…На окне класса, между двумя рамами - выставка макетов: осадная лестница, мортира из глины, лодка викингов. Подводят меня к окну и ждут: похвалю ли?
…Подходит воспитанник Головин и докладывает:
- Товарищ старший лейтенант, послезавтра день рождения комсомола, а у меня по истории "четыре". Прошу спросить меня еще раз, чтобы я мог подтянуться".
Настоящий суворовец
Я упомянул о наказании, которому старший лейтенант Петров подверг воспитанника Ш. Конечно, наказание далеко не основное средство воспитания в Суворовском училище. Но оно существует, и тот не настоящий суворовец, кто принимает его с ропотом. "Суворовские школы, - пишет автор известных мемуаров "50 лет в строю" генерал-лейтенант Игнатьев, - строятся по образцу кадетских корпусов именно потому, что основной их задачей является воспитание, а в отношении некоторых ребят и перевоспитание, искоренение всякой грубости в обращении и борьба с матерью всех пороков - ложью и неправдой. Бодро и прямо в глаза смотрели мы, кадеты, в глаза начальнику, и, провинившись, не роптали на наложенные дисциплинарные взыскания. Мы переносили их, как подобает настоящему солдату".
Интересный случай рассказал мне офицер-воспитатель старший лейтенант Баталов.
Время от времени офицеры осматривают тумбочки своих воспитанников: нет ли там лишних вещей. Однажды, Баталов обнаружил в тумбочке К. два куска туалетного мыла и несколько обмылков. Мыло, за исключением одного куска, было сдано старшине, а К. офицер сказал, что туалетного мыла достаточно иметь один кусок и накапливать его незачем.
Спустя немного времени К. явился к старшине и доложил, что кусок мыла, лежавший у него в тумбочке, "пропал". Конечно, старшина выдал К. другой кусок. Каково же было огорчение офицера-воспитателя, когда он узнал, что "пропавшее" мыло припрятал сам К.
Кто такой К? Это один из образцовых воспитанников. Он комсомолец, за отличную успеваемость награжден грамотой ЦК ВЛКСМ, поведение его безукоризненное. И вот такой случай. Конечно, К. не украл мыло, он его "сэкономил". Воспитанному в своей станице в духе большой домовитости, ему очень хотелось привезти на каникулах матери этот розовый ароматный подарок. Но К. солгал, а суворовец лгать не должен. Воспитание у будущих офицеров чистосердечия и правдивости - одна из важнейших задач Суворовских училищ. Как поступить офицеру-воспитателю? С одной стороны, он обязан был К. наказать. "В случае оплошности взыскивать и без наказания не оставлять, понеже ничто так людей ко злу не приводит, как слабая команда", - говорил Суворов. Но ведь К. - отличный мальчик и провинился впервые. После размышлений, офицер решил о поступке К. сообщить его матери. И вот мальчик, узнав об этом, померк, потух. Прежняя радость жизни, с какой он все делал, угасла. Вскоре он совершил и другой проступок, и когда офицер наказал его и за это, К. откровенно признался, что считает себя обиженным, поэтому и ведет себя плохо.
- Ну, и что же, - спросил я, - так а нем это чувство обиды и осталось?
Баталов горделиво улыбнулся.
- Он и учится и ведет себя даже лучше, чем до этого случая. Ведь офицер-воспитатель есть второй отец. И как отец, я не только наказываю, но и нахожу путь к сердцу моих воспитанников. Я душевно побеседовал с К., и чувство обиды в нем растаяло. Теперь я могу с уверенностью сказать: он настоящий суворовец.
Первое качество воина
Глубоко сознательно повинуется солдат, повинуется офицер. И это качество в Суворовском училище воспитывают настойчиво, повседневно.
Однажды, во время урока, преподаватель математики, старший лейтенант Совайленко, приказал воспитаннику Т. выйти из-за парты и стать у двери. Это было наказание за систематическое подсказывание. Т., отличавшийся болезненным самолюбием, встал, но из-за парты не вышел. Преподаватель повторил приказание. Но тот не двинулся с места. Тогда офицер сказал:
- Вы совершили дурной поступок и должны понести наказание. Но вы моего приказа не выполняете и тем усиливаете свою вину.
Т. попрежнему оставался за партой, упорно не желая подчиниться.
- Воспитанник Т., - сказал преподаватель, - вы готовитесь стать офицером. Как офицер вы будете повелевать. А Суворов, чье высокое имя вы носите, говорил: "Научись повиноваться, прежде чем будешь повелевать другими". Великий полководец и ученик Суворова - Кутузов, повторял: "Беспрекословное повиновение начальникам есть душа воинской службы". На этом строятся отношения в нашем училище между воспитанниками и их начальниками. Вы отказываетесь признать это правило, этим самым вы самовольно освобождаете себя от своих обязанностей. Раз это так - я не могу считать вас своим воспитанником.
