- Так у тебя, верно, есть записи, принеси их, пожалуйста, мы их прочтем, посчитаем, - сказал Сократ.
- Нет, записок у меня нет, - сказал Главкон, - да и неприятеля войска нельзя сосчитать.
- Это жалко, - сказал Сократ, - потому что если нельзя сосчитать неприятеля, да нельзя никак вперед узнать, мы ли завоюем или нас завоюют, так выходит, что твое средство обогатить народ не очень–то и надежно. Обогатишь ли, нет ли - неизвестно; погубишь народа, наверное, много, да вместо богатства обеднеешь. Так это мы оставим, а скажи нам еще об одном, сказал тогда Сократ. - Скажи нам, Главкон, сколько нужно хлеба на прокормление всего народа? Каков был у нас урожай в этом году, и станет ли у всех хлеба до новины? Ты верно, обдумал это?
- Нет, я об этом еще не справлялся. - отвечал Главкон. Замолчал Главкон, и все замолчали.
Тогда Главкон сказал:
- Ты до всего так допытываешься Сократ, что если все так обдумывать и считать, как ты спрашиваешь, то управлять народом будет слишком трудно.
- А ты думал - легко? - сказал Сократ. - Спрошу тебя последнее: я слышал, ты начал помогать дяде в хозяйстве, а потом бросил. Отчего это случилось?
- Трудно было мне, - отвечал Главкон, - и хозяйство большое, и дядя меня не слушал.
- Вот видишь, ты с одним домом не управился, а целым народом берешься управлять. Браться–то можно за всякое дело, да удается оно только тому, кто его понимает. Смотри, чтобы вместо славы и почестей не нажить себе беды. Поди узнай прежде хорошенько все, о чем я тебя спрашивал, и тогда уже думай об управлении.
Молча отошел Главкон от Сократа и перестал добиваться места управителя.
IV. КТО ЛУЧШЕ - РАБ ИЛИ ГОСПОДИН?
Случилось раз, пришел к Сократу его сосед Аристарх и стал ему жаловаться на свою беду.
- Ума не приложу, как мне быть. Был я, - говорит, - богат, торговал, потом не задалась торговля - разорился. А тут еще на беду война, убили родных, пришлось взять к себе вдов и сирот. И собралось у меня теперь в доме четырнадцать душ. Каково всех прокормить! Беда к беде, и не знаю, как быть.
- Жаль мне тебя, друг, - сказал Сократ. - Как же ты думаешь теперь делу помочь?
- Хотел денег занять, опять торговлю начать, да не дают, потому знают, что дела плохи.
Покачал головой Сократ и говорит:
- Так–то так, четырнадцать душ кормить, надо припасти; да ведь вот у соседа твоего более двадцати душ, и ведь сыты. Да еще деньги наживают, сказал Сократ.
- Вот сравнил! - сказал Аристарх. - У соседа он один, девятнадцать душ рабов, у него рабы больше сработают, чем съедят. А у меня четырнадцать душ свободных греков.
- А свободные греки чем отличаются от рабов? Ведь тем, что они лучше рабов?
- Конечно, лучше, то - свободные греки, а то - рабы.
- На словах точно выходит - свободные лучше, - сказал Сократ, - а на деле–то не то; у соседа, говоришь, все хорошо, потому что там рабы, а у тебя плохо, потому что не рабы, а свободные греки. Видно, рабы умеют работать, а свободные не умеют.
- И мои бы сумели, коли бы их заставить, - сказал Аристарх, - да не могу же я их заставить работать! Ведь они знатного рода и родные мне, как их заставить работать? Обидишь их, начнутся попреки, недовольство, нельзя это.
- Ну, а теперь у тебя нет попреков, недовольства? - спросил Сократ. - Все в согласии живете?
- Какое согласие! - отвечал Аристарх. - Только и слышишь попреки да ссоры.
- Так вот что, - сказал Сократ, - и без работы у вас согласия нет и кормиться нечем. Ведь родных твоих знатность и благородство не кормят и согласие не дают. Так не сделать ли тебе вот что: не дать ли тебе им какую работу по силам? Не лучше ли будет, когда станут работать?
- Я бы сделал так, - сказал Аристарх, - да не понравится им это. Да и в городе меня, пожалуй, люди осудят.
- А теперь не осуждают? - спросил Сократ.
- И теперь есть добрые люди, осуждают за бедность; осуждают, а денег не дают, чтобы мне поправиться.
- То–то и есть! - сказал Сократ. - Так ведь всех пересудов не переслушаешь; а попытайся–ка, посади их за работу, может, лучше дело–то будет.
