9. Часы
У вас, господа, есть часы? У меня часы есть. Два вершка пятнадцатого.
Позвольте, господа, у вас проверить или мне аршином померить. Если мне мои часы заводить, так надо за Нарвскую заставу выходить. <…> Мои часы, господа, трещат, а рыжие из чужого кармана тащат.
10. Лотерея
Разыгрывается лотерея: киса старого брадобрея, в Апраксином рынке в галерее. Вещи можно видеть на бале, у огородника в подвале. В лотерее будут раздавать билеты два еврея: будут разыгрываться воловий хвост и два филея.
Чайник без крышки, без дна, только ручка одна.
Из чистого белья два фунта тряпья; одеяло, покрывало, двух подушек вовсе не бывало.
Серьги золотые, у Берта на заводе из меди литые, безо всякого подмесу, десять пудов весу.
Бурнус вороньего цвету, передних половинок совсем нету. Взади есть мешок, кисточки на вершок. Берестой наставлен, а зад-то на Невском проспекте за бутылку пива оставлен.
Французские платки да мои старые портки, мало ношенные, только были в помойную яму брошенные. Каждый день на меня надеваются, а кто выиграет – назад отбираются.
Двенадцать подсвечников из воловьих хвостов, чтобы рыжие не забывали великих постов.
Будет разыгрываться золотая булавка, – а у этой кухарки под носом табачная лавка.
Перина ежового пуха, разбивают кажное утро в три обуха.
Шляпка из навозного пуха, носить дамам для духа.
Сорок кадушек соленых лягушек.
Материя маремор с Воробьиных гор.
Шкап красного дерева, и тот в закладке у поверенного.
Красного дерева диван, на котором околевал дядюшка Иван.
Два ухвата да четыре поганых ушата.
Пять коз да мусору воз.
Салоп на лисьем меху, объели крысы для смеху. Атласный, весь красный, с бахромой лилового цвету, воротника и капюшона совсем нету.
Будет разыгрываться великим постом под Воскресенским мостом, где меня бабушка крестила, на всю зиму в прорубь опустила. Лед-то раздался, я такой чудак и остался.
11. Прохожий
Вижу, голова, я нынче на рождестве – прохожий, вот на этого рыжего похожий. Он меня, голова, и позвал Христа славить, в чужих домах по стенам шарить. Мы, голова, и прославили, шубу с бобровым воротником сгладили.
Потом, голова, в светло Христово воскресенье мне он попался у заутрени. Священник сказал: "Христос воскрес" – а он к купцу прямо в карман и влез.
Он, голова, хороший мастеровой: кузнец, слесарь, токарь, столяр, а еще плотник, по чужим карманам лазить охотник. Еще, голова, литейщик, башмачник, сапожник, портной – только он, голова, за московской заставой с вязовой иголкой стоял. Раз, голова, стегнул, енотовую шубу сразу и махнул.
12. Кухарка
Кухарка с Бертова завода – сегодня только пустил в моду. Готовит разные макароны, из которых вьюг гнезда вороны. Варит суп из разных круп, которыми мостовую посыпают. Верно, была в Пассаже – замарала носик в саже. Кофей-то варила, меня не напоила, бог покарал, после в саже замарал. Забыла мою хлеб-соль, как я у тебя обедал.
13. Цирульник
Был я цирульником на большой Московской дороге. Кого побрить, постричь, усы поправить, молодцом поставить, а нет, так и совсем без головы оставить. Кого я ни бривал, тот дома никогда не бывал. Эту цирульню мне запретили.
14. Публика
Рыжий, помнишь великий пост, как теленка тащил за хвост. Теленок кричит "ме", а он говорит: "Пойдем на праздник ко мне".
У кого есть в кармане рублей двести, у рыжего сердце не на месте. Признаться сказать, у кого волосы черны, и те на эти дела задорны. В особенности рыжие да плешивые – самые люди фальшивые. Кому лапоть, сплесть кому в карман влезть – и то умеют.
А вишь, и русый не дает чужому карману трусу. Как увидит, так и затрясет, в свой карман понесет.
Вот этот капрал у меня два хлеба украл.
А вот дикий барин, дрожавши спотел, купаться захотел.
Господа, вам фокус покажу: что вы дадите, я в свой карман положу.
Вот что я вам, господа, скажу. У меня сегодня несчастье случилось, в пустой корзинке кошка утопилась. Осталось семеро котят, на молочко-то, господа, давайте сюда!
А я вот что, господа, скажу: пряники да орех кидать великий грех. Лучше отдохните да копеек по шести мне махните.
