Сержант Герасимова подтвердила слова Грачева насчет встречи Соньки с Быхиным. И ей больше повезло. Она сумела подойти настолько близко, что слышала обрывки разговора. Речь шла о каких-то туфлях, которые завтра нужно отвезти. А вот куда отвезти - она не поняла.
- Ничего, - успокоил ее Корж. - Я знаю. Завтра старик еще раз встретится с Долговой. Вы продолжайте наблюдение за ней, но вечером в сквер не приходите, меня не будет в городе. Как, надоело вам, наверное, целыми днями торчать на базаре?
- Что ж поделаешь!
- Потерпите еще день.
- Хоть десять…
Корж вернулся в Управление и вызвал сержанта Перлову.
- Получили рацию?
- Получила.
- Проверили?
- Да.
- Завтра выезжаем. Из Управления никуда не отлучаться.
- Слушаюсь.
Алексей Петрович достал из стола план усадьбы Афанасия Егорова, долго смотрел на него, мысленно подбирая к каждому посту на операции надежного работника. Отобрал четверых и по телефону вызвал к себе.
- С завтрашнего дня приказываю перейти на казарменное положение. Из Управления - ни на шаг. Утром зайдите на склад и получите автоматы. Подробные инструкции - на оперативной летучке.
Оставшись один, Корж перебрал в памяти, все ли он подготовил, все ли предусмотрел. Все. Собственно, предыдущая работа и была подготовкой. Сейчас требовалось собрать в кулак и расставить силы для последнего удара. Он сделал это.
Нищий задержан
Погода резко изменилась.
Поднявшийся с ночи западный ветер затянул все небо серыми, рваными хлопьями туч. Изредка сеял мелкий, по-осеннему надоедливый дождь. Сразу вдруг похолодало, и Алексей Петрович был вынужден надеть плащ.
Параллельно с Герасимовой он повел наблюдение за Долговой от самого дома.
Сегодня она вышла позже обычного на целых два часа и отправилась прямо к сапожнику.
Корж, заранее подыскавший выгодное для наблюдения место, видел, как она передала ему пару дамских туфель и стала терпеливо ждать, кутаясь от дождя в платок.
Сапожник деловито осмотрел туфли, затем быстро окинул взглядом пространство перед будкой. Что-то сказал, и Сонька, подвинувшись вместе с табуреткой, заслонила его от посторонних взглядов. Через пятнадцать минут "ремонт" был произведен, и Сонька забрала туфли.
Корж шел за ней следом на почтительном расстоянии. Он несколько раз зорко просматривал тротуары по обеим сторонам улицы, по одному перебирал прохожих, идущих в том же направлении, что и он. Герасимову он распознал бы по фигуре - стройной и не по-девичьи высокой, но ее нигде не было видно.
И все-таки она была рядом, зорко следила за подопечной, даже видела, может быть, и своего начальника. "Молодец, - мысленно похвалил Герасимову Корж. - Умеет маскироваться".
Сонька не прошла в торговые ряды. У них, видимо, заранее было обусловлено место встречи, и она прямиком направилась на задворки рынка.
Старик уже ждал. Он сидел на дровяном обрубке под навесом, где рыночные дворники складывали метлы, лопаты, совки.
Ничего не изменилось в Быхине. Костюм все тот же, в котором он явился в город, все та же суковатая палка и тощая котомка, вытертая и заляпанная пятнами грязи; на веревке, перепоясывавшей его тщедушную фигуру, болталась большая жестяная кружка. Корж невольно усмехнулся: "Раньше нищие вериги на шее таскали - тяжело и неудобно. А сейчас легко и удобно - кружка. И грошики в нее, и чаек из нее".
Сонька молча передала старику сверток и тут же ушла.
Быхин запрятал его на самое дно котомки, закинул ее за плечи и, не спеша, постукивая палкой, побрел с базара. По пути зашел в ряды, купил на дорогу пару пирожков.
"Все, - подумал Корж, идя следом. - Почтальон отправился в путь…"
Впереди мелькнула знакомая фигура Грачева. Корж прибавил шаг. Поровнявшись с лейтенантом, легонько толкнул его плечом. Тот оглянулся, приподнял фуражку, заговорил, будто при встрече с знакомым.
- А, приветствую вас, - и протянул руку.
- Ну, как жизнь? - рассмеялся Корж, включаясь в предложению форму разговора.
- Да ведь что, идет полегоньку. Вот в командировку еду. В три часа поезд уходит…
Корж посмотрел на часы. Было ровно час.
- Я тоже тороплюсь в одно место, но у меня запас есть - целых два часа.
- Запас карман не тянет, а все же лучше явиться на полчаса раньше, чем опоздать хоть на полминуты.
- Не опоздаю. Ну, бывай здоров!..
- Всего!..
Корж сел в трамвай и через несколько минут был в Управлении.
- Вас спрашивал начальник, - сообщил секретарь отдела.
Корж даже не зашел к себе в кабинет. Новиков встретил нетерпеливым вопросом:
- Ну, как дела?
