Как Клавка и Ривка упустили свое бабское счастье!
Свежий ветер дул в паруса "Опричника". Сильно накренившись, он мчался с добротной скоростью по южным водам Эгейского моря, оставляя за собой короткую белопенную тропу, которая уже в пятидесяти метрах за кормой съедалась мелкими злобными волночками с седыми загривками…
В русских полосатых тельняшках и черных пиратских шапочках с желтыми китайскими иероглифами, в продранных, обтрепанных штанах, с ножами у пояса, под невиданным зеленым шелковым флагом с золотым драконом Арон и Василий выглядели более чем живописно!
Штурвал держать было невероятно тяжело - ветер был сильный, скорость достаточно велика, и от этого нагрузка на руль увеличивалась втрое. Но Василий, сжав зубы, всеми силами, всем небольшим весом своего тела удерживал яхту в нужном направлении.
Арон возился на камбузе, беспокойно выглядывал в кокпит, понимая, как трудно сейчас приходится Василию, стоявшему на вахте. И поэтому с материнскими интонациями в голосе время от времени спрашивал:
- Тебе жареную корейку с чем сделать - с картошечкой или с макарошками?
Василий глубокомысленно задумался, пресыщенно выбирал, прикидывал и наконец отвечал:
- Давай с картошечкой… Макарошки уже малость поднадоели.
- А на сладкое? - спрашивал Арон. - Может, компотику? Есть абрикосовый, сливовый, яблочный!..
И снова Василий раздумывал и в конце концов говорил:
- А может, кофейку покрепче замостыришь?
- Нет вопросов! - радостно кричал Арон. - Тебе со сгущенкой или с сахаром?..
После обеда на вахте у руля стоял Арон, а Василий в каюте попивал кофе со сгущенкой из большой фаянсовой кружки Марксена Ивановича Муравича.
Над его головой на переборке каюты уже образовывалась некая выставочная экспозиция. Начиналась она с фотографии Марксена Ивановича, за ней следовала вырезка из иностранного спортивного журнала с изображением яхты-ретро стоимостью в двенадцать миллионов долларов, дальше к стене была прикноплена турецкая газета с фотографиями "Опричника" у Стамбульского причала и его владельцев в полицейском участке Среднего порта, затем следовала вырезка из греческой газеты тоже с фотографиями и под английским названием "Ай гоу ту Хайфа!"…
- Ах, дуры, дуры, дуры!.. - прихлебывая кофе сокрушенно проговорил Василий, и от огорчения даже стукнул кулаком по столу.
Арон тревожно заглянул в каюту:
- Ты чего, Вася?!
Василий взял кружку с кофе, вышел в кокпит, уселся рядом со стоявшим Ароном.
- Я говорю, Ривка и Клавка - дуры стоеросовые! Не путались бы со всякой швалью, со шпаной - не попадали бы в разные заморочки… Пошли бы сейчас с нами, мир поглядели бы!.. Увидели бы - какие настоящие мужики бывают на свете…
- Это ты про нас? - спросил Арон.
- Нет. Я про ребят с "Академика Сахарова", - сказал Василий.
Подумал немножко, допил кофе и отнес кружку в каюту.
Вернулся в кокпит и сказал:
- Ну, и про нас в какой-то степени…
- Это точно! - горделиво согласился Арон. - Прошлепали они свою жизнь, курицы несчастные!..
Ветер крепчал. Даже в кокпите, стоя рядом друг с другом, разговаривать было уже трудно, приходилось кричать.
- Васька! Погодка-то того!.. - стоя у штурвала крикнул Арон.
- Пора рифы брать!.. Для такого ветра - парусов слишком много! - прокричал в ответ Василий.
- Надень жилет и привяжись концом к релингу! - крикнул Арон.
- Да ладно тебе…
- Я тебе что сказал, едрена вошь?! - рявкнул Арон.
Василий смотался в каюту, надел там спасательный оранжевый жилет. Вылез на палубу, привязал себя к носовому релингу и вопросительно посмотрел на Арона.
- Ослабь оттяжку гика, а я попробую одной рукой протралить грота-фал! - крикнул ему Арон.
Василий ослабил оттяжку, и парус сразу заполоскал и слегка обвис. Скорость уменьшилась…
Арон с трудом дотянулся до грота-фала, не выпуская штурвал из рук.
- Порядок? - Арон слегка припустил большой парус, и он захлопал на ветру так пугающе, что Василий с нескрываемой тревогой посмотрел наверх на конец мачты.
- Не боись! - крикнул Арон. - Теперь крепи риф-кренгельс! И не мудохайся! Побыстрее!.. Давай сюда - на конец гика!.. И осторожней, жопа с ручкой! Кувыркнешься в воду - спасать некому!.. Так… Молодец! Закладывай риф-шкентель!..
Василий попробовал заложить риф-шкентель, но натяжение паруса было настолько еще велико, что это ему не удалось. Ноги скользили по мокрой палубе, влажный конец вырывался из судорожно сведенных рук…
- Доверни чуток вправо! - крикнул Василий. - Мне шкаторину не оттянуть ни хрена!..
Арон переложил штурвал вправо, и яхта опасно легла на правый борт. Василий мгновенно заложил риф-шкентель и крикнул:
- Хорош! Выравнивай!!!
