Наш своеобразный "дуэт" привлек в столовую ватагу ребят из спален. Одни уже были без верхних рубах, другие - босые. Вскоре и они присоединились к нам. Наконец Гоша с радостью похлопал себя по лбу.
- Э-э, теперь понял я! Теперь знаю, что такое гласные звуки.
Оказалось, и многие другие только сейчас постигли эту мудрость. Когда вернулись к правописанию глухих согласных, дело пошло куда лучше.
- Значит, в слове "лодка" надо писать "д", потому что, если поставить гласную "о", слышится "д" - "ло-до-чка". Верно? - понимающе рассуждал Гоша.
- Или, скажем, "лодок". Тоже "д" слышно, - добавил Устин.
- Вот именно! - не меньше их радовался я.
В эту ночь Гоша долго не мог уснуть. Все ворочался. Потом окликнул меня шепотом:
- Слышь, Вань? В слове "рассказ" на конце надо писать "з". Если возьмем слово "рассказы" - слышно "з". Правда?
- Конечно, - также шепотом ответил я. - А ты почему не спишь?
- Да вот все думаю, как я раньше-то не понимал. Сколько Алексей Евгеньевич бился вчера у доски со мной - все напрасно. А тебя понял. Вот учитель-то!
- Сказал тоже - учитель! Спи давай…
А мне самому вдруг сделалось радостно на душе, может, и правда получится из меня учитель?
Многим студентам недоставало усидчивости. И это понятно - когда же в тундре или тайге приходилось им столько времени просиживать за столом. Недаром Гоша жаловался, даже в классе:
- Ой, болит спина от сидения такого. Скоро, наверное, горбатый буду.
Что греха таить - случалось, я иногда делал домашние работы друга, а он в это время преспокойно развлекался чем хотел или прогуливался на воздухе.
Моя повседневная помощь товарищам в учебе не оставалась без ответа с их стороны. Они всячески помогали мне в овладении ненецким языком, который преподавал нам в этом году Николай Петрович Печеркин, всегда приветливый и улыбающийся. Уж родной-то язык студенты усваивали куда легче и проявляли к этим урокам особый интерес, хотя ненецкая письменность тогда еще была основана на латинском алфавите.
- Вот чудно-то, - не раз слышалось на уроках языка. - Пишешь какие-то буквы, даже не русские, а получается настоящее ненецкое слово. Показать бы в тундре старикам! Ох, и удивились бы! Сами захотели бы учиться…
Ненецкий язык, как и хантыйский, давался мне легко, и я успешно овладевал ими.
Большой интерес проявляли студенты к рисованию и черчению. Преподаватель Виталий Евдокимович Мялицын, невысокий и тихий молодой человек, предоставлял простор для творческой фантазии студентов. У большинства из нас сразу же выявился своеобразный художнический дар, что очень радовало преподавателя.
Еще охотнее занимались ребята на уроках физкультуры у преподавателя Александра Клементьевича Москвитина, прекрасного лыжника и спортсмена. Студенты, недавние охотники и оленеводы, с радостью шли на лыжные прогулки, полюбили занятия на турнике, на кольцах и прямо на глазах становились стойкими и жизнерадостными.
К 7 ноября дирекция и учком наградили успевающих в учебе и активистов студентов Почетными грамотами и ценными подарками в виде джемперов, галстуков, косынок. Нужно было видеть, как это действовало на ребят, с какой гордостью надели мы свои подарки и как остальные завидовали нам.
На торжественном заседании в Дом ненца пригласили всех нас, и докладчик в своей речи с гордостью отметил, что в зале сидят будущие интеллигенты из народностей тундры и тайги.
- Это "первые ласточки"! И мы рады видеть и приветствовать их в праздник Великого Октября! - заявил он.
Мы были очень довольны.
Живые тени
- Сегодня кино! Сегодня кино! Ура-а!..
Такое ликование слышалось в стенах школы и общежития в каждую субботу и воскресенье. У нас имелась своя кинопередвижка, чего не было в других школах Салехарда. Имелись и свои киномеханики - черный, курчавый Костя Ненянг и Илья Окотэтто. Научились они этому "мудреному" для всех нас делу, видимо, в прошлом году. Киноаппарат они знали хорошо и демонстрировали фильмы безо всяких помех. С любовью относились к своим обязанностям. В дни показа фильмов Костя и Илья преображались с утра. Лица их сияли гордостью и в то же время выражали озабоченность.
Сразу же после уроков, едва успев пообедать, они принимались возиться с аппаратом, тщательно прочищали, проверяли. А сколько добровольных помощников было у них! Они доставляли из кинопроката ленты фильмов, другие устанавливали на длинной скамье динамо, третьи натягивали на стене экран, расставляли скамьи.
Кинозалом служила столовая. После ужина сразу же отодвигали столы к окнам, чтобы и с них, сзади, можно было смотреть кино. Зрителей всегда бывало много. Кроме нас часто присутствовали учащиеся из окружной совпартшколы, недавно открывшейся. Тоже "первые ласточки".
