рассказывать истории, которые вам самим неинтересны;
читать ребенку книжки, заранее не прочитанные вами".
"Помните: истории, которые вы читаете детям, - развлечение, а не урок. Комментируя историю, показывая картинки и морализируя, вы можете запутать ребенка и отвлечь его от содержания истории".
Продолжение темы трудового воспитания - стенд детского сельского хозяйства. Восьмилетний мальчик Джон Фицджеральд выполнял программу "Помидоры". Можно полистать специальный журнал с его отчетом: "Я выращивал 38 помидоров. Они ничем не болели, но были маленькие. Им не хватало воды. Я старался их поливать чаще, но днем было очень жарко. Я узнал много о болезнях помидоров и их проблемах. Мне нравится этот проект, и я люблю выращивать".
В особом разделе отчета учитель сообщает, что Джон набрал 50 очков из 50 возможных.
И тут же лежит ма-аленький помидорчик. Сантиметров пять в диаметре. Завернутый в салфетку, он покоится на дне корзинки. И никто его не ест! Но все читают гордую надпись: "Это - помидор, выращенный Джоном Фицджеральдом".
Теперь попробуйте себе представить американское широкомасштабное празднество без автомобилей; не получается - и это правильно. Потому что, конечно, тут была огромная выставка антикварных машин. Ими было заставлено целое поле. Представьте себе все автомобильные марки, которые за последние лет семьдесят выпускались в Америке, - и весь этот ряд, с незначительными пропусками, был представлен влюбленными автовладельцами. Они сидят на раскладных стульчиках возле своих игрушек, пьют пепси-колу из холодильных ящиков и с достоинством, с сознанием своих заслуг перед страной неторопливо рассказывают желающим, как купили ржавую колымагу на помойке за 300 долларов, а потом два года неустанно приводили ее в порядок, и красили, и вылизывали, и выискивали родные детали, и вот награда - сверкающий, с иголочки, восхитительный автомобиль, хоть сейчас на аукцион!
Долго, долго ходил я по этому полю чудес. И нашел, кому адресовать свою высшую похвалу: это был автолюбитель из Подмосковья Джон Томасович, по происхождению словак. Самая замечательная машина была у него. Ford Fairlane 1957 года, retractible. Что же такое означает колючее слово retractible? Представьте себе нечто наподобие нашего черного советского "членовоза", большой удобной солидной машины. И вот вы открываете огромный багажник, а после нажимаете специальную кнопочку на панели. И девять электромоторов, включаясь поочередно, один за другим, поднимают с вашего "форда" крышу и плавными движениями укладывают ее в багажник… И перед вами - роскошный прогулочный автомобиль, на котором очень удобно ездить по Москве в дни, когда над ней по приказу Лужкова разгоняют дорогие облака…
Томасович по моей просьбе не раз гонял крышу туда-сюда, счастливо улыбаясь, и я с восторгом наблюдал за метаморфозами. Однако мне самому кнопку нажать он не доверил…
Не забыли ли мы чего из американских ценностей? Гамбургеры, револьверы, машины, трудовое и иное воспитание детей, зарабатывание денег, джаз и кантри (их там было, разумеется, полно) - вроде вся палитра на ярмарке была представлена.
ЧАСТЬ III. Простые москвичи
Глава 14. Черный медведь в жизни мужчины
Добыча медведя - редчайшее событие. Оно выпадает на долю далеко не всякого охотника даже в Москве, которая полна всевозможной дичи и славится почти непрестанной стрельбой метких москвичей и гостей Москвы, особенно в выходные дни. И вот такое счастье выпало Генри Какареке - местному охотнику.
Конечно, интересно поговорить со счастливчиком.
- Генри! Пожалуйста, коротко расскажи о себе.
- Сам я коренной москвич. Мне тридцать шесть лет. Работаю каменщиком.
- Давно охотишься?
- Да уж почти двадцать пять лет. Мне тогда как раз исполнилось двенадцать. На день рождения мать подарила мне "Винчестер-308" (она его выиграла в лотерею), я с ним до сих пор и охочусь.
- А раньше приходилось добывать медведя?
- Нет, это первый раз.
- Кто тебя научил охотиться?
- Мой отец, Генри Какарека-старший. Ему сейчас шестьдесят семь, он на пенсии. Тридцать лет назад он отличился тем, что застрелил медведя весом пятьсот фунтов (редакция его не взвешивала и потому ответственности за эту информацию нести не может. - Прим. авт.). Что редко даже для наших мест, где почти все мужчины - охотники. Я имею в виду коренных москвичей; из приезжих, конечно, какие охотники…
- А когда можно посмотреть на трофей?
- Через полгода, не раньше. Я отдал чучельнику, а там очередь, у нас же все охотники… Жаль, сезон охоты на медведей короткий - три дня всего.
- А была мысль подстрелить медведя тайком, не в сезон?
- Нет, потому что вне сезона ни азарта, ни смысла (it's not a challenge that way).
- А знаешь людей, которые охотились браконьерски?