- Молоток, Васька! Становись к штурвалу, я буду вязать риф-штерты! А то тебе не осилить!..
Они быстро поменялись местами и, уже стоя на руле, Василий крикнул Арону:
- Привязывайся, задрыга! Я лично плавать не умею, чтобы тебя потом из воды вытаскивать!..
Арон кое-как пристегнулся к мачте и стал вязать рифы под гиком.
То, что делали в эти минуты Арон и Василий на такой огромной семнадцатиметровой и тринадцатитонной яхте, с мачтой высотой с четырехэтажный блочный дом постройки времен незабвенного Никиты, было невероятно! Наверное, они делали что-то не так, как того требовала бы строгая наука мореплавания, но площадь парусов они уменьшили, скорость движения яхты снизили, опасности утонуть избежали!..
- Знаешь, Васька, чего нам не хватает? - спросил Арон, спрыгивая в кокпит.
- Ну?
- Еще человек пять команды… Тогда вообще все ни хрена не страшно было бы! Все успевали бы…
- Боже нас упаси! - крикнул ему Василий. - Представляешь, какая толкотня была бы? Мы вдвоем-то здесь еле поворачиваемся!
- Ну, ты нахал!.. - удивился Арон. - Отдыхай.
Он перехватил у Василия штурвал и крикнул под свист ветра:
- Вот это свежачок! Держись, Васька! Сейчас нас потреплет!
- Главное до Родоса добраться! Там укроемся. А дальше уже Средиземное море, и имели мы все в виду!..
- Еще неизвестно, пустят ли нас в Родосский порт… - пригорюнился Арон. - Мало ли на каких идиотов нарвемся!..
Как нужно давать интервью в Греции
Лавируя среди стоявших на рейде судов, к Родосу подходили при помощи двигателя.
Ветра в бухте почти не было, и Василий читал Арону вслух лоцию:
- "Главное занятие населения острова Родос - земледелие, скотоводство, добыча губок и кораллов, а также рыболовство…"
- Рыбки, охота… - мечтательно проговорил Арон, направляя яхту в бухту порта, где вдалеке была видна причальная стенка для малых судов, около которой торчал лес яхтенных мачт.
- Совсем зажрался, браток, - заметил ему Василий.
Не успел Арон достойно ответить, как от пирса, далеко выдающегося в море, отвалили сразу два катера - большой и средний, и помчались навстречу "Опричнику".
- Начинается!.. - сокрушенно сказал Василий.
В среднем катере стояли четыре человека в служебной полицейской и таможенной униформе, зато в другом, большом катере было по меньшей мере человек десять-двенадцать самой разнообразной публики.
Арон пришел в неописуемую ярость!
- Ну, бляха-муха, все!!! - сказал он. - Сейчас я кому-то рыло начищу! У меня терпение кончилось!.. Я им, бля, и перловку, и гречку припомню, сукам!..
И когда катера приблизились, Арон и Василий злобно заорали хором свое привычное:
- Ай гоу ту Хайфа!!!
Оба катера вдруг совершенно неожиданно разразились аплодисментами и восторженными разноголосыми криками:
- Ай гоу ту Хайфа!.. Браво!!! Ай гоу ту Хайфа!.. "О-пришник"! "О-приш-ник"!.. Браво!.. Ай гоу ту Хайфа!!!
Василий и Арон растерянно переглянулись. Уже заранее готовые к сопротивлению, скандалу, может быть, даже к драке, со всеми вытекающими из этого полицейскими последствиями, они были потрясены и обезоружены!
А тут еще большой катер стал довольно слаженно скандировать:
- И-ва-нов энд Ра-би-но-виш! И-ва-нов энд Ра-би-но-виш!..
Арон ошалело посмотрел на Василия и тихо сказал ему на ухо:
- По-моему, они здесь все того… Охренели.
Никогда за время своего долгого и многострадального существования, начатого в кровавом тридцать седьмом и возвращенного к жизни спустя пятьдесят три года, на пятом году смутного времени Перестройки, "Опричник" не видел на своем борту такого количества молоденьких роскошных длинноногих красоток!
В вечерних туалетах, в милых домашних платьицах, в купальных костюмчиках и без - с клипсами на торчащих сосочках и узенькой ленточкой на приличном месте полтора десятка манекенщиц и фотомоделек, то и дело меняя позы по возрастающей шкале соблазнительности, лежали на палубе, сидели на крыше рубки, висели на мачте, рискованно оседлывали гик, крутили штурвал, примеряли черные шапочки Арона и Василия на свои прелестные головки, опоясывали свои стройные чресла их ремнями с пиратскими ножами и, томно закатывая глаза, сладострастно открывали хорошенькие ротики, многообещающе облизывали губки и нежно обнимали грязных и заросших, обтрепанных и пропотевших героев этого неожиданного шоу - Василия Петровича Рабиновича и Арона Моисеевича Иванова…
А вокруг бесновались фотографы, репортеры, телевизионщики с видеокамерами, хроникеры с "Арефлексами" и радиожурналисты с микрофонами!..
Обалдевшие от такого напора, Арон и Василий были поставлены на бак "Опричника", на шеи им были повешены гирлянды из живых цветов, головы покрыты лавровыми венками, а в руки каждому были воткнуты по бутылке "Метаксы" и бокалу…