Глава восьмая
Святослав каким-то чудом явился нежданно под стенами столицы болгарской. Военные хитрости были известны и древним героям не менее, чем новым, а быстрота движений и внезапность составляли их отличительные свойства. Святослав же обозов с собой не возяше, ни котла, ни мяс не варя.
Комитопул Самуил, разбив сторожевой отряд Руси, отправился торжествовать победу в Преслав. Войско болгарское хотя и осталось на Дунае, но мало уже заботилось о неприятеле а между тем Святослав не медлил. Узнав наутро, что стража его погибла, он вспыхнул местью и приказал старейшему своему воеводе Свенальду, не ожидая севших на мель кораблей, идти в Дунай, конницу переправить на болгарский берег и пустить малыми отрядами по неготовым дорогам, через горы и леса, к Преславу. Сам же, посадив на сто больших кораблей по осьмидесяти человек воинов пеших и по четыре лошади, пустился на парусах вслед за ветрами, тесной стаей и в отдалении от берегов, по пути к Царьграду. Не доезжая до приморского города Варны, во время ночи пристали корабли русские к берегу, высадили войско, и прежде нежели узнали в Преславе о появлении неприятеля со стороны моря, Святослав, путеводимый греческими проводниками, пробрался тайно к стенам столицы царства болгарского. Он предвидел, что главные силы болгарские на Дунае, остальное войско сторожит ущелья гор на границах греческих и Преслав без защиты. Только одно мщение за нападение на сторожевой отряд и желание выручить из плену любимца своего Огнемира побудили Святослава столь неожиданно напасть на Преслав*.
Калеными стрелами повестил он городу о прибытии своем. Никто не успел еще опомниться ни от упоений празднества, ни от ужасу, внушенного рассказами о событиях в храме и во дворе королевском; а Русь вступила уже в город без сопротивления и крови.
- Полагайте оружие, сносите его под знамена Святославли, и будете здравы и невредимы! - раздавался русский клич по городу.
Владыко с боярами и старейшинами городскими встретил Святослава хлебом и солью на площади и молил помиловать город. Королевская дружина сложила оружие, а за нею явились и пленные Руссы, приведенные Самуилом в столицу для торжества победы.
- А король ваш где? - спросил Святослав владыку и боляр.
- Почил волею божию король Петр, - отвечал владыко.
- А воевода ваш где?
- Не ведаем! - отвечали ему.
- И он почил? Тяжко тебе, телу, без головы! - сказал Святослав.
Сопровождаемый чином и вельможами болгарскими, он вступил на королевский двор; охранная княжеская дружина рядами шла вперед и занимала все входы.
В воротах встретил Святослава ключник королевского двора Обрень.
Святослав поднялся на крыльцо, вступил в сени, в трапезную.
- О, да я помешал пиру великому! - сказал он, смотря на горящие повсюду светильники и браные столы вокруг стен. - А этот один за всех упился! - продолжал он, показав на комиса, простертого на земле.
Боляре с ужасом обступили комиса, а Святослав, сопровождаемый своими оруженосцами, продолжал идти далее к кованым золотым дверям престольной палаты. Обрень откинул червчатый занавес.
- Это что такое? - спросил Святослав. - Мертвый или живой король сидит на престоле с своей королевой?
- Это изваяние короля Петра и его дочери, - отвечал Обрень.
- Дочери? - повторил Святослав, подходя к восковым изображениям Петра и Райны во всем великолепии облачения царского.
Долго смотрел он безмолвно на лик Райны и, казалось, выжидал, чтоб она подняла на него поникшие взоры, приосененные густыми ресницами.
- О, велик художник, - сказал он наконец, - сотворивший чудный лик, которому нет подобного в творении богов!.. Дал он красоту, да не вдохнул жизни!
- Не уподобится вовеки творение земного художника творению небесного, который облек нашу светлую королевну Райну нерукотворною, неизобразимою красотою! - сказал Обрень.
- Сердце твое и хитрый ваятель сольстили образу королевны, как греческий художник сольстил образу матери моей и старость ее претворил в юность.
- Не видал ты, князь великий, королевны Райны! - отвечал Обрень с улыбкою затронутого самолюбия. - Не ведаешь красоты женской, как я не ведал величия и красоты мужа, покуда очи мои не удостоились видеть светлого твоего лица.
- Где же королевна? - спросил Святослав. - Здесь она или в Царьграде с братьями?
- Была здесь, - отвечал, смутясь, Обрень, - но теперь не знаю.
- Если была здесь, то и должна быть здесь, - сказал Святослав, - таиться ей от меня не для чего.
И он велел Огнемиру идти к королевне, кланяться ей от русского князя и просил, чтобы дозволили ему быть гостем своим.
Огнемир возвратился и сказал, что королевны нет ни в палатах, ни в городе.