- Нет, никого не знаю. Показывать потом трофей и хвастаться можно ведь только в случае легальной добычи медведя!
- А наказание?
- Две тыщи штрафа и на пять лет забирают охотничью лицензию. Читал в газете про одного такого парня…
- Генри! Что для тебя важнее - работа или охота?
- Будь на то моя воля, я б только и делал, что охотился. Уж как-нибудь бы прокормился. Но ведь надо счета оплачивать, вот и приходится на работу ходить…
Охота - точно главная вещь в его жизни. С первой женой Генри развелся из-за нее, из-за охоты. Жене не нравилось, что все выходные он пропадал в лесу. Она даже из принципа не ела добытой им дичи.
В общем, не сложилось.
Жена его потом вышла замуж. Новый ее муж Тим, что интересно, не охотник. Потому что он не местный, не москвич, а приезжий. Семья у них крепкая, дружная - на почве нелюбви к охоте…
А первого в своей жизни медведя Генри добыл так. Сезон всего три дня в году. И вот купил он лицензию в оружейном отделе скобяной лавки, выпросил отгул на два дня - и вперед.
Поехал он с друзьями Томом, Ником, Ларри и Дейвом в городок Гулдзборо, что в трех милях от Москвы. Там у них хижина. Она маленькая, но настоящая охотничья, экзотическая: нет ни электричества, ни воды, ни сортира. Женщин туда, кстати, не пускают, по крайней мере в сезон. И вот они с вечера засели за подготовку к охоте: до ночи играли в покер и пили пиво (каждый притащил по ящику баночного). А закусывали оленем, которого Генри накануне подстрелил из лука. Что касается покера, так Генри везет, особенно после развода, и он выиграл 25 долларов.
Вздремнули, а в пять утра встали и разошлись по лесу, каждый на присмотренное заранее место. Генри сел в засаду возле медвежьих какашек, которые высмотрел накануне. С собой он никого не взял: даже близкие друзья не делятся медвежьим дерьмом. Что нашел - то только твое, без обид. В 10.30 он вдруг увидел в 60 ярдах перед собой медведя… Страшно не было: никто про такое не слышал, чтоб в Пенсильвании медведь напал на человека.
Через пять секунд после того, как Какарека увидел медведя, он поднял винчестер и начал стрелять.
- Я говорил себе: не промахнись, только не промахнись, слишком долго ты ждал этого шанса - двадцать пять лет! - вспоминал он.
В медведя попали три пули, а стрелял Генри шесть раз. Но не было такого чувства, что он мазила: все-таки расстояние, и медведь ведь не стоял, а бежал по лесу. В такой ситуации не стыдно попадать только через раз.
- При шести дырках медвежье чучело мне дороже обошлось бы - разоришься на этих заплатах и штопке. По мне, так лучше б я один раз попал.
После он еще подошел к лежавшему на снегу окровавленному медведю и для верности сделал контрольный выстрел в затылок.
- Я был очень счастливым человеком в тот момент, чуть не плакал. Я кричал что-то вроде: "Йаху! Йаху!". Наконец я его заполучил!
Да, Генри чувствовал себя виноватым, его мучила совесть, когда убивал медведя, - это ведь прекрасное животное! Но иначе он не мог, потому что "у каждого охотника есть мечта - убить хоть одного черного медведя. Это - мечта. Оленей все настреляли - не счесть. А медведь - это отдельная, особенная вещь".
Два с половиной часа Генри тащил своего медведя весом в сто тридцать пять фунтов (больше пятидесяти килограммов) до дороги, где стояла машина. Путь был неблизкий - мили полторы, то есть два километра с лишним.
Потом он приехал в охотничий домик. Не сумев справиться с волнением, тут же сел выпивать, один.
После обеда подошли дружки. Они, конечно, поздравляли, но физиономии у них - это Генри отметил острым охотничьим глазом - были кислые… Многие друзья Генри рассказывали ему про одну и ту же мечту: подстрелить медведя и постелить на полу его шкуру. А на этой шкуре заниматься сексом. И при этом каждой девушке говорить: дорогая, ты первая, кого я имею на этой шкуре.
- И ты тоже, Генри?
- Нет, не в моих правилах девушек обманывать (тем более вся Москва знает, что я решил никогда больше не жениться). Я чучело велел сделать…
Вечером вся эта Москва была у Генри, в его маленьком домике - поздравляла с выдающимся достижением, пила пиво. Пришел и Генри Какарека-старший. Он был немногословен и только сказал: "Хорошая работа" (good job).
А подруга Генри, ее зовут Мелисса (по профессии секретарша), медведя не видела. Она была в тот вечер у родителей и ограничилась телефонным поздравлением. К охоте она относится абсолютно хладнокровно: ни за, ни против. Еще она сказала, что медвежье чучело, когда будет готово, украсит его интерьер. Холостяцкий…
А потом, на следующий день, Генри опять пошел на медвежью охоту с отцом, но уже без ружья. По закону, нельзя брать больше одного медведя в сезон. Медведь - это праздник, ему не положено бывать чаще раза в год…