Серия очерков о Новочеркасском Суворовском военном училище. Книга издана ещё в военный период победоносного 1945 года.
Содержание:
В городе военных традиций 1
Труба зовет 1
Один из многих 2
Гвардии ефрейтор Лялько 2
Беседа с подполковником 2
Комсомол перевоспитывает 3
Десять ударов по врагу 3
Любимый предмет 3
Настоящий суворовец 4
Первое качество воина 4
В туалетной комнате 4
Физ-культ-ура! 4
Теперь суворовцы не оконфузятся 5
Всадники 6
Солидарность 6
Мужество 6
Хорошо, что не забыли 7
Мамы приехали 7
Пишут родители 7
Заграничные друзья 8
Самые маленькие 8
Случай в кино 8
"Дай бог тебе побольше росту!" 9
Прекрасные черты 9
Генерал не спит 9
Иван Дмитриевич Василенко
Суворовцы
В городе военных традиций
Я шел по улице. Из-за угла показалась пожилая женщина и рядом с ней подтянутый, стройный мальчик. Черная шинель с ясными пуговицами, черные на выпуск брюки с лампасами, алые в белой окантовке погоны. Незаметно для себя, я пошел за ними. В двух шагах от меня девочка лет шести тянула за руку отца и настойчиво спрашивала, не отрывая глаз от мальчика:
- Это правда или нарочно? Ну, скажи, па-а-па!..
И тут внезапно показался навстречу военный с седыми висками и генеральскими погонами. Я впился глазами в мальчика. Он еще больше выпрямился, резко поднял руку к козырьку и строевым шагом прошел мимо него. Генерал не улыбнулся, он с серьезным, даже строгим лицом тоже поднял руку и ответил на приветствие.
Иду я по заснеженному городу и не могу налюбоваться его широчайшими улицами. И на каждой из них посередине тянется бульвар: одетые инеем, как серебряной бахромой, деревья то поднимаются вверх, на горку, то спускаются вниз, к самой реке. Здесь много прекрасных зданий, и почти все они заняты институтами и техникумами. Новочеркасск - город студентов и профессоров.
Вот огромная площадь. В центре ее, на гранитном постаменте, стоит со знаменем в руке великан. На нем боевая кольчуга. Это неустрашимый донской казак Ермак Тимофеевич, завоеватель Сибири. В старые годы, когда Новочеркасск был столицей донского казачества, здесь в парадные дни церемониальным маршем проходили стройные ряды казаков в чекменях и синих шароварах с красными лампасами.
Немного дальше - дворец. В нем когда-то восседали донские атаманы с булавой в руке.
А вот бывший кадетский корпус. Какое огромное здание! Но ведь это только стены: внутри немцы взорвали все.
Я захожу в краеведческий музей. Здесь много картин: беспредельные донские степи с ковылем, тихая зеркальная река, зеленые виноградники. И вся история донского казачества. На плакате знаменательные слова А. В. Суворова: "Храбрость, стремительный удар и неутомимость Донского войска не могу довольно восхвалить…" Ниже слова Наполеона: "Дайте мне лишь одних казаков - и я пройду с ними всю Европу".
В этом городе военных традиций и создано Суворовское училище! Но где же оно?
На одной из улиц встретились со мной трое ребят с книжками. Один из них, пронзительно горластый, тянул:
Начинай-ка, запевала,
Хор наш громкий подпоет.
Рота наша зашагала
С новой песнею вперед.
Двое подхватили:
Эх, ты, рота боевая,
Громче песню, тверже шаг -
По названию вторая,
Зато первая в делах!
Я сказал:
- Позвольте, какая же вы рота, когда вас трое?
Горластый шморгнул носом и дружелюбно ответил:
- Так это ж не наша песня, а суворовская! У нас в городе все школьники ее поют.
Мы стояли перед массивным домом в стиле ампир. Едва мальчик договорил, как ворота распахнулись и оттуда вышла стройная колонна подростков в черных шинелях с алыми погонами. И уже настоящий запевала звонко затянул:
Кто на утренней зарядке
В срок бывает всякий раз?
Спальня чья всегда в порядке?
У кого в порядке класс?
И настоящая рота дружно грянула:
Эх, ты, рота боевая,
Громче песню, тверже шаг -
По названию вторая,
Зато первая в делах!
