- Это интересно… Кстати, о патриархе, сколько за мной авансу?.. Двести? Нет, триста… извозчик! Двугривенный… Стой! Нет, граждане, ей-богу, я только на минуту, по делу. И вечером у меня срочная работа… Ну, разве на минуту… Общее собрание у них… Ну, мы подождем и их захватим… Стой!..
Во Францию два гренадера
Из русского плена брели!
Ого-го!… А мы сейчас два столика сдвинем… Слушс… Раки получены… Необыкновенные раки… Граждане, как вы насчет раков? А?.. Полдюжины… И трехгорного полдюжины… Или, лучше, чтоб вам не ходить - сразу дюжину!.. Господа! Мы же условились… на минуту…
Иная на сердце забота!..
Позвольте… Позвольте… что ж это он поет?..
В плену… полководец… в плену-у-у…
А! Это другое дело. Ваше здоровье. Братья писатели!.. Семь раз солянка по-московски!
И выйдет к тебе… полководец!
Из гроба твой ве-е-рный солдат!!
Что это он все про полководцев?.. Великая французская… Раки-то, раки! В первый раз вижу…
Bis! Bis!! Народу-то! Позвольте… что ж это такое? Да ведь это Праскухин! Где?! Вон, в углу. С дамой сидит! Чудеса!.. Ну, значит, еще не поймали!.. Гражданин! Еще полдюжинки!
Вни-и-из по ма-а-а-тушке по Во-о-о-лге!..
Эх, гармония хороша! Еду на Волгу! Переутомился я! Билет бесплатный раздобуду, и только меня и видели, потому я устал!
По широкому-у раздолью!..
Батюшки! Выводят кого-то!
- Я не посмотрю, что ты герой труда!!! А… а!!
- Граждане, попрошу неприличными словами не выражаться…
- Граждане, а что, если нам красного "Напараули"?
А?.. Поехали! На минуту… Сюда! Стоп! Шашлык семь раз…
Был душой велик! Умер он от ран!!
…Да на трамвае же!.. Да на полчаса!.. Плюньте, завтра напишете!..
- Захватывающее зрелище! Борьба чемпиона мира с живым медведем… Bis!!. Что за черт! Что он, неуловимый, что ли?! Вон он! В ложе сидит!.. Батюшки, половина первого! Извозчик! Извозчик!..
- Три рублика!..
- …Очень хорошо. Очень.
- Миленькая! Клянусь, общее собрание. Понимаешь. Общее собрание, и никаких. Не мог!
- Я вижу, ты и сейчас не можешь на ногах стоять!
- Деточка. Ей-богу. Что бишь я хотел сказать? Да. Проскухин-то?.. Понимаешь? Двадцать пять червонцев, и, понимаешь, в ложе сидит… Да бухгалтер же… Брюнет…
- Ложись ты лучше. Завтра поговорим.
- Это верно… Что бишь я хотел сделать? Да, лечь… Это правильно. Я ложусь… но только умоляю разбудить меня, разбудить меня непременно, чтоб меня черт взял, в десять минут пятого… нет, пять десятого… Я начинаю новую жизнь… Завтра…
- Слышали. Спи.
Псалом
Первоначально кажется, что это крыса царапается в дверь. Но слышен очень вежливый человеческий голос:
- Можно зайти?
- Можно, пожалуйте.
Поют дверные петли.
- Иди и садись на диван!
(От двери.) - А как я по паркету пойду?
- А ты тихонечко иди и не катайся. Ну-с, что новенького?
- Нициво.
- Позвольте, а кто сегодня утром ревел в коридоре?
(Тягостная пауза.) - Я ревел.
- Почему?
- Меня мама наслепала.
- За что?
(Напряженнейшая пауза.) - Я Сурке ухо укусил.
- Однако.
- Мама говорит, Сурка - негодяй. Он дразнит меня, копейки поотнимал.
- Все равно, таких декретов нет, чтоб из-за копеек уши людям кусать. Ты, выходит, глупый мальчик.
(Обида.) - Я с тобой не возусь.
- И не надо.
(Пауза.) - Папа приедет, я ему сказу. (Пауза.) Он тебя застрелит.
- Ах, так. Ну, тогда я чай не буду делать. К чему? Раз меня застрелят…
- Нет, ты цай делай.
- А ты выпьешь со мной?
- С конфетами? Да?
- Непременно.
- Я выпью.
На корточках два человеческих тела - большое и маленькое. Музыкальным звоном кипит чайник, и конус жаркого света лежит на странице Джерома Джерома.
- Стихи-то ты, наверное, забыл?
- Нет, не забыл.
- Ну, читай.
- Ку… Куплю я себе туфли…
- К фраку.
- К фраку и буду петь по ноцам…
- Псалом.
- Псалом… И заведу… себе собаку…
- Ни…
- Ни-ци-во-о…
- Как-нибудь проживем.
- Нибудь как. Пра-зи-ве-ем.
- Вот именно. Чай закипит, выпьем. Проживем. (Глубокий вздох.) Пра-зи-ве-ем.
