Здесь, всего в одном абзаце, скупыми средствами воссоздан не только очень конкретный характер, здесь увиден и воплощен образ мышления, тип миросозерцания, рожденный жизнью. В романе "Что делать?" Чернышевский проявил себя удивительным психологом: в показе эволюции некоторых героев, их духовного роста, развития их идей, в таких эпизодах, как третий сон Веры Павловны (когда ей раскрывается, что она не любит Лопухова), он проявляет себя тонким мастером психологического анализа.
Вместе с тем, говоря о достоинствах романа, нет никакой необходимости приписывать ему те качества, которых в нем нет и которые ему, по его специфике, попросту не нужны. Не надо, например, выискивать черты мелочной "индивидуализации" положительных героев. Черты "новых людей" крупны, монолитны, это черты определенного типа, который "недавно зародился у нас", и нет нужды дробить их на мелкие черточки, преследуя то самое "правдоподобие", которому противостоит вся суть романа - первого русского произведения, заключающего в себе характерные особенности социальной утопии. Задача Чернышевского состояла как раз в том, чтобы подчеркнуть общее в подобных людях; индивидуализация этого типа - прежде всего в воссоздании стиля его жизни и мышления. Надо сказать, что, когда сам автор отдает дань живописанию мелких привычек и отличий героев друг от друга, это нередко воспринимается как нечто необязательное в тех больших масштабах, которыми меряет автор этих героев.
Нет нужды в том, чтобы решительно всему в романе подыскивать тонкие психологические обоснования, аргументируя этим утверждение о художественном мастерстве Чернышевского, - например, подводить некую психологически бытовую основу под сны Веры Павловны, объясняя, какие события и разговоры наяву повлияли на образы того или иного сна. Сны - это откровенно условный прием, не нуждающийся в подобных обоснованиях, зиждущийся на интеллектуальной основе романа, помогающий символически резюмировать размышления автора и героев и вполне естественный для художественно-философского произведения, где "бытовые" рамки подчас не могут вместить обобщений, гипотез и предвидений, подобных тем, которые составляют четвертый сон Веры Павловны. Не втискивать в натуралистические рамки следует эти сны, а восхищаться той художественной смелостью, с которой автор использует этот прием (как, впрочем, и собственно монологи) в системе реалистического романа. Ведь эта смелость, это творческое развитие принципов реализма и создает художественное обаяние книги. В именно таком художественном облике романа проявились и мастерство писателя, и искусство пропагандиста. В именно таком - смелом и лукавом, патетическом и лиричном - ее облике полно и ярко проявилась великая личность ее создателя, нравственная высота борца и человека.
Книга "Что делать?" как роман, как художественное произведение не существовала бы, если бы все в ней не было спаяно, сцементировано высокой нравственной идеей. Нравственный пафос составляет фундамент и вершину этого глубоко политического произведения как произведения художественного. В авторских отступлениях, в разговорах с "проницательным читателем" Чернышевский не раз жестоко потешается над либеральными обывателями, в глазах которых "материалист" - это человек "безнравственный", не имеющий "ничего святого". В контексте романа такие взгляды выглядят особенно нелепыми, ибо все, что проповедуется в книге, проповедуется не ради сытой бездуховности, а в первую очередь ради истинно человеческой, истинно нравственной, истинно духовной жизни людей.
Существует, и по сию пору иногда дает себя знать, некий странный взгляд на роман "Что делать?", заключающийся в том, что, связанный цензурными ограничениями, Чернышевский