Князь натёр себе нос до ярко-багрового цвета. Папочка предложил попудрить, тот отказался.
- Я пойду, - сказал он, обмахиваясь тончайшим батистом, от которого нестерпимо несло пачули. Ему видимо неприятно было присутствие посторонних. - Я пойду, меня ждут. Вы позволите мне в следующий антракт?
- Очень рада, - ответила Рая.
- Вы подумайте о том, что я говорил и дайте ответ что лучше… Ну-с, до свидания.
Он наклонился и поцеловал её руку так крепко, что она даже покраснела.
- Проваливайте! - отрезала она, - вас ждут.
Когда дверь за ним затворилась, папочка так сжал себе руки, что они даже хрустнули.
- Что ты делаешь, Рая!.. - страшным шёпотом заговорил он, поглядывая на дверь с таким видом точно за нею дремал ужасный дракон, которого он боялся разбудить.
- Он мне надоедает, папочка, - не без испуга заговорила та, - всё ходит и ручки лижет.
- Рая, Рая… ты меня губишь…
Он отчаянно качнул головой и ринулся из уборной.
Рая посмотрела ему вслед прищурившись и стала бить носком правой ноги по полу.
- Скажите пожалуйста, отчего все мужчины такая дрянь? - обратилась она к Ракитину.
Тот не ожидал такого вопроса.
- Неужели все?
- Все, все… такая дрянь, такая… Я думала что лучше…
- Если вы судите по князю, то правы, - отозвался Веркутов, - его нельзя пускать на порог.
Она ничего не ответила и повернулась к зеркалу.
- Он давно с вами знаком? - не отставал Веркутов.
- Недели три.
- Часто бывает?
- Каждый день.
Веркутов свистнул.
- Та-ак-с, приём известный. За границу не собирается ли?
- Да, он говорит, что ему зачем-то в Милан надо. Он едет туда на той неделе.
- Та-ак, та-ак, - подтверждал, ухмыляясь редактор:
Das ist eine alte Geschichte
Doch bleibt sie immer alt
A вам он нравится?
- Он красив, только такой противный, когда в глаза смотрит. Мне неприятно, что папочка так за ним бегает.
- Вы знаете, что он миллионер?
- Неужели?
- Страшно богат и деньгами сорит.
- Он сейчас приходил спрашивать, что мне послезавтра подарить, послезавтра день моего рождения. Хотите обедать ко мне? Пожалуйста! Вы будете? - обратилась она к Ракитину.
Тот сказал, что постарается.
- А вы? - спросила она у Веркутова.
- Я не могу, я послезавтра весь день в Павловске.
- Ну, чёрт с вами! Так вы приезжайте, - попросила она снова Ракитина, - пожалуйста, вы мне доставите большое удовольствие… Кроме того… кроме того мне надо с вами поговорить… посоветоваться в одном деле…
Она взяла его за руку и крепко стиснула.
- Вы такой, такой хороший, я с первого раза вижу. Вокруг всё такая дрянь… Приезжайте.
Он сказал, что непременно будет.
IV
Конец оперетки Ракитин дослушал совершенно машинально. Он был глух даже к успеху Раи, которую публика без конца вызывала. Он не аплодировал, рассеянно поглядывал по сторонам, отвечал невпопад. Аеров рассказал ему, что в виду посещения Талалаева одна из редакций вывесила объявление: "при входе в редакционную комнату трости и зонтики оставляются в прихожей", и что редактор другого издания спит теперь не иначе как с шестью заряженными револьверами и между двумя подручными дворниками, которые одною рукой пятнадцать пудов поднимают. Всё это делалось из предосторожности "личного объяснения". Ракитин на это ответил одобрительным "а!" и, против ожидания Аерова, даже не улыбнулся.
Он ясно сознавал, в какую сторону клонится судьба несчастной девочки. Он придумывал, как бы спасти её, но как-то мысли путались, разбегались. Вопрос был очень большой и сложный.
Хор пел не пред ним, а где-то очень далеко от него, за какою-то туманною дымкой. Он не помнил, как он вышел из театра, приехал в город, лёг в постель. И на другой день опять всё та же мысль, неотвязная, назойливая, монотонная. Где выход? Ответа не было. Ответ должна была жизнь подсказать.
Она и подсказала.
Когда он приехал на третий день на дачу Дементьевых и поднялся по печально скрипевшей лестнице во второй этаж, его встретила в сенях толстая, масленая кухарка с грязным полотенцем через плечо. Папочка растаял, расшаркался и повёл гостя в гостиную, где уже был накрыт обеденный стол и где сидели в сообществе Раи двое: князенька и "комическая старуха" местной труппы, с очень добрым и глупым лицом. У князеньки нос сегодня казался ещё длиннее. Держался князенька прямо, точно аршин проглотил, но часто опускал глаза и задумывался. Рая очень обрадовалась Ракитину.