Звон. Джером. Пар. Конус. Лоснится паркет.
- Ты одинокий.
Джером падает на паркет. Страница угасает.
(Пауза.) - Это кто же тебе говорил?
(Безмятежная ясность.) - Мама.
- Когда?
- Тебе пуговицу когда присивала. Присивала. Присивает, присивает и говорит Натаске…
- Тэк-с. Погоди, погоди, не вертись, а то я тебя обварю… Ух!
- Горяций, ух!
- Конфету какую хочешь, такую и бери.
- Вот я эту больсую хоцу.
- Подуй, подуй, и ногами не болтай.
(Женский голос за сценой.) - Славка!
Стучит дверь. Петли поют приятно.
- Опять он у вас. Славка, иди домой!
- Нет, нет, мы с ним чай пьем.
- Он же недавно пил.
(Тихая откровенность.) - Я… не пил.
- Вера Ивановна. Идите чай пить.
- Спасибо, я недавно…
- Идите, идите, я вас не пущу…
- Руки мокрые… белье я вешаю.
(Непрошеный заступник.) - Не смей мою маму тянуть.
- Ну, хорошо, не буду тянуть… Вера Ивановна, садитесь…
- Погодите, я белье повешу, тогда приду.
- Великолепно. Я не буду тушить керосинку.
- А ты, Славка, выпьешь, иди к себе. Спать. Он вам мешает.
- Я не месаю. Я не салю.
Петли поют неприятно. Конусы в разные стороны. Чайник безмолвен.
- Ты уже спать хочешь?
- Нет, я не хоцу. Ты мне сказку расскази.
- А у тебя уже глаза маленькие.
- Нет. Не маленькие. Расскази.
- Ну, иди сюда, ко мне. Голову клади. Так. Сказку? Какую же тебе сказку рассказать? А?
- Про мальчика, про того…
- Про мальчика? Это, брат, трудная сказка. Ну, для тебя, так и быть.
Ну-с, так вот, жил, стало быть, на свете мальчик. Да-с. Маленький, лет так приблизительно четырех. В Москве. С мамой. И звали этого мальчика Славка.
- Угу… Как меня?
- …Довольно красивый, но был он, к величайшему сожалению, драчун. И дрался он чем ни попало - кулаками, и ногами, и даже калошами. А однажды по лестнице девочку из восьмого номера, славная такая девочка, тихая, красавица, а он ее по морде книжкой ударил.
- Она сама дерется…
- Погоди. Это не о тебе речь идет.
- Другой Славка?
- Совершенно другой. На чем, бишь, я остановился? Да… Ну, натурально, пороли этого Славку каждый день, потому что нельзя же, в самом деле, драки позволять. А Славка все-таки не унимался. И дошло дело до того, что в один прекрасный день Славка поссорился с Шуркой, тоже мальчик такой был, и, не долго думая, хвать его зубами за ухо, и пол-уха как не бывало. Гвалт тут поднялся. Шурка орет. Славку порют, он тоже орет… Кой-как приклеили Шуркино ухо синдетиконом. Славку, конечно, в угол поставили… И вдруг - звонок. И является совершенно неизвестный господин с огромной рыжей бородой и в синих очках и спрашивает басом: "А позвольте узнать, кто здесь будет Славка?" Славка отвечает: "Это я Славка". "Ну, вот что,- говорит,- Славка, я - надзиратель за всеми драчунами, и придется мне тебя, уважаемый Славка, удалить из Москвы. В Туркестан". Видит Славка, дело плохо, и чистосердечно раскаялся. "Признаюсь,- говорит,- что дрался я и на лестнице играл в копейки, а маме бессовестно наврал - сказал, что не играл… Но больше этого не будет, потому что я начинаю новую жизнь".- "Ну,- говорит надзиратель,- это другое дело. Тогда тебе следует награда за чистосердечное твое раскаяние". И немедленно повел Славку в наградной раздаточный склад. И видит Славка, что там видимо-невидимо разных вещей. Тут и воздушные шары, и автомобили, и аэропланы, и полосатые мячики, и велосипеды, и барабаны. И говорит надзиратель: "Выбирай, что твоя душа хочет". А вот что Славка выбрал, я и забыл…
(Сладкий, сонный бас.) - Велосипет!
- Да, да, вспомнил,- велосипед. И сел немедленно Славка на велосипед, и покатил прямо на Кузнецкий мост. Катит и в рожок трубит, а публика стоит на тротуаре, удивляется: "Ну и замечательный же человек этот Славка. И как он под автомобиль не попадет?" А Славка сигналы дает и кричит извозчикам: "Право держи!" Извозчики летят, машины летят, Славка нажаривает, и идут солдаты и марш играют, так что в ушах звенит…
- Уже?..
Петли поют. Коридор. Дверь. Белые руки, обнаженные по локоть.
- Боже мой. Давайте, я его раздену.
- Приходите же. Я жду.
- Поздно…
- Нет, нет… И слышать не хочу…
- Ну, хорошо.