Электричества в наших помещениях не было еще, и во время демонстрации фильмов студенты по очереди крутили жужжащее динамо. Это - нелегкое дело, но уж очень хотелось смотреть кино, "живые тени", и ребята посильнее никогда не отказывались от этого. Миша и Ласса Салиндеры, Федя Янгасов и другие крутили динамо до седьмого пота, сняв рубахи.
Фильмы были немые, и демонстрацию их всегда сопровождал игрой на двухрядке манси Капитан Баринов, веселый парень со вставными зубами, светлолицый и худощавый.
Однажды зимой
В морозный зимний день после обеда я писал в столовой лозунг на красном материале по-ненецки: "Ленин мась: "Тохолко, тохолко, тохолко тара!"" ("Ленин сказал: "Учиться, учиться, учиться надо!""). Материал был расстелен на столе. Возле меня толпились ребята, рассуждали:
- Ух, какие большие буквы! Издали будет видно!..
- Вот мастер: и нам в учебе помогает, и стихи сочиняет, и рисует, и даже на материале пишет! Да еще больными руками! А мы и здоровыми кое-как на бумаге царапаем!..
- Как такого человека не любить… - смеялся Гоша и нарочно лез ко мне целоваться. Я отбивался:
- Уходите! Не мешайте! А то разукрашу лица кисточкой!..
Кое-как дали закончить лозунг и тут же повесили его на стене - пусть все читают и помнят: надо учиться как можно больше.
Только пошли в комнату - пришла воспитательница с новостью, что дирекция техникума решила разгрузить мужские общежития, отвести еще одну небольшую комнатку для жилья в этом помещении.
- Хорошо! - ликовали мы. - А то стоит топчан на топчане.
- В ту небольшую комнатку, - кивнула она в сторону напротив второго мужского общежития, - перейдут наши активисты: комсорг Устин Вануйто, председатель учкома Илья Окотэтто, редактор стенгазеты Ваня Истомин, а также Петя Янгасов и Николай Няруй.
- Это почему же именно они? - послышались голоса.
- Потому, что помощники дирекции, - спокойно объяснила воспитательница. - Они устают больше вас. Им нужна для отдыха и работы над собой более спокойная обстановка.
Ребята загалдели:
- Подумаешь, какие начальники нашлись…
- Комнату им отдельную!..
- Пускай только уйдут, мы тут установим свои порядки, - заявил озорной Федя Янгасов.
И как ни уговаривала воспитательница ребят, чтобы помогли перетащить мою постель, те разбежались.
- Пусть сам тащит, коли не хочет жить с нами, - сердито сказал Гоша и хлопнул дверью.
Мне обособляться не хотелось, но так решено директором - что поделаешь. Мой топчан перенесли те, кто переходил в комнату со мной. Здесь, конечно, жить оказалось гораздо спокойнее.
Я по-прежнему готов был помогать любому в подготовке к урокам. Но Гоша и другие, оставшиеся с ним в большой, угловой комнате, стали недружелюбно относиться к нам, "начальству". В столовой они говорили всякие колкие слова в наш адрес, а в классе Гоша даже пересел от меня за другой стол.
- Не хочу сидеть рядом с таким шишкой, - насмешливо процедил он.
Федя тоже сдержал слово - каждый вечер он учинял в своей комнате, запершись на крючок, шумную возню: прыгали по топчанам, кидались подушками…
Устин и Илья старались призвать их к порядку, но озорники не отворяли дверь даже при воспитательнице, шумели еще пуще, мешая спать жильцам соседних комнат. Устин был несколько вспыльчив и страшно злился, готовый сорвать дверь с петель. А утром эту комнату поднимали на физзарядку с великим трудом. Вскоре и в соседней мужской комнате участились подобные беспорядки.
Вопрос об этом не раз ставили на собраниях, кое-кого крепко предупредили. Однако через день-два повторялись те же беспорядки.
Как ни хорошо казалось нам в отдельной малолюдной комнате, все же чего-то не хватало. Петя Янгасов все чаще стал поговаривать, что лучше было бы угловую комнату, считавшуюся красным уголком и занятую одним-единственным книжным шкафом да репродуктором на стене, сделать спальней.
- А нас, как активистов, распределить по всем трем мужским комнатам, - добавил он.
- Правильно, - поддержал я. - Красный уголок устроить вот здесь, в этой комнатке.
Вскоре дирекция действительно так и поступила.
Было шумно в этот день в общежитии. С радостным возбуждением устраивались мы по комнатам. Я пожелал туда, где помещался сперва красный утолок и куда охотно переходили Гоша маленький, белобрысый Захар Канев, а также Капитон Баринов, Федя Янгасов и другие, всего человек семь. Не успел я собраться, как моя постель уже была перенесена кем-то туда на самое теплое место - около печки.
Остальные активисты поселились в других комнатах. Дела наши снова пошли в дружбе и достаточно спокойно. Гоша Вануйто опять сел ко мне за классный стол, смеясь довольно:
- Теперь ты наша шишка.