- Как я рада, как я рада! - говорила она вспыхивая и не зная куда девать вручённую ей коробку конфет. - Я так ждала вас и боялась, что вы не приедете. Мне вы очень нужны…
Князь был ужасно почтителен пред Ракитиным и даже дал ему вскользь заметить, что ему небезызвестна его прежняя литературная деятельность. Папочка плавал как в растопленном масле пред обоими гостями, игнорируя совершенно "комическую старуху". Рая казалась такою нервною. На ней было беленькое платье с широкою голубою лентой. Это к ней не шло и она казалась хуже чем всегда, щёки у неё были бледненькие, брови всё дёргались.
Обед оказался плоховатым: ростбиф подгорел, рыба была какая-то сомнительная, но зато вина недурны. Папочка раскутился, должно быть из каких-нибудь своих расчётов. Херес был даже очень хорош. Под конец обеда откупорили помери-сек.
- Представьте себе, - сказал папочка, - что при одном взгляде на это шампанское у меня поднимается ломота в плече.
Князь постарался удивиться.
- И ведь от какого обстоятельства…
Он начал рассказывать, что это было давно, когда ещё он ездил в провинцию на гастроли. "Комическая старуха" усомнилась в том, чтоб его когда бы то ни было приглашали провинциальные антрепренёры, но папочка только посмотрел на неё и продолжал свой рассказ. Он рассказал как однажды после спектакля (он играл Ришелье, - и удивительно играл!) актёры, чествуя его, "упились" помери-сек. Упившись, они стали пробовать револьвер, для чего приколотили на дверь бубнового туза.
- Я взялся следить за стрельбой, - повествовал он. - Первый выстрел сделал резонёр Иванов. Я ищу пули. нет нигде, ни на карте, ни около, ни на стене… Потом мне говорить: "А откуда у тебя кровь"?.. Пуля-то в плече оказалась…
- Ну, и вы, значит, хороши были, - заметил князь, - коли не чувствовали.
- А я слышал, что это не с вами был случай, а с одним известным актёром, - возразила опять "старуха".
Папочка даже сел к ней совсем задом, показывая этим своё полнейшее презрение к её словам.
Князь рассказал к случаю, как он ранил себя в руку, заряжая пистолет, и в доказательство показал, приподняв обшлаг, шрам. "Комическая старуха" постонала, папочка заволновался, Рак осталась равнодушною.
- А другая пуля у меня тут, - он показал куда-то в бок. - Она катается, её можно даже прощупать.
После обеда, когда подали апельсины, князь напомнил Рае об её желании кататься и сказал, что достанет коляску. Рая попросила достать хорошую, только чтобы лошади были не вороные, а серые. Князь выправил свои белоснежные воротнички, провёл рукой по роскошной бороде, встряхнулся с полным сознанием довольства самим собой, надел блестящий как зеркало цилиндр, раскланялся и исчез.
Папочку заклонило. Он перемогался-перемогался, наконец извинился и пошёл отдыхать. "Комическая старуха" объявила, что ей надо учить роль в шесть листов, и что завтра репетиция, а потому съела три апельсина и, сложив симметрично зёрнышки на край тарелки, ушла, завернувшись в невозможную шаль. Ракитин и Рая остались одни.
- Пойдёмте в сад, - предложила она, и повела его в маленький, густо заросший палисадник, с молодыми первыми цветами на клумбах и зелёною кривою скамейкой под акацией. Она закрылась от вечернего солнца маленьким зонтиком на алой подкладке и вздохнула.
- Как тяжело мне сегодня! - сказала она. - Я не запомню такого грустного дня моего рождения. Сердце сжимается как пред бедой, и здесь, - она показала на грудь, - так пусто, пусто.
Ракитин молчал, пристально глядя на неё.
- Вы знаете, я может быть на днях уезжаю отсюда?
- Куда это? - встрепенулся он.
- Далеко, очень далеко… заграницу.
- Зачем?
- Князь зовёт меня…
- Князь? По какому праву?
Она пожала плечами.
- Он богат.
- И вы… - начал Ракитин, да остановился.
Она отвернулась, чтоб он не видел её лица.
- Как вам не грех? - мог только выговорить он.
Она отняла зонтик, которым прикрывалась.
- Грех? Пред кем?
- Предо всеми…
- Папочка сам этого хочет.
- Пред собой, наконец… У вас талант.
Она усмехнулась.
- Талант!.. Что талант! Что он мне принесёт?.. А тут обеспеченность, богатство…
- Обеспеченность?..
- Да, он передаст папочке какие-то бумаги на моё имя.
- И вы так хладнокровны? Не возмущены?
- Чем?.. Я себе принадлежу, и моя собственность: что хочу, то и сделаю с собой…
- А сцена?
- Я люблю сцену! - она подняла глаза и каким-то восторгом они засветились, - это жизнь моя!.. что ж, я вернусь к ней.
- А этот… его вы любите?
Она покачала тихо головой.
- Нет… Да неужели же жить в этой обстановке лучше: заискивать у Веркутова, ездить по редакциям, плакать, когда какой-нибудь пьяный будет шикать после спетого номера… неужели лучше?.. Скажите по совести, откровенно, - ну?.. Вы молчите, молчите потому, что сами знаете, что это пошло, всё пошло, всё… Меня никто не спасёт…
- Встряхнитесь, уйдите от этого "всего".