Юлька посмотрела недоуменно.
- Или в Инсбруке, - поспешно продолжил я, чтобы не увязнуть в идиотских комментариях к пивной.
- А где это?
- Рядом, городок такой в австрийских Альпах. Я его проезжал по дороге сюда.
- А что там?
- Да в общем, ничего. Красивое и никому не нужное место. Можно подобрать и сделать своим.
Если я хоть что-то понимаю в женщинах, то эта случайная в общем-то фраза будет воспринята как предложение начать все с нового "ничего".
Юлька как-то подозрительно ухмыльнулась и подняла бокал:
- Ну, поехали!
Ну и что это - предложение ехать дальше вдвоем, или просто тост? Видимо, на моем лице ПИПа проступила работа мысли. А прекрасная Юлька меня разглядывала. Потом хмыкнула:
- Страшно?
Не без того. И почему-то немного обидно. И злорадно тоже. И грустно. Но при этом я завелся.
- Хочешь меня проводить до немецкой границы?
- Ну вот еще. Что с тобой, Саша? С какой стати немцы будут устанавливать нам границы?
Я выпил холодное белое вино большими глотками. Психологическое преимущество незаметно перетекло к противоположной стороне. А мне остался только поднадоевший внутренний коментатор, растерявшийся от обилия трактовок.
- А вообще, посмотрим. Куда нам спешить? Может, наоборот, ты захочешь меня проводить, - вдруг, как бы советуясь сама с собой, проговорила она.
Я вежливо улыбнулся и попытался допить из пустого бокала. Мы с Юлькой грустно посмеялись над этим. Потом она все-таки закончила мысль:
- Почему ты не спрашиваешь докуда?
- А что спрашивать? Все и так понятно.
* * *
- … ты ведь считаешь, что я тебя предала?
- А ты считаешь, что лет восемь назад я бы так с тобой спокойно разговаривал?
Она молча за мной наблюдала. Потом все-таки спросила:
- И что бы ты сделал восемь лет назад?
- Сделал бы.
Легкая досада на ее лице. Словно триллер на самом интересном месте прервали для рекламы.
Мы внимательно смотрели, как из ниоткуда возникший официант меняет приборы. У него были пальцы пианиста и координация обезьяны. Покровительственно улыбаясь ему, Юлька сказала:
- А тебе не приходило в голову… Когда девочке семнадцать и она в чужой стране… А родители обезумели от впечатлений и непонимания… Тебе не приходило в голову, что этой девочкой так просто манипулировать? Любой зрелый и состоявшийся мужчина может создать ситуацию? - она слегка подумала и хмыкнула. - То есть, все-таки не любой, конечно. Но тем не менее.
- Не оправдывайся, - тупо сказал я.
- Я? Мы ведь не на Страшном Суде. А объяснить могу. Если, конечно, тебе интересно.
Пожалуй, лучшее, что я смог сделать - это изобразить на лице светское любезное внимание. Не уверен, что это получилось естественно.
- Так вот… Это была моя первая работа, - она промокнула губы, внимательно посмотрела на бордовый отпечаток, затем скомкала салфетку. - Неважно. Короче, уже через несколько месяцев меня послали на стажировку в Италию. Вместе с Марио, моим шефом. Представляешь, какая удача! Ведь это тогда и представлялось настоящей жизнью. Ужин в Нью-Йорке, а обед в Риме.
- Да-да, - сказал я вежливо. - Только тогда тебе уже не семнадцать, а как минимум - восемнадцать. И что же Марио?
- Если ты не прекратишь, - разозлилась Юлька, - то прекращу я. Лучше ты мне тоже что-нибудь такое потом расскажешь. В отместку, окей?
Мы так пару секунд повглядывались друг в друга напряженно, а потом все-таки рассмеялись.
- Кстати, мой первый муж мне не нравился. Но он умел покорять женщин. В Риме я сразу сказала ему: "Никогда! Будем друзьями". Он согласился. Мы поехали на экскурсию. В замок такой известный. Сан-Лео. Но был февраль, и он пустовал. Только мы и группа школьников. Марио повел меня в зал, где хранились магические средства Калиостро. Калиостро был заключен в этом замке. Там он и умер. Марио очень серьезно пошутил, что эти средства действуют на расстоянии и сейчас все решится…
- Понял. Тобой цинично дистанционно проманипулировали посредством сушеной лягушачьей лапки? Или что там за магические примочки?