II
Юшка-комедиант. В. А. Гиляровский
<…> А какие там типы были! Я знал одного из них. Он брал у хозяина отпуск и уходил на масленицу и пасху в балаганы на Девичьем поле в деды-зазывалы. Ему было под сорок, жил он с мальчиком у одного хозяина. Звали его Ефим Макариевич. Не Макарыч, а из почтения – Макариевич.
У лавки солидный и важный, он был в балагане неузнаваем с своей седой подвязанной бородой. Как заорет на все поле:
– Рррра-рррра-а! К началу! У нас Юлия Пастраны – двоюродная внучка от облизьяны! Дыра на боку, вся в шелку!.. – И пойдет, и пойдет…
Толпа уши развесит. От всех балаганов сбегаются люди "Юшку-комедианта" слушать. Таращим и мы на него глаза, стоя в темноте и давке, задрав головы. А он седой бородой трясет да над нами же издевается. Вдруг ткнет в толпу пальцем да как завизжит.
– Чего ты чужой карман шаришь?
И все завертят головами, а он уже дальше, ворону увидал – и к ней.
– Дура ты, дура! Куда тебя зря нечистая сила прет… Эх ты, девятиногая буфетчица из помойной ямы!.. Рр-ра-ра! К началу-у, к началу!
Сорвет бороду, махнет ею над головой и исчезнет вниз. А через минуту опять выскакивает, на ходу бороду нацепляет.
– Эге-ге-гей! Публик почтенная, полупочтенная и которая так себе! Начинайте торопиться, без вас не начнем. Знай наших, не умирай скорча.
Вдруг остановится, сделает серьезную физиономию, прислушивается. Толпа замрет.
– Ой-ой-ой! Да никак начали! Торопись, ребя!
И балаган всегда полон, где Юшка орет.
Былички и бывальщины
Приводятся тексты из сборников А.Афанасьева, Н.Онучкова, Д.Садовникова, Д.Зеленина, А.Смирнова, Е. Резанова, Н.Иваницкого, М.Смирнова.
Про лешего
Про леших
/1. Раз охотник шел лесом и привели его собаки к норе, а в нору-то эту Леший девицу затащил. Вот он подошел к норе и кричит (охотник-то):
– Кто там?
– Человек.
– Какой человек?
– Такой же как ты.
– Вылазяй сюда!
– Нельзя, – говорит, – мне: я вся ободранная. Кинь одежу – я вылезу.
Охотник кинул в нору свою одежу, девка и вышла из норы. (Лешаго в то время в норе не было.)
(Записано в Симбирске)
/2. Леший проигранных крыс целое стадо гнал и подгоняет к кабаку; (а лешие на крыс и зайцов играют в карты, все равно как мы на деньги); подогнал и кричит целовальнику:
– Отпирай, подай вина!
Тот сперва не дал, потому поздняя ночь была; (они ночью перегоняют). Леший взял, приподнял кабак за угол, кричит:
– Давай четверть водки!
Тот испугался, поставил ему. Леший одним духом выпил и деньги отдал, кабак опять как надо поставил и погнал крыс дальше.
Свети, светило
Нашински мужики не однова в лесу лешего видали, как в ночное ездили. Он месячные ночи больно любит: сидит, старик старый, на пеньке, лапти поковыриват, да на месяц поглядыват. Как месяц за тучку забежит, темно ему, знашь, – он поднимет голову-то да глухо таково:
– Свети, све-тило, – говорит.
Как леший с водяным раздружился
В одном лесу глухое озеро было. В озере водяной жил, а в лесу – леший, и жили они дружно, с уговором друг друга не трогать. Леший выходил к озеру с водяным разговоры разговаривать.
Вдруг лиха беда попутала: раз вышел из лесу медведь и давай из озера воду пить. Сом увидал да в рыло ему и вцепился. Медведь вытащил сома на берег, загрыз его и сам помер.
С той поры леший раздружился с водяным и перевел лес выше в гору, а озеро в степи осталось.
Леший и целовальник
Леший проигранных крыс целое стадо гнал и подгоняет к кабаку (а лешие на крыс и зайцов играют в карты, все равно как мы на деньги). Подогнал и кричит целовальнику:
– Отпирай, подай вина!
Тот сперва не дал, потому поздняя ночь была (они ночью перегоняют). Леший взял, приподнял кабак за угол, кричит:
– Давай четверть водки!
Тот испугался, поставил ему. Леший одним духом выпил и деньги отдал, кабак опять как надо поставил и погнал крыс дальше.