- Сейчас пошла последняя почта от Оливареса Воронкову. Почтальона до места сопровождает лейтенант Грачев.
- Быхин поехал?
- Он. Я с группой выезжаю немедленно. Нужно опередить поезд.
- Кто с вами?
- Трое оперативных работников, радист Перлова и шифровальщик.
- Не мало?
- Я рассчитал. Поможет и Грачев.
- Хорошо. А с Оливаресом как решили?
- Я прошу не трогать его до нашего возвращения. Наблюдение за ним установлено надежное, и он никуда не уйдет. Я не знаю, с чем обратно пошлет Воронков отца к нему.
- Ладно. Я полагаюсь на вас. Действуйте, Алексей Петрович. Желаю удачи!
Они крепко пожали друг другу руки.
Оперативная группа выехала на двух машинах.
Дождь зарядил, видимо, всерьез и сыпал, словно из сита, не переставая. Шоссе блестело черной глянцевитой поверхностью. В выбоинах накапливались лужи.
Корж спросил шофера:
- Не посадит нас этот неосенний мелкий дождичек где-нибудь на проселочных дорогах?
- Нет, - успокоил шофер. - В тех краях песок, и дождь нам только на руку. Мокрая песчаная дорога плотней, по ней гонишь, как по асфальту.
* * *
Быхин на всякий случай взял билет. Нищий, нищим, а нарвешься на несговорчивого кондуктора и, чего доброго, высадят на полпути. К сроку не успеешь, и тогда на старости лет родной же сынок голову оторвет.
Поезд набирал скорость.
Посадочная суета и неразбериха постепенно улеглась.
Присев в уголке на чей-то увесистый чемодан, опутанный веревками, Быхин не торопясь сжевал пирожки, покрестился и отвязал от пояса кружку. Пробираясь между мешков, узлов и корзинок, наваленных в проходе, дребезжащим тенорком затянул:
- Страждущему и неимущему… Христа ради…
Дородная, пожилая молочница, восседавшая на бидонах, слазила куда-то за пазуху и со звоном бросила в кружку двугривенный. Быхин покосился, сказал положенное "Спаси Христос", а про себя подумал: "Корова толстомордая! Ну-ко, отвалила! А за молоко на базаре старается, небось, побольше содрать…"
В деньгах он не нуждался, в котомке за спиной лежало еще более двух тысяч из Лешкиных, но, протягивая руку, он делал критическую оценку каждому подаянию.
- Милостыньку Христа ради… Старичку убогому…
Какой-то военный не глядя достал бумажку и сунул в кружку. Трешница! Быхин глянул на него краем глаза. "Этому что! На всем казенном, да и денег огребает…" Неожиданно кто-то ойкнул и разразился руганью:
- Куда тебя прет, черт старый! Топчется прямо по ногам!..
Рядом с пострадавшим вздохнула баба:
- О-хо-хо!.. Как ты нехорошо божьего-то человека…
- Богов ли, чертов ли, а глядеть надо. У меня ноги тоже не из чугунины.
С верхней полки свесилась смеющаяся рожа парня.
- А ты подбирай их. В такой тесноте очень даже просто на язык наступят.
Быхин поспешил пробраться дальше.
До станции он успел обойти больше половины поезда. Трижды выгребал из кружки бумажки и мелочь, не считая совал в карман.
Перед самой остановкой, когда поезд начинал уже притормаживать, Быхин, перейдя в соседний вагон, столкнулся с милиционером. Тот сурово посмотрел на него, тронул за рукав.
- Ты чего тут бродишь, божья коровка?
- Да вот… на хлеб… - залепетал Быхин.
- Документы есть?
- А как же?
Быхин торопливо полез в карман.
- Ладно, не здесь покажешь. Пойдем на станцию.
Быхин, вздыхая и бормоча оправдания, пошел впереди милиционера к выходу.
У оперативного дежурного Быхина обыскали. Выложили на стол документы, деньги, что насобирал, начали составлять протокол. Занятый ответами на вопросы дежурного, Быхин и не заметил, как его котомку вынесли в соседнюю комнату…
Там уже дожидался Корж с шифровальщиком.
Алексей Петрович быстро достал туфли, тщательно осмотрел их. Хорошо! Побывали в ремонте, а каблуки так и остались сбитыми, на подошвах протерты дырки. Корж покачал каблуки - сидят крепко. Поднял стельку в одной - пусто. Поднял в другой - есть!.. Две маленькие полоски бумаги, исписанные мелким бисерным почерком. Одна была запиской Воронкову, другая - радиограмма. Ее Корж передал шифровальщику.
- Как можно быстрей и без ошибок!
В записке Оливарес писал:
Обратно с посыльным отправьте две ракетницы и десять белых ракет. Завтра к ночи непременно быть у меня. Примете участие в операции по уничтожению завода.
- Оч-чень хорошо! - Корж своей рукой, с возможной точностью копируя почерк Оливареса, переписал записку. Помощник подал ему дешифровку.
Р/О 29/12-3
Аг. ОВС сообщает: