- Его тоже передали?
- Да.
- Но вашего мнения не знает командир полка. Возможно, он не согласится?
- Я оговорил это. - И с обидой: - Командир полка все равно меня не станет слушать.
Горин ничего не ответил майору, вернулся к Аркадьеву, который, выйдя из машины, громко хлопнул дверцей. К нему только что пришло донесение: подразделение, которое должно было прикрыть выход полка на назначенный рубеж, под ударом противника с фланга и тыла дрогнуло и отошло к югу. Это открыло "западным" путь к полку, а полк двигался еще в колоннах и к отражению удара не был готов. "Нужно решение, - лихорадочно думал Аркадьев, - иначе разнос. Но какое? Атаковать, как требует устав и как задумано по плану марша, или перейти к обороне? Но за оборону можно прослыть нерешительным".
Не дождавшись, когда в голове сложится что-то определенное, командир полка направился к комдиву.
- Приняли решение? - осведомился Горин.
- Д-да, - подтвердил Аркадьев, склонившись к активным действиям в самый последний момент, за них меньше упрекают.
- Донесли о нем командиру или штабу дивизии?
- Я решил доложить вам лично.
- Но в действительности я бы мог здесь и не быть.
- Вы здесь…
- Ну хорошо.
Выпрямившись, Аркадьев уверенно доложил выводы об обстановке и свое решение. Горина покоробила размашистость намерений командира полка, пренебрежение к тому, что творилось на фронте; прикрытие дрогнуло, возможно, на глазах авангарда, который еще не испытал опасностей боя, не узнал силу оружия, удар противника может смять его, и что потом будет со всем полком, лихо выдвигающимся навстречу опасности, трудно предугадать.
К Аркадьеву подошел майор Савченко и подал радиограмму. Когда командир полка прочитал: "Действовать согласно вашему решению", от недоумения у него приподнялся козырек фуражки - своего решения штабу он не передавал.
В предчувствии крутого разговора майор Савченко насторожившимися ноздрями втянул воздух и, с трудом одолевая противное ему самому смятение, ответил:
- Я донес обстановку в штаб дивизии и изложил свое мнение.
- Какое?! - наливаясь недовольством, спросил Аркадьев.
Майор доложил.
- Кто командует полком?
- Вы, товарищ полковник.
- Так почему же…
Горин остановил готовое уже вырваться возмущение Аркадьева:
- Он сделал то, что обязан был сделать. Так его учили в академии. Его мнение приняло силу закона - пришел приказ, и его следует немедленно выполнять. Отдавайте распоряжения.
Из полка Горин уезжал с ощущением, будто в судне, на котором делала переход дивизия, образовалась опасная брешь. Залатать ее, возможно, удастся. Но, чтобы беда не повторилась, надо быстрее и крепче браться за Аркадьева. Нехорошо на душе было и от того, что молодой майор оставался с командиром полка без защиты. Аркадьев, конечно, не забудет ему инициативу, благодаря которой все его, командира полка, действия оказались по меньшей мере опрометчивыми. Предупредить Аркадьева прямо было опасно - это еще больше бы уязвило его самолюбие и ухудшило отношение к начальнику штаба, а от этого страдал бы полк. "Пусть майор, - подумал комдив, подъезжая к штабу дивизии, - испытает лихо, посопротивляется ему. Выстоит, не сломится - будет командиром. Только не прозевать трудный момент, чтобы не потерял веру в справедливость".
По расчетам Сердича, удар Берчука по полку Аркадьева оказался тяжелым. Спас его отход на опушку леса и ввод в бой командиром дивизии раньше времени танкового резерва.
Горин и Сердич заканчивали обсуждение последующего хода учения, когда в сопровождении Знобина в автобус вошел генерал Амбаровский.
Вид его был недовольным. Быть таким, считал он, есть веские основания. По стрельбе полки дали неважный результат, к тому же чуть не случилось тяжелое ЧП. Сумеет ли дивизия за оставшееся до инспекции время наверстать необходимое, генерал не был уверен и решил предъявить командирам полков и кое-кому еще самые строгие требования. Ему не хотелось свой первый блин в новой должности, назначение на которую, по его предположениям, должно было вот-вот состояться, преподносить инспекции комом.
Выслушав доклад Горина, он хмуро поздоровался и сел за откидной стол.
- Где мой штабник? - спросил он, снимая фуражку.
- Пишет замечания по учению.
- Позовите.
Сердич ушел.
- Ну как командуют командиры?
- По-разному.
- А их подчиненные стреляют одинаково неважно, особенно твоего хваленого Берчука. Физподготовка тоже отстает… И общий порядок желает лучшего. Считаю, надо поторопиться с назначением тебе первого заместителя.
- Если задержка за моим мнением…
- Нам хотят прислать какого-то службиста из Москвы. Он, наверное, забыл уже, как заряжается автомат.