- Если тебя интересует именно это… - Юлька замолчала и явно задумалась не пора ли на меня обидеться. Видимо, решила сделать это в следующий раз: - Примочки, кстати, были весьма любопытные. Кристаллы, магические камни, оникс, хирургические, что ли, инструменты. Животное какое-то раскатанное и засушенное, похожее на инопланетянина. Потом мы спустились в убогую каморку - это была его камера. Белые стены и широкий деревянный топчан, по краям как бы обугленный временем. На топчане лежала черная увядшая роза с длинным стеблем. Марио предложил сфотографировать меня на ложе Калиостро. Я прилегла. А он вдруг закрыл щеколду на двери. Дверь закрывалась изнутри на огромную такую щеколду. А я боялась, что если подниму шум, придут все эти школьники и начнут смеяться… Вот так, Саша. Можно сказать, что я предпочла быть изнасилованной, чем смешной.
- Короче, он тебя соблазнил, - усмехнулся я.
Юлька взгляд не отвела и надменно усмехнулась в ответ:
- Это мальчиков соблазняют, Саша. А девочек завоевывают.
* * *
- …в одном Нью-Йорке семьдесят тысяч израильтян.
- Нолик не прибавила?
- А какая разница? И кончай делать вид, что тебе не нравится Америка. Я ведь общалась в Йью-Йорке со многими израильтянами. Ваших у нас полно. Все, кто может, приезжают к нам.
- Это тебе рассказал мойщик посуды в баре? - уточнил я. - Парень из городка развития в Негеве, не окончивший по лени и тупости даже среднюю школу? Так вот, посуду он научился мыть в армии, потому что в боевые части его не взяли. Ты бы его подольше послушала, он бы тебе рассказал, что "русские" украли у него страну.
Юлька смотрела изумленно, потом развела руками:
- Слушай, ты так завелся… Кто бы мог подумать, что ты патриот! Вообще-то мне сказал это программист, из хорошей фирмы. По-русски, кстати, сказал. Я не имела в виду ничего такого, обидного.
- А никто и не обижается, - ответил я помедленнее. - Просто понимаешь… как бы это сформулировать… Я вступил со своей страной в какие-то более близкие отношения, чем просто денежно-вещевые. Вот я хожу ее защищать. Мне противно, когда она проявляется как-то по-уродски. Слушай, давай эту тему отставим?
- Да дело же не в том. А в том, что мне за тебя страшно. Вы не можете вечно выигрывать. Арабов слишком много, они могут проигрывать и проигрывать. А вы живы до первого поражения. Уедем, а?
Она смотрела тревожно и грустно, как-то очень по-бабьи. Словно мой эшелон уже начал движение. А может действительно проводить девушку за океан?
* * *
- А где ты познакомился со своей гелфрендой?
- Еще в армии, давно.
- А, да, у вас же девочки тоже служат. И что же делала в армии твоя подруга?
- Да так, ничего. Была на курсах, как это… военных птичниц.
- Что??? Это просто "Свинарка и пастух"! Я сейчас умру! - Юлька билась в истерике. - Сашка, все, что хочешь… Объясни, кто это - военная птичница? Она что, боевых петухов выращивала?
Вообще, правда смешно. Как-то эти армейские термины не переводятся на индоевропейские языки.
- Понимаешь, у наших девушек довольно ограниченный выбор.
Юлька обсмотрела меня с головы до ног и сказала:
- Да уж…
- И это тоже, - кивнул я. - Вот Орка. Мечтала выйти замуж за ведущего детской телепередачи и стать военной летчицей. А вместо этого… Короче, если оставить в стороне мужчин и сконцентрироваться на военной службе… Короче, ей прислали список. Кем она может быть в армии. Там было несколько разновидностей секретарш, военная птичница, ну, это те, кто отгоняют птиц от авиабаз. И эта, сейчас ты опять будешь смеяться. Наблюдательница за воздушными шарами… Так, успокоилась? А рано - в списке была еще ныряльщица в мелкой воде.
- Да ну тебя, ты нарочно так все переводишь. Ныряльщица в мелкой воде это же аквалангистка.
- Угу. Военная аквалангистка водоизмещением пять сотых тонны.
- М-да… В Святой Земле, я вижу, браки заключаются не на небесах. У вас они заключаются в армии, да?
- В армии мы только познакомились. А парой стали через несколько лет. Студентом, я подрабатывал охранником в школе, где она преподавала.
- Она что, старше тебя?
- Да. На десять дней. Просто девушки служат в армии на год меньше.