Труба зовет
Я в спальне суворовцев. Скупой свет дежурной лампочки освещает только ближайшие кровати. Остальные, уходя рядами в глубь комнаты, расплываются в ночном сумраке. Собственно, ночь прошла: откуда-то, с нижнего этажа, доносится неясный говор репродуктора, - значит, больше шести. Но зимний рассвет - поздний, и стекла огромных окон непроницаемо темны. Между кроватями - тумбочки, а на них, поблескивая пуговицами, лежат аккуратно сложенные костюмы. В спальне так тихо, что слышно дыхание спящих.
И в этой тишине вдруг родились и поплыли, поднимаясь все выше и выше, чистые мягкие звуки сигнальной трубы:
- Слу-шай-те все-е-е-е!
Не успела труба перейти на призывно бодрое: "тара-та, тара-та, тара-та!", как на кроватях взлетели кверху одеяла. Три этажа огромного дома сразу наполнились движением, говором, смехом, топотом ног. Из всех спален понеслись возгласы: "Подъем!.. Подъем!.."
Но прошло пять минут - и все стихло.
Выстроенные поротно суворовцы стоят в своих ленинских комнатах. На мальчиках шинели, перчатки, шапки-ушанки. Крепко затянуты ремни. Команда дежурного офицера - и рота за ротой, печатая шаг, выходит, на улицу.
День суворовцев начался.
С прогулки суворовцы возвращаются с розовыми щеками и сейчас же принимаются за туалет. Куда ни посмотришь, везде движутся щетки: платяные, сапожные, зубные. Плещется и журчит вода в туалетных комнатах: раздетые по пояс, ребята делают холодное обтирание.
Через двадцать минут они опять в строю. Вдоль строя медленно идет ротный командир, а иногда и сам генерал.
Он берет руки каждого воспитанника в свои и осматривает: достаточно ли коротко подстрижены ногти, нет ли под ними "траурной" полосочки. Если пуговица тусклая, или не блестят ботинки, или, слабо затянут пояс, суворовца вызывают из строя и отсылают в туалетную комнату.
Играет труба. По лестницам всех этажей, по бесконечным коридорам идут отделения в столовую. В каждом отделении 25 воспитанников. Отделение - это тот же класс. В большой светлой комнате длинные столы. На столах белый хлеб, сливочное масло, кофе с молоком. По команде: "Садись" каждый занимает свое место. С ними за столом и офицер-воспитатель. Он следит за порядком, учит правильному обращению со столовыми приборами.
После кофе воспитанники строем идут в свои классы и там повторяют уроки. Через час труба возвещает: "Приступить к занятиям". Преподаватели, большей частью люди военные, выходят из учительской и направляются по классам.
Многое надо изучить в Суворовском училище за семь лет. Здесь такая же программа, как и в полной средней школе, а по математике, физике и русскому языку даже шире. Уроки ведут лучшие преподаватели и, будь то география, биология или физика, все знакомят с чем-нибудь новым, интересным. Урок проходит незаметно, и опять слышен голос трубы. На этот раз она дает только две ноты: верхнее и нижнее "до". Прислушайтесь - и почти явственно услышите: "От-бо-ой! От-бо-ой!"
- До свидания, товарищи воспитанники! - говорит преподаватель.
- Счастливого пути, товарищ старший лейтенант! - чеканят в ответ звонкие голоса.
Быстро надеваются перчатки и шапки. По команде: "Бегом ма-арш!" отделение через несколько секунд уже во дворе. Пробежка без шинелей, при любом морозе. И не было случая, чтобы кто-нибудь простудился. А с каким аппетитом они потом завтракают!
После шести уроков - большая прогулка и туалет. И вот труба поет что-то веселое, плясовое: "Обед!"
Первая половина дня окончена.
Наступает отдых в постели. Затем часы приготовления уроков, кружковые занятия.
Вот кабинет истории; из картона и прессованной бумаги кружковцы строят средневековый замок и крепостной вал. В другой комнате занимается литературный кружок; юные поэты, волнуясь, читают стихи. Через плотно прикрытую дверь доносятся плавные звуки вальса "На сопках Манчжурии" - это репетиция кружка народных инструментов. А вот, склонившись над досками, обдумывают очередной ход заядлые шахматисты. Найдется время и для письма родным, и для чтения увлекательной повести, и для того, чтобы подобрать слова для очередного кроссворда.