- Если из Генерального штаба - это хорошее переливание крови. Оно практиковалось в русской армии давно.
- Может, и хорошо, но нам своих нужно продвигать, чтоб люди тянулись, иначе мхом обрастут. Каково твое мнение об Аркадьеве?
Горин долго не мог разжать сами собой стиснувшиеся губы - так неожиданен и плох был выбор Амбаровского.
- Что молчишь? Не нравится?
- Больше. Есть причины, по которым ему не желательно давать повышение.
- Какие? - Черные глаза генерала насторожились.
Горину не хотелось называть истинные доводы, поскольку они нехорошо представляли Аркадьева командиру соединения, и он высказал те, что были помягче:
- Он недавно в дивизии и еще не показал ничего хорошего…
- Служил в другой, и не так плохо.
- Он растерял знания…
- Но приобрел опыт; три года заместитель, пять лет командовал полком, не говоря уже о работе в разных управлениях и отделах. Возражения нахожу недостаточно убедительными. - И добрее: - Да и кто из нас в повседневной суматохе может удержать в голове все, чему учили в академии? Сам же говорил на лекции: все меняется, движется галопом… Станет замом, получит побольше свободного времени, подтянется.
Михаил Сергеевич понял, что Амбаровский не склонен отступать от своего намерения продвинуть по службе однокашника, и решил назвать истинные причины:
- Хотя Геннадий Васильевич полками командует давно, стиль его работы требует серьезной правки.
- Именно?
- Жестко требуя с других, он обходит себя.
- К тому же щеголяет единовластием, - поспешил добавить Знобин.
- А вам хочется, чтобы он командовал с оглядкой на замполита? - устремил на Знобина недовольный взгляд генерал.
- Нет, - не отводя глаз, ответил Павел Самойлович. - Командовать должен один, а работать с людьми.
- А есть ли граница между командованием и работой командира?
- Границы нет, разница - есть.
- Где нет границы, там появляется путаница.
Увидев, что и после этих слов оба полковника намерены отстаивать свое мнение, Амбаровский смягчил тон:
- Аркадьев, что же, по-вашему, не понимает, как должен вести себя командир? Растолкуйте. Способен же он понять, где надо давать людям выговориться, высказать свое мнение?
Вместо ответа Горин привел последний довод, хотя высказывать его, кажется, было рано.
- Я не могу дать положительную характеристику человеку, который поступает непорядочно по отношению к своему сослуживцу.
- Яснее… - Губы генерала нервно дернулись. Ему сказали "нет", когда он еще не отказался от своего "да".
- Аркадьев пытается стать непрошеным другом жены уехавшего в длительную командировку полковника Степанова.
Довод был столь веский, что Амбаровскому пришлось отказаться от натиска.
- Если так, то дурак. - Успокаивая себя, генерал легонько ударил рукой по столу. И вдруг повернулся к Горину: - А не сводишь ли ты давние мальчишеские счеты? Говорят, и ты когда-то был неравнодушен к Ларисе Константиновне…
На обескровленном бессонной ночью лице Горина выступил бледно-лиловый румянец. "Кто мог об этом сказать Амбаровскому? Сама Лариса Константиновна? Маловероятно. Проговорилась мужу, а тот генералу? Но это же непорядочно…"
- У Аркадьева, мне кажется, еще не было повода считать мое отношение к нему несправедливым.
Слишком долго, как показалось генералу, молчал комдив, чтобы можно было ему поверить.
- Ладно, поживем - разберемся. А если не Аркадьев, кого бы ты хотел к себе в замы? Не Берчука ли?
- Нет. Если не жалко, полковника Рогова.
- Рогова?! - Генерал удивленно поднял голову с глубокими залысинами, которые как две стрелы отсекали черный клок волос над высоким гладким лбом. - Он, наверное, забыл, когда командовал батальоном.
- Командование людьми на фронте не забывается…
- Он штабист, и его место в штабе.
- Побыв на командной должности, он может быть хорошим начальником штаба высшего соединения.
- Ладно, подумаю, - прервал разговор Амбаровский и повернул недовольное лицо к открывшейся двери.
Вошли Сердич и Рогов.
- Ну, докладывайте о всех ваших новшествах, - кинув взгляд на Сердича, потребовал генерал.
Сердич подумал, что Амбаровского, раз он прибыл сюда, пока интересует новое в организации учения, и стал докладывать об этом. Амбаровский остановил его:
- Здесь я сам разберусь, что у вас хорошо, а что надумано. Вы дайте мне оценку: почему полки сдали в стрельбе и в физической подготовке?
- Я не знаю, какие вы предъявили требования.
- Обычные.
- Учебный год еще не окончился, и некоторые упражнения полки могли отстрелять хуже обычного.
- А чем вы объясните низкую стрельбу в полку Берчука?
- Если можно, скажите мне оценку, которую получил полк.