- Подожди, Яресько, - лениво грозили издали Сердюки, даже не пытаясь погнаться за парнем (в последнее время они заметно располнели и отяжелели). - Думаешь, мы не видели, что ты у батюшки за спиной вытворял? Вот мы на тебя регенту заявим, он тебе накадит… Он у тебя на голове побьет свой камердон…
- Напугали! Барышники! - хохотал Данько, отступая с Валериком и Светланой все дальше к выходу. Так Сердюки незаметно и вытеснили их из парка.
- Ох, и жаднюги ж, - засмеялся Данько, когда все трое очутились на Внешних прудах. - Племянницу живьем продают, лишь бы только в богачи выбиться…
- Неужели они все это могут заграбастать? - помрачнела Светлана. - Парки, пруды, степи, таборы… Зачем столько добра в одни руки?
- Если по справедливости, - задумался Валерик, - то никому одному не должно все это принадлежать… Ни Фальцфейнам, ни им…
- А кому?
Вечером они сидели у костра, который землекопы развели в котловане только что вырытого пруда (артель землекопов здесь и ночевала), и слушали беседу, которую вел с рабочими водяной механик Привалов. Мальчики в свободных позах лежали около огня, а Светлана устроилась возле механика, как любила сидеть возле отца. Речь шла об асканийских парках. Землекопов интересовало, кто их первый насадил, кто сумел их выпестовать в открытой степи.
- Слыхал я, панок один рассказывал, будто приезжий немчик все это затеял, - говорил, попыхивая цыгаркой, бородатый землекоп в расстегнутой холщовой рубашке.
- Сомневаюсь, - спокойно отвечал механик, задумчиво поглаживая Светлану по голове. - Оч-чень сомневаюсь!.. Какой же немчик мог поднять среди вековой степи такой могучий лесной массив? Лопнули бы на нем подтяжки, но не поднял бы.
И ребятишки и уставшие за день силачи-землекопы, сидевшие вокруг костра, дружно засмеялись, представив себе немчика, на котором лопаются подтяжки. Но Привалов не смеялся.
- Люди его насадили, - убежденно продолжал он, - наши русские люди его подняли. Те самые неизвестные землекопы и садовники, которые перекапывали на аршин в глубину целинный слежавшийся грунт и бросали в него первые жолуди… Те, которые из поколения в поколение поливали этот лес водой, защищали от суховеев и черных бурь, прикрывая молодую поросль щитами, камышовыми матами, а больше всего - собственной грудью… В фамильных архивах Фальцфейнов упоминания о них нет, там не записывают тех, кого посылает сюда Каховка… Но все, что вы видите перед собой, берет начало от них я ныне живет благодаря им, таким, как вот ее отец, - прижал механик к себе Светлану, - благодаря таким же простым батракам-сезонникам, как вы сами…
- А принадлежит почему-то Софье, - тяжело вздохнул бородатый землекоп, выпустив целую тучу дыма. - А за что?
Механик задумчиво усмехнулся:
- Досадное недоразумение случилось на свете… Один с сошкой, а семеро с ложкой.
- С половниками!
Раскатистый хохот раздался вокруг костра.
В этот момент из темноты к механику подошел черный, блестящий от угля и мазута юноша лет семнадцати - кочегар с водокачки.
- Павел Кузьмич, а я за вами…
- Что-нибудь случилось?
- Перебои какие-то в генераторе…
- Иду. - Привалов легко поднялся. - И тебе, Светлана, пора домой. А вы, герои, проводите барышню, - приветливо улыбнулся механик Даньку и Валерику и пошел с кочегаром к водокачке.
- В самом деле что-нибудь с генератором? - вполголоса спросил он юношу, когда никого уже поблизости не было.
- Генератор в порядке… Бронников ждет.
- Каким это его ветром… - обеспокоенно промолвил механик, видимо не ждавший сегодня гостя из степи.
Оставив кочегара наверху, Привалов быстро спустился в подземелье водокачки. На влажном деревянном настиле около скученного из пакли факела сидели двое: Бронников и пожилой, покрытый пылью машинист из Джембека, Кучеренко. Бронников, наклонившись к свету, негромко читал газету.
- "Правду" уже откопали, - сказал Привалов, пожимая руки товарищам. - Там есть интересная статья в отделе "Из крестьянской жизни". Без промаха бьет по меньшевикам… Ну, выкладывайте, с чем прибыли?
- Сегодня опять урезаны водные пайки, - складывая газету, сообщил Бронников. - Люди волнуются…
- У вас тоже? - обратился Привалов к Кучеренко.
- Не забыли и нас. Всюду урезали на целую кварту. Гнили какой-то вонючей привезли… С каждым днем все больше больных…
- Они нарочно создают такие условия, - мрачно пояснил Бронников. - Как только сезонная горячка прошла, часть рабочих рук освободилась, так и начинают… Чтоб разбежалась половина, не отбыв срока, оставляя заработанное конторе…
- Эти штучки мы знаем, - задумавшись, сказал механик. - Волнуется народ, говорите?
- Водовозов бьют…
- Водовозы тут ни при чем… Наша задача, товарищи, направить гнев народа в правильное русло.
