Это небольшое дополнение резко меняло обстановку и требовало внести существенные поправки в план учения. Не понимая, к чему комдив это делает незадолго до розыгрыша первого эпизода, Сердич в удивлении приподнял густые брови.
- Все эти данные, - подтвердил Горин, - и как можно быстрее, нужно сообщить полкам и подготовить необходимые изменения во все вводные.
- Если сочтете возможным, объясните почему? - подавляя недоумение, спросил начальник штаба.
- Учиться должны все.
- Понял вас.
Сердич круто повернулся к офицерам штаба. Комдив и Рогов направились к начальнику артиллерии дивизии.
Полковник Амирджанов, окруженный подчиненными, шумно разбирал чье-то предложение. Увидев командира дивизии, он живо взял фуражку, покрыл ею синюю от седины голову, и его широкая в плечах фигура, достигшая критической для военного человека полноты, стремительно тронулась с места.
- Что громим, Ашот Лазаревич? - спросил Горин, подсаживаясь к столу. Начальник артиллерии, сверкнув кипящими молодой энергией глазами, расплылся в широкой улыбке.
- Молодежь пытается убедить меня в том, что современной артиллерии нет нужды прижиматься к пехоте. Пехота - не женщина, мы - не кавалеры! Как острят! Не хуже столетних стариков. Дорогие мои! - Ашот Лазаревич круто повернулся к офицерам. - Не приучим себя вместе с пехотой таскать каштаны из огня, о-о! Получится, как зимой сорок второго: пехота - в атаку, артиллерия - оправдываться: стрелять не можем, далеко, неэффективно…
Когда Амирджанов выпалил шквал своих замечаний, комдив спросил притихших офицеров:
- Кто хочет возразить? Нет таких? Значит, согласны. У меня два слова. Для вас главная задача на время учения - научить артиллеристов быстро понимать пехотных командиров и помогать им. Вам тоже советую почаще заходить к операторам. Кстати, к ним поступили новые данные.
Офицеры вышли из палатки. Начальник артиллерии расплылся в доброжелательной улыбке.
- Если до отъезда к Берчуку у нас есть пять минут, я могу угостить вас кофе. Рецепт - секрет семейства Амирджановых. Одна чашечка - и всю ночь двадцатипятилетний.
- Как, Илларион Иванович? - обратился Горин к Рогову.
- Не откажусь.
Полыхнула молния, грянул гром, и тут же на машину обрушился ливень. Секунду или две можно было различить частые удары тяжелых капель по тенту, но затем все слилось в один протяжный гул. Свет трех фар с трудом вдавливался в водяную завесу и тупо гас в нескольких метрах от машины. Как ни менял шофер направление луча верхней фары, в потоке воды он не всегда замечал ухабы, и машину бросало из стороны в сторону. Умолк даже неистощимый на истории Ашот Лазаревич. Горин напряженно следил за поворотами дороги и перекрестками, то и дело сверяя показания спидометра с картой. Дважды пришлось остановиться, выйти под дождь, поговорить с шофером. Лишь к рассвету Горин подъехал к штабу Берчука, колонна которого стояла под высокими березами, ронявшими на машины редкую капель. Командир полка, казавшийся еще массивнее в плащ-накидке, стоял у штабного бронетранспортера и, глядя на карту, через люк слушал доклад начальника разведки.
Узнав машину командира дивизии, полковник снял плащ-накидку, положил ее на мокрую броню и стал ждать, когда Горин подъедет.
- Опаздываете? - спросил Горин, подавая руку.
- Немного, - ответил Берчук и прошел к Рогову и Амирджанову, чтобы поздороваться.
- Почему?
- Дождь. И получили не совсем понятные данные. Надо уточнить.
- Уточняйте.
Берчук вернулся к бронетранспортеру, в верхнем люке которого показалась лысая голова начальника штаба. Торопливо тыкая карандашом, он начал что-то доказывать командиру полка. Тот стоял все более хмурясь. Наконец не выдержал, сделал замечание, и начальник штаба умерил жестикуляцию.
Подошел Горин с Роговым и Амирджановым.
- Ну что? - спросил комдив, обращаясь к начальнику штаба.
Подполковник спрыгнул с бронетранспортера, доложил обстановку и свое мнение: с ограниченным количеством боеприпасов у артиллерии атаковать противника нецелесообразно.
Берчук попросил еще десять минут подумать.
Амирджанов, воспользовавшись заминкой командира полка, попросил разрешения сходить к своим артиллеристам, машины которых стояли в отдалении.
- Чем занимается командир артиллерийской группы? - спросил он со злой усмешкой, открыв дверку машины.
Молодой майор с начищенным академическим значком спокойно оставил машину, встал перед Амирджановым и доложил ему с невозмутимой серьезностью в желто-голубых глазах:
- Жду указаний полковника Берчука.
- Ждете?
- Жду.
- Да… - протянул Амирджанов. - Я вас считал насколько красивым, настолько и умным. Любовался. А вы только красивый.