- Дочь короля Петра здесь, но утаилась от меня, - сказал Святослав болярам болгарским. - Из города выйти она не могла: вам должно быть известно ее убежище; скажите ей, что не тать и не кровавые мужи со мною, не с слабыми изведывать силы пришел я и не с женами сладости, не убогих привел исхитить ваше богатство, не голодных кормить на вашей земле, не бесприютных жить под вашим кровом. Пришел я решить вашу распрю с Греками. Скажите королевне, чтоб она возвратилась к престолу отца своего.
- Бог свидетель правоты слов наших, да замкнет навеки уста наши, если изглаголем ложь! Не ведаем, где королевна, - отвечал владыко.
Боляре повторили слова его.
- Идите же и ищите свою королевну, - произнес грозно Святослав, - или дружина моя найдет ее и приведет как продажную пленницу.
Боляре вышли с поникшими головами, а Святослав, утомленный от трудов ратных, сложил с себя бранные доспехи. Добрыня как друг его был с ним неразлучен, ему поверял Святослав все свои помыслы, но теперь он желал никого не видеть, никого не слышать, не знать ничьих дум и свои таить от всех: ему хотелось быть самому с собою.
Добрыню он отправил с отрядом навстречу коннице, идущей к Преславу от Дуная.
Мрачно ходил Святослав по палатам, смотрел в окна на Преслав, на цветущую, веселую природу, его окружающую, и как будто завидовал, что не здесь провел он юность, терял время на безумном разгуле по степям, на бойне людской и, остря меч, тупил душу свою. Проникнутый какой-то скукой, смотрел он на все украшения дворца, входил и в престольную палату, смотрел в образ Райны и уходил мрачен, как будто пробуждаясь от сна, в котором чудились ему невоплощаемые призраки.
Примчался гонец с известием, что великая сила Болгар идет к Преславу.
- Пусть идут и сложат головы у стен столицы моей! - отвечал Святослав.
Поиски королевны были напрасны. Убежденный, что она скрывается в Преславе, Святослав, казалось, готов был на последнее средство - срыть город до основания, чтоб найти ее, но гнев превозмог в нем все прочие чувства.
- Хотят обаять меня! - вдруг вскричал он и, схватив меч, исступленно бросился в престольную палату. Перед ним живая Райна: очаровала, вызвала на мщение за равнодушие свое, а не поднимет очей, не вздрогнет от ужасу, не просит о пощаде. И король Петр, устремив неподвижные глаза на исступленного князя, безмолвно смотрит. А Святослав стоит как изваянный убийца над трупом своей жертвы и, кажется, думает: это что за бездыханный враг передо мною? ни дух, ни существо, а воплотилась в чужой душе и живет в ней как живая!..
Окинув взорами вокруг себя, как будто боясь присутствия живого человека, Святослав вышел из престольной палаты, потребовал коня, велел Огнемиру стеречь Преслав, а сам пустился с дружиной в чистое поле искать боя; разбил комитопула Самуила, собравшего войско, прошел тучей по поморью Болгарии и по Дунаю, одождил калеными стрелами и камнями города*. Душа его снова удовлетворилась бы победой и славой: но победы его были так легки, что он чувствовал от них только утомление. Приказав Свенальду сосредоточить и устроить морские силы в Доростоле, он возвратился в Преслав, чтоб отсюда начать покорение нагорной части Болгарии.
- Где ж королевна ваша? - спросил он равнодушно у боляр. - Скажите же ей, что меч мой поест, а гроза спалит царство ее отца.
В тот же день донесли Святославу, что какой-то чернец-богомолец просит дозволения поклониться великому князю от неизреченно-светлого лица.
"От матери моей", - подумал Святослав и велел допустить к себе старца.
В черном хитоне вошел седой старец и низко поклонился князю.
- Великий князь Святослав, - сказал он, окинув очами людей княжеских, - я не с злым умыслом пришел к тебе, а с добрым поклоном, с миром и любовью. И я и слово мое безопасны для тебя.
Святослав окинул взором добрую наружность старца и велел выйти людям своим.
- Князь Святослав, - продолжал старец, - я к тебе послом от нашей королевны Райны, дочери блаженной памяти короля Петра…
- Не от изваянного ли ее образа? - спросил Святослав с грозной улыбкой.
- Велела королевна кланяться тебе, - продолжал старец, - и спросить, что сделала тебе, русскому князю, Болгария? за что возложил ты на нее руку гнева своего, напряг лук свой и поставил ее знамением на стреляние? За что насытил горестию и напоил желчью? Не в меру ли было ей борьбы с державой Римской за независимость свою? а ты, княже, во чье имя воюешь, за какие вины отверз уста и хочешь поглотить царство наше?
- Так говорит Райна, королевна болгарская? Умна ваша королевна, сказал Святослав с усмешкой, - а который ей год от роду?
- Во цвете она первой юности, а оскудели очи ее в слезах, смутилось сердце, изливается душа, да не на лоно матери! Нет у ней матери, светлого отца ее извел хищный зверь, воскормленный у престола, братьев ее Никифор держит в плену и хочет за выкуп взять нашу волю и вложить узду в челюсти наши!..