- Мало нас, - покачал головой Кучеренко, глядя сквозь щели настила в глубину колодца.
- Пусть мало нас тут, пусть мы загнаны в подземелье, но мы - ленинцы! Мы сильны своими связями с сезонным людом. Нам есть на кого опереться…
- Забастовка, - поднялся Бронников. - Надо готовить общую забастовку степняков. Пора дать бой…
- Возможно, что и забастовку, - рассудительно сказал Привалов. - Я тоже считаю, что это движение за воду должны возглавить мы.
…Спала Аскания. Только, как неутомимое могучее сердце ее, стучала и стучала в темноте водокачка.
XXXIX
Навытяжку стоит Вольдемар перед матерью в ее кабинете.
- В последнее время, Вольдемар, ты слишком много себе позволяешь, - едко говорит Софья Карловна. - Ведешь себя так, будто я уже лежу в нашем фамильном склепе, а между тем я еще жива, не так ли? И если это доставляет кое-кому неприятности…
- Маман…
- …то все-таки с этим надо считаться. Я не позволю, чтобы мной пренебрегали, ты слышишь? - повысила голос Софья Карловна. - До сих пор я смотрела сквозь пальцы на твои сомнительные развлечения, на твой вульгарный роман с этой самоуверенной горничной… Мне казалось, что ты сам достаточно уважаешь правила приличия и что репутация рода для тебя кое-что значит… К сожалению, я ошиблась. Во всей этой истории ты ведешь себя, как легкомысленный гимназист! Дошло до того, что сегодня ты берешь ее в свой автомобиль и мчишь куда-то к морю… Негодница, при встрече она уже не считает нужным поклониться мне!.. Куда это может завести? О чем ты думаешь в конце концов? Вся Таврия над тобой смеется!..
- Как раз сегодня я собирался поговорить с вами, маман…
- О чем?
- Я намерен просить вашего… благословения.
- Вольдемар, ты сошел с ума!
- Я считаю, маман, что она могла бы мне быть… прекрасной женой.
- Ха-ха, это вполне в твоем либеральном духе! Осчастливить мать невесткой, выхваченной из каховского балагана! Интересно, какое воспитание получила она там, в своей благородной Каховке? И какое приданое принесет она оттуда в наш дом? Высокую грудь и батрацкую суму - это много, но этого, я считаю, недостаточно!
- Вы еще не знаете ее, маман…
- Не имела чести.
- Это одаренная натура… Дать ей образование и воспитание ничего не будет стоить… Кроме того, я позволю себе обратить ваше внимание еще на одно очень существенное обстоятельство: кровь. Свежая, здоровая… А вы сами как-то говорили, маман, что кровь нашего рода требует улучшения…
- Слишком дорогой способ ты выбираешь для этого!
- А Густав? Ведь причины его дефективности…
- Перестань! - выкрикнула Софья Карловна, посинев от возмущения. - Разреши мне самой судить об этих причинах… Сейчас я вообще не уверена, кто из вас больше дефективен - Густав или ты!.. Кровь! Блажь тебе в голову ударила, а не кровь! Простая девка окрутила его, как мальчишку, диктует ему, что хочет! Позор!
- Маман, но ведь вы не можете игнорировать и мои чувства…
- Его чувства, ха!.. А мои тебя не интересуют? Ты полагаешь, что со мной уже можно и не считаться? Напрасно! Я еще завещания не писала, и банки пока что мою подпись уважают больше, чем твою, советую тебе об этом не забывать.
- Вы угрожаете, - маман…
- Я не остановлюсь и перед тем, чтобы осуществить свои угрозы, - только доведи меня до этого… Если уж не уважаешь меня, то уважай хоть то, что мне принадлежит.
- Поверьте, маман, я сам хочу, как лучше… То, что дорого вам, для меня также не безразлично: и слава Фальцфейнов и их драгоценное наследство…
- То-то ты так заботишься о нем… Все готов положить своей вертихвостке к ногам.
- Но как же мне быть, маман? Вы не представляете себе, что для меня значит Аннет! Я не смогу без нее!
- Мы выдадим ее замуж за негра.
- Маман! Как вы жестоки сегодня!..
- Я просто опытней тебя, дорогой Вольдемар.
- Аннет… за негра…
- А чем не пара? Да и свадьба в конце концов может быть… фиктивной.
Вольдемар удивленно уставился на мать:
- Фиктивной? Я вас… не совсем понимаю, маман…
- Иди подумай… Что касается меня, то я убеждена, что это самый верный и самый дешевый способ завладеть ею.
…О совете матери устроить фиктивную свадьбу вскоре стало известно и приятелям Вольдемара. В компании это вызвало живой интерес, пришлось всем по вкусу.
- Мудро! Остроумно! - выкрикивал щедрый на лесть Родзянко.
- Яшке даст отступного, ей назначит королевское приданое, - говорил татарин, - и она сама к нему в первую же ночь прибежит…
- Наблюдение надо за ними установить, - советовал офицер. - Потому что между ними в самом деле роман наклевывается: могут далеко зайти.
Один лишь Артур, не отступая от своего пари, упрямо твердил и сейчас, что негр побоится взять в жены белую девушку.