Великий теоретик Руссо утверждал возможность существования республики в малых странах. Практика вносила поправку - в республиках торжествует эгоизм, который разъединяет людей, ожесточает их друг против друга, делает равнодушными к судьбам отечества, "а без высокой народной добродетели республика стоять не может". Получалось, что и современные политические события как бы с новой стороны подкрепляли убеждение Карамзина, что единственное спасение народов в монархии. Он пишет: "Вот почему монархическое правление гораздо счастливее и надежнее: оно не требует от граждан чрезвычайностей и может возвышаться на той степени нравственности, на которой республики падают". Но Карамзина не удовлетворяет извлечение подобного вывода - он хочет понять, отчего же разрушаются добродетели в республиках, почему там торжествуют эгоизм, себялюбие, вражда людей. Он ищет ответа и предлагает его публике, и надо сказать, что ответ Карамзина имеет огромное значение, свидетельствуя об умении писателя замечать новые явления в общественных отношениях.
Карамзин приходит к заключению: "Разврат швейцарских нравов начался с того времени, как Телевы потомки вздумали за деньги служить другим державам; возвращаясь в отечество с новыми привычками и с чуждыми пороками, они заражали ими своих сограждан. Яд действовал медленно в чистом, горном воздухе… Дух торговый, в течение времени, овладев швейцарцами, наполнил сундуки их золотом, но истощил в сердцах гордую, исключительную любовь к независимости. Богатство сделало граждан эгоистами и было второю причиною нравственного падения Гельвеции".
Карамзин увидел растлевающую роль духа торговли, показал, как стяжательство, жажда богатства, торговля губят добродетели и уничтожают подлинную свободу граждан даже в республиках, как буржуазные отношения превращают республику в пустой звук и губят человеческую личность. Заметка о Швейцарии не случайна. Вслед за Швейцарией внимание Карамзина привлекает североамериканская республика. В "Вестнике Европы" появляется новая статья (переводная) о нравах и образе жизни в республике за океаном. "Дух торговли, - говорится в ней, - есть главный характер Америки. Все стараются приобретать. Богатство с бедностью и рабством являются в разительной противности (contraste)… Люди богаты и грубы; особливо в Филадельфии, где богачи живут только для себя, в скучном единообразии едят и пьют" ("Вестник Европы", 1802, № 24, стр. 315–316.). Как же быстро изчезли добродетели! Ведь североамериканская республика родилась совсем недавно, на глазах у юноши Карамзина. А уже через два десятилетия и здесь нравы развращены, богатые республиканцы оказываются рабовладельцами, богатство сделало граждан эгоистами, "высокая народная добродетель падает", а без нее истинной республики быть не может (Подобные суждения Карамзина совершенно категорически отвергают мнение некоторых исследователей, которые приписывают ему идею, будто человек по природе своей эгоист и потому природа человека антиобщественна. Карамзин многократно подчеркивал, и в настоящей статье ясно утверждает, что обстоятельства меняют человека, что "богатство делает граждан эгоистами".).
8
Новый расцвет литературной деятельности Карамзина начинается с 1802 года, когда он приступил к изданию журнала "Вестник Европы". Карамзин был уже самым крупным, самым авторитетным из писателей своего поколения, его имя в литературных кругах произносилось в первую очередь. За протекшее десятилетие он вырос как мыслитель, как художник.
Правительственный либерализм нового царствования, цензурные послабления позволили ему высказываться в новом журнале более свободно и по более широкому кругу вопросов, высказываться с сознанием своей роли в современной литературе, своего места в литературном процессе, своего права и даже обязанности публично излагать свои мысли.
То, что в екатерининские времена Карамзин должен был затушевывать - свою ориентацию на европейский либерализм, - сейчас он мог проповедовать без опасений, и это выразилось прежде всего в названии нового журнала - "Вестник Европы". В этом была целая программа. Вместе с тем это не означало отказа от национальных традиций, пренебрежения к русской жизни, к отечественной проблематике. Напротив. Но все рассматривалось в соотнесении с "общечеловеческой", "европейской" действительностью, историей.
В опубликованных в "Вестнике Европы" (1802–1803) художественно-литературных произведениях Карамзина явно заметны две линии: первая - интерес к внутреннему миру современного человека, к "жизни сердца", но осложненная шедшим из литературы XVIII века учением о "характерах"; другая - историческая, явившаяся результатом осмысления исторических событий, свидетелем которых он был в течение 1789–1801 годов. Они были связаны в какой-то мере и в каком-то отношении объясняли одна другую. Вместе с тем это были линия сатирическая и линия героическая.
