые. Иногда он это делает стихийно, иногда сознательно, но чем более этот процесс сознателен, тем он проходит успешнее. Величайшая ценность книги Фурманова состоит в том, что она учит тому, в какой степени сознательно всякий профессиональный революционер-большевик должен относиться к своим поступкам и к тем внутренним побуждениям, которые предшествуют поступкам, в какой степени он должен свою внутреннюю жизнь всю подчинять задаче революционной борьбы.
Путь к большевизму! Но кроме пути к большевизму есть еще путь в большевизме. И если для того, чтобы проделать путь к большевизму, нужна искренность, беспощадно-разоблачительное отношение к самому себе, трезвая объективная оценка своих сил и поступков с точки зрения общественной, которую культивировал в себе Фурманов, то еще в большей степени это нужно внутри партии, для пути в большевизме. Нет, не только для тех, "кто еще не вступил на эту дорогу" написана эта книга. Она полезна каждому члену партии и в особенности тем, кто закрывает глаза на сложность и противоречивость социалистической революции, кто подменяет изучение ее ходячими обыденно плоскими марксистскими представлениями, что, проделав эту дорогу до конца и завершив ее вступлением в партию, на этом успокоился, забыл, что слова Маркса о рабочем классе, который перестраивает общество, переделывает сам себя, относятся также и к авангарду рабочего класса.
Больше того - книга Фурманова, являющаяся не только дневником событий, но и дневником переживаний, говорит о том, что осознание своих внутренних психологических процессов, осуждение и отображение своих поступков, мыслей и чувств, с точки зрения интересов пролетарской революции не только допустимо, но и необходимо, т. к. помогает в выработке тех качеств, которые необходимы революционеру, укрепляет в нем "большевистскую фракцию чувств" (Безыменский). Этими качествами Дмитрий Андреевич Фурманов обладал в очень большой степени. И они не только привели его в партию, но они обусловили его постоянный рост внутри партии.
Этой книге придает интерес также и то, что она вскрывает некоторые особенности творческой работы Фурманова. "Чапаев" и "Мятеж" выросли из дневников. Фурманов обладал редким для художника свойством - фиксировать сознанием свои поступки и действия других людей в момент их совершения. Фурманов художественно обобщает событие в момент его совершения. Но сам он отнюдь не считал эти обобщения достаточными. Он фиксировал день за днем, иногда возвращаясь обратно, пересматривал свои впечатления и дожидался конца той или иной "эпохи" своей жизни. И тогда начинался художественно-обобщающий процесс на новой, еще более повышенной основе. Отбрасывалось случайное, несущественное, выделялось основное. Художественное сырье фактов превращалось в явление искусства, в обобщение на основе определяющей тенденции развития действительности.
"Путь к большевизму" является частью многотомного дневника Фурманова. Несомненно, что на основе этого дневника могло вырасти произведение, подобное "Чапаеву" и "Мятежу". И тот исключительный интерес и то общественное значение, которое эта книга имеет, несмотря на то, что она самим тов. Фурмановым не предназначалась к печати, еще раз подчеркивает всю величину безвременной потери, которую понесла пролетарская литература, потеряв Фурманова.
Ю. Либерийский.
Путь к большевизму
(Страницы дневника)
Февральские дни
2 марта 1917 г.
О, мой друг, не мечта этот светлый приход
Не пустая надежда одна.
Оглянись: зло вокруг чересчур уж гнетет,
Ночь вокруг чересчур уж темна.
Мир устанет от мук,
Захлебнется в крови,
Утомится безумной борьбой
И поднимет к любви, беззаветной любви
Очи полные скорбной мольбой.(Надсон).
Вот оно - пророчество молодого, чуткого поэта. Мир устал от муки и поднялся могучей волной добывать украденное счастье. То, что еще вчера было "таинственной вестью", претворяется в дело.
Рабочие с утра остановили все фабрики, очистили средне-учебные заведения. Всюду ходят толпами. Есть красные флаги. Поют песни. Бегу на курсы, - там с товарищем Михаилом Черновым вывешиваем объявление:
"По случаю великих событий, происходящих в России, занятия прекращены до воскресенья".
Хотелось бы собрать Педагогический совет. Настроение таково, что дух захватывает. В Петербурге арестовано правительство. В Москве Начальник военного округа Мрозов-ский заперся с частью полиции в Кремле, но принужден был сдаться. Отовсюду мчатся беспокойные боевые вести. Люди ходят с восторженными, вдохновленными лицами. Готовятся к великому празднику России. Полицейских нет - все попрятались. Все заволновалось, заходило, словно в морской качке. Рушится старое зло, родится молодая, свободная Россия.
3 марта 1917 г.
Учрежден Революционный комитет общественной безопасности в составе семидесяти двух человек. Сюда вошли пятнадцать представителей от рабочих, семь - от командного состава 199 полка, десять - от рядового состава того же полка, по два представителя от "Единение - сила", "Почин", "Благоустройства ям", "Общества грамотности" и т. д. Этот Революционный комитет берет на себя управление городом, - от распоряжений до наказаний включительно. Стоят еще открытыми вопросы о городской милиции и об аресте должностных лиц. Впрочем, к вечеру уже носились упорные слухи, что ненавистный полковник Смирнов сидит под арестом. В 5 часов было собрание правления Общества грамотности. Были даны директивы членам, выбранным в Революционный комитет. На сегодня назначено новое собрание, где, между прочим, будет обсуждаться вопрос о захвате местной печати.
На собрании учащихся средне-учебных заведений такая неурядица, так мало толку, что дольше получаса немыслимо там оставаться.
Бестолковщина страшная. Неорганизованность полная. Прекрасные, благородные стремленья - у многих, а ясный и бодрый подъем - у всех.
Затем я иду на собрание интеллигенции.
Собрание интеллигенции хотели устроить еще накануне как в виду полной неорганизованности, так и в виду того, что уже раздавались отдельные недовольные голоса, уличавшие ее в полной бездеятельности. На собрании мало что было разрешено окончательно. Выработаны были, между прочим, тексты приветственных телеграмм: Временному Исполнительному комитету Государственной думы, Родзянке и Совету рабочих депутатов.