И послушался Аристарх Сократа. Через полгода встретил опять Сократ Аристарха и спросил, как живет. И говорит Аристарх:
- Хорошо живу и все тебя благодарю. Послушался я тебя тогда и теперь совсем делами поправился. Поверил мне один человек шерсти в долг, домашние мои эту шерсть спряли, соткали сукна, потом нашили на продажу платья мужского и женского. Продали - не только за шерсть деньги выручили, а и барыши взяли. С тех пор стали этим делом заниматься, и все мы сыты, и ссор у нас нет, и деньги заводятся.
- А люди что говорят? - спросил Сократ.
- Да и люди не бранят, - отвечал Аристарх и засмеялся.
* * *
Увидал раз Сократ, лежит на площади развалясь молодой господин и обмахивается от жара.
- Отчего же это ты так уморился? - спросил его Сократ.
- Как не умориться, я нынче из деревни верст десять пешком прошел.
- Что ж уж очень уморился? Разве что тяжелое нес? Молодой человек обиделся.
- Зачем я понесу? На то раб есть; он нес, что со мной было.
- А он что ж, уморился или нет?
- Что ему делается! Он здоровый, всю дорогу шел - песни пел, даром что с ношей.
- Жаль мне тебя, - сказал Сократ, - выходит, что твой раб и тебе и всякому человеку и себе служить может, а ты ни другим людям, ни себе даже служить не можешь.
* * *
Другой раз увидал Сократ, что один хозяин бьет плетью своего раба.
- За что ты его так больно бьешь? - спросил Сократ.
- Как его не бить, - отвечал хозяин, - он обжора, лентяй, только и думает о том, чтобы ему спать, да веселиться, да послаще поесть. Ему и ста ударов плетей мало!
Сократ отозвал хозяина в сторону и говорит:
- Ну, а ты о чем думаешь, кроме как о том, чтобы тебе помягче поспать, послаще поесть и повеселиться?
Хозяин ничего не ответил.
- А если ты сам только об этом думаешь, то сколько же тебе плетей следует за то самое, за что ты наказываешь раба? Не с тебя ли он и пример–то берет?
Обиделся этот хозяин, ушел от Сократа.
V. КАК ЖИТЬ В СЕМЬЕ
Когда Сократ стал отрываться от своей каменотесной работы, чтобы ходить на площадь, учить народ, жена его обиделась, думала, что убытки будут; но когда стало собираться к Сократу много народу, утешилась, подумала: "За учение хорошо платят, учителя живут в довольстве; будем так жить и мы". А Сократ думал не так. Он думал: "Не могу я брать платы за ученье - я учу тому, что мне голос Бога говорит, учу праведности. Как я за это деньги буду брать?" Хоть и много собиралось народа слушать Сократа, но он ни с кого не брал денег. А на содержание семейства зарабатывал своим мастерством: только бы хватало на необходимое. Жене Сократа жить бедно казалось и тяжело, и стыдно. Часто роптала она на то, что муж за ученье не берет денег. Доходило дело иногда и до слез, и попреков, и брани. Жена Сократа - звали ее Ксантипа - была женщина вспыльчивая. Когда рассердится, то рвет и бросает все, что под руки попадается.
Доставалось от нее и детям и больше всего самому Сократу. Но он не сердился и или молчал, или уговаривал ее.
Раз она бранилась, бранилась, а Сократ все молчит; досадно ей стало, и она со злобы вылила на него ушат помоев.
- Ну, так и есть, - сказал Сократ, - был гром, а после грома дождь. - И стал вытираться.
Так сам делал Сократ и тому же учил сыновей. Один раз старший сын нагрубил матери. Сократ и говорит:
- Что ты, - говорит он сыну, - думаешь о тех людях, которые добра не помнят? Хороши ли такие люди?
- Если люди не хотят делать доброго тем, кто им добро сделал, - я думаю, что это самые дрянные люди, да так и все думают.
- Это ты верно рассудил, - сказал Сократ. - Ну, а теперь скажи, что если один человек другого, когда у него нет силы, носит с места на место, кормит, обшивает, одевает, спать кладет, поднимает, за больным ходит, болезни за него принимает, его злобу с любовью переносит. Что - такой человек сделал добро другому?
- Сделал большое добро, - сказал сын.
- Ну, ведь вот это самое, еще больше того сделала для тебя твоя мать. Она и носила, и кормила, и ночи не спала, и не знала сама, дождется ли она когда–нибудь от тебя благодарности или помощи. А ты что ей за это воздаешь и почитаешь ли ее, как следует благодарному человеку?
Смутился сын, но не хотел покориться и стал оправдываться:
- Я бы ее почитал, если бы она была другая, а то накричит, обидит ни за что. Вот и не выдержишь.
- А ты, когда маленький был, все по делу кричал? А переносила же она, и любила тебя, и ухаживала за тобой. Так–то и тебе делать надо, - сказал Сократ.