Еще во втором письме из Лозанны в "Письмах русского путешественника" Карамзин высказал свое мнение о соотношении "темперамента" и "характера". Здесь он считает основанием "нравственного существа" человека темперамент, а характер - "случайной формой" последнего. "Мы родимся с темпераментом, - продолжал Карамзин, - но без характера, который образуется мало-помалу от внешних впечатлений. Характер зависит, конечно, от темперамента, но только отчасти, завися, впрочем, от рода действующих на нас предметов". Далее он уточняет свое понимание этих терминов: "Особливая способность принимать впечатления есть темперамент; форма, которую дают сии впечатления нравственному существу, есть характер".
В "Вестнике Европы" за 1803 год Карамзин поместил произведение, которое по жанру не является ни повестью, ни рассказом, ни очерком; скорее всего его можно назвать психологическим этюдом. Карамзин озаглавил его "Чувствительный и холодный. Два характера". Тема эта давно привлекала его внимание, но только к началу XIX века в сознании Карамзина определились эти "два характера" как главные, может быть, и единственные с его точки зрения, формы проявления внутренней жизни у людей.
Однако важнейшая особенность этого небольшого, во очень глубокого произведения заключается в том, что ни "чувствительный" Эраст, ни "холодный" Леонид не являются для автора "положительными героями". Каждый из них по-своему отрицателен. Карамзин словно не хочет предпочесть одного другому и старается показать, что ни первый, ни второй не дали людям того, что могли бы дать. И при всем этом заметно, что "чувствительного" Эраста Карамзин изображает с некоторой иронией, даже с элементами сатиры.
Попыткой изобразить формирование "характера" "чувствительного" является неоконченный роман Карамзина "Рыцарь нашего времени" - произведение, недостаточно оцененное в истории литературы и интересное как опыт психологического романа на автобиографическом материале.
Вместе с тем в этом произведении автор с большой симпатией изображает общество провинциальных дворян, честных, прямых, проникнутых сознанием собственного и сословного достоинства. "Рыцарь нашего времени" представляет интерес еще и потому, что это было первое в русской литературе произведение, в котором анализировалась детская психология. В "Моей исповеди" анализировалось становление "характера" "холодного", явившегося жертвой дурного воспитания. Карамзин вполне сознательно написал произведение сатирическое. Здесь все, начиная с заглавия до известной степени пародирующего название знаменитого произведения Руссо, представляет сатиру - сатиру на дворянское воспитание, на беспутное поведение молодых дворян, на модные дворянские браки и т. д.
Всеобщий эгоизм, усматривавшийся Карамзиным во многих современниках, тревожил и смущал писателя. "Холодный" Леонид, делающий все "так, как надо", ни в чем не нарушающий норм дворянского поведения, вместе с тем претит писателю: "Любимою его мыслию было, что здесь все для человека, а человек только для самого себя". Но Леонид является еще примером "современного человека", сохраняющего внешнее благоприличие и ограничивающего свои желания некоторым подобием морали. Герой "Моей исповеди" представляет полную нравственную опустошенность. После прочтения этого произведения может даже создаться впечатление, что у Карамзина нет веры в духовные силы дворянства, что сатира его как бы подводит черту под историей умственного и нравственного развития этого сословия. Особенно ясным становится смысл "Моей исповеди" при сопоставлении этого произведения с публицистическими статьями Карамзина, в которых излагаются его взгляды на роль и значение дворянства в русской жизни и истории.
В том же 1802 году, когда была создана "Моя исповедь", Карамзин писал: "Дворянство есть душа и благородный образ всего народа… Слава и счастие отечества должны быть им, дворянам, особенно драгоценны… Не все могут быть воинами и судьями, но все могут служить отечеству", все виды деятельности на благо родины "полезны". Таким образом, сатира Карамзина в "Чувствительном и холодном", "Моей исповеди", вероятно и в "Рыцаре нашего времени" - сатира дворянская и направлена против тех дворян, которые образом своей жизни показывают, что слава и счастье отечества не представляют для них никакой ценности, которые не хотят служить отечеству, которые не хотят быть ему полезны.