С этого времени преподаватель перестал вызывать Т. к доске, не проверял его тетрадей, не спрашивал его, когда он поднимал руку. Чем дальше, тем сильнее смущало это Т. Не были на его стороне и товарищи. "Зачем ты упрямишься? - говорили они ему. - Ведь ты же неправ".
Мальчик глубоко задумался над своим поступком. Однажды он сказал во время урока:
- Товарищ лейтенант, не сердитесь на меня!
- Я не сержусь на вас, - ласково ответил преподаватель. - Я очень, очень хочу, чтобы у меня с вами были такие же отношения, как и со всеми воспитанниками.
Тогда Т. сказал:
- Товарищ лейтенант, разрешите выполнить ваше приказание.
И, выйдя из-за парты, стал у двери.
В туалетной комнате
Мальчики, которым в семье прививалась любовь к опрятности, приняли в Суворовском училище режим чистоплотности без усилий и даже с удовольствием. Пробежать в туалетную комнату, сделать там холодное обтирание и долго потом чувствовать, как разливается по телу теплота - какое это наслаждение! Грязная обувь - что замусоренный пол: как бы чисты стены ни были, а комната выглядит грязной. Зато какое удовольствие ходить в начищенных, тускло поблескивающих ботинках: хоть танцуй в них на зеркальном паркете. Если мальчик не почистит утром зубы и по этому поводу целый день испытывает беспокойное чувство - значит, привычка быть всегда чистым и свежим стала для него второй натурой.
Но второй натурой может стать и совсем другая привычка: не замечать грязи, ходить всегда растрепанным. И, надо сказать, в числе мальчиков, прибывших в Суворовское училище, были и такие.
- Вы видели в моем отделении воспитанника с светлоголубыми глазами и с длинными ресницами? - сказал мне офицер-воспитатель, старший лейтенант Маняк. - Можете представить, я его раньше только по этим глазам и узнавал, - такой он был всегда перепачканный. Ботинки в грязи, гимнастерка в мелу, лицо чуть ли не в саже. Даже непонятно, как и где он так измазывался. Казалось, что чистота была ему прямо ненавистна. Если преподаватель говорил ему: "Воспитанник Д., выйдите из класса, приведите себя и порядок и потом возвращайтесь", то он принимался хныкать, ворчать, на что-то жаловаться. Если преподаватель настаивал, тот вступал с ним в пререкания. Из класса приходилось выводить его чуть ли не силой.
Я заметил, что он любит кино до страсти. Однажды, когда воспитанники построились, чтобы итти смотреть "Чапаева" (дело было вечером, в субботу), я вызвал Д. из строя, сказал ему, чтобы он взял полотенце, щетки, крем и шел за мной. Мы прошли в туалетную комнату. Там я приказал ему привести себя в безупречный порядок, а сам сел на табурет и стал читать книгу. Он вздыхал, ворчал, плакал, обещал быть всегда аккуратным, лишь бы только я его сейчас отпустил в кино, но я оставался глух ко всем его причитаниям. Потеряв надежду умолить меня, он, роняя слезы на щетку, стал начищатъ ботинки. Отпустил я его лишь тогда, когда он принял вполне приличный вид. К счастью Д., сеанс еще не кончился, и мальчик успел насладиться великолепным зрелищем чапаевской атаки.
Та же история повторилась и в воскресенье, и в следующую субботу. На экране в клубе шел Бородинский бой, доносился треск аплодисментов, а Д. мылся и чистился в туалетной комнате. Потом мы пошли вместе в клуб и по дороге я спросил: "Скажите, Д., вам не стыдно за того суворовца, к которому надо приставлять няньку?" А после кино я рассказал Д., как бывает приятно человеку от сознания чистоты и свежести своего тела и своей одежды.
Вы, конечно, догадываетесь, чем это кончилось? Впрочем, вы сами видели Д. во время урока. Такой он теперь всегда, - чистый, свежий, безукоризненно опрятный. Он стал гораздо лучше учиться. И мы, офицеры-воспитатели, давно заметили: чем больше воспитанник внешне подтянут, тем больше он подтянут и внутренне.
Физ-культ-ура!
Солнце. Сияет небо, сияет снег, сияют глаза, зубы и румяные щеки суворовцев. На белом снежном фоне их ладные фигурки в черных шинелях выглядят, как отпечатанные тушью.
- На лыжи становись! - раздается команда. - Веером вправо ма-арш!