- Не понимаю вас, товарищ полковник, - вспыхнул майор.
- Это только подтверждает сказанное. Сколько раз за ночь вы разговаривали с полковником Берчуком?
- Ни разу.
- Почему?
- Он не вызывал.
- А почему вы сами к нему не сходили? - наливаясь гневом, спросил начальник артиллерии.
- У меня не было необходимости. Решить возможные задачи не представляет трудности - потребуются минуты.
- Какая самоуверенность! Не слишком ли рано! - загремел начальник артиллерии.
Ошеломленный резким выговором, майор в обиде поджал губы, но ответил твердо:
- Только уверенность, товарищ полковник. Я считаю, нет необходимости без особой нужды бегать к командиру мотострелкового полка.
- А вдруг и он задерет нос? Или не сочтет нужным кланяться мальчишке. Вы моложе Берчука на пятнадцать лет.
- В армии нет мальчишек.
- В армии люди, а не механизмы. Поэтому надо учиться работать по душам. Взаимодействие, дорогой, проблема не только техническая, но и человеческая. Я тебе от всего сердца - ты мне. Я за тебя голову положу, ты за меня. Вот тогда будет то, что нужно. А вы не сочли нужным пройтись по свежему воздуху, к командиру лучшего полка, ветерану дивизии. Да я бы около него двадцать раз побыл. Больше. Чай ему предлагали? - вдруг спросил Амирджанов.
- Какой чай? - в недоумении очнулся майор, угнетенный полученным выговором.
- Самый обыкновенный, заваренный собственными руками, по особому рецепту.
- Нет.
- А умеете такой заваривать?
- Нет.
- Через неделю жду вашего приглашения на ужин, - добрея, объявил Ашот Лазаревич. - В моем присутствии заварите чай. Потеряете мое уважение, если он потеряет аромат.
- На ужин в любой вечер, но… к чему мне сейчас идти к Берчуку с чаем?
- Надо находить, дружок, подход, общий язык с боевыми товарищами. Повторяю: взаимодействие - проблема не только техническая, но и человеческая. Надо приучить себя помогать друг другу. Теперь поняли?
- Понял.
- Наконец-то, - развел руки Амирджанов. - Иди же, дорогой, сейчас к Берчуку и любыми способами завяжи с ним разговор. Хороший, дружеский. Между прочим, от этого во многом будет зависеть, какую оценку я вам поставлю за учение.
Майор взял планшет и направился к бронетранспортеру. Подошел, отрывисто представился. Берчук, заметив знаки, которые ему подавал издали Амирджанов, пригласил майора стать рядом.
Полковник Берчук принадлежал к той категории командиров, которые, получив приказ на наступление, не задумывались, можно или нельзя атаковать врага. По долгому опыту войны он хорошо знал, что порой бессмысленная и жестокая атака, по мнению ведущего бой, имеет большое значение в замысле старшего начальника, который не всегда может объяснить, почему батальон, полк должен ожесточенно атаковать, без видимого шанса на успех. Поэтому, получив задачу пройти к главным силам выдвигающегося противника и связать их боем, он пропустил мимо ушей мнение начальника штаба отложить атаку до подвоза боеприпасов. Ждать - значило упустить время, и помогут ли потом боеприпасы, даже избыток их, это еще неизвестно. И он начал искать кратчайшие пути, чтобы проникнуть к противнику поглубже, несмотря на то, что он уже выбросил прикрытие и при неудачном обороте дела можно попасть в окружение.
Полковника все больше клонило в полосу соседа, который несколько отстал, - можно было воспользоваться его дорогами, чтобы обойти возникшее препятствие - прикрытие противника, а потом выйти на свое направление и нанести по колоннам "восточных" неожиданный удар. Принять такое решение удерживали две опасности: противник мог обнаружить маневр и тогда дела могли обернуться плохо: обход требовал времени.
Берчук попросил начальника штаба подсчитать, сколько займет марш по новой дороге. Тот удивленно уставился на командира полка.
- Эта дорога заведет нас в полосу соседа.
- Граница с ним - не забор, - недовольно буркнул командир полка. Повременив, добавил: - Пока сосед выйдет сюда, мы уже опять будем в своей полосе.
- Едва ли.
- Посчитайте, а потом возражайте.
Подполковник достал кюрвиметр, измерил расстояние и довольно ответил:
- Не успеваем.
- На сколько?
- На полчаса.
- А без артиллерии успеем?
- Успеем… - еще более удивляясь возможному решению командира полка, ответил начальник штаба.
- Тогда составьте донесение командиру дивизии. Суть моего решения вам ясна?
- Да.
- Вам, товарищ майор, - обратился Берчук к артиллеристу, испытывая его прямым давящим взглядом, - развернуться здесь и убедить противника, что мы готовимся нанести удар с фронта.
- Без пехоты?
- Разве в двух дивизионах мало людей? Я же не требую от вас атаки.
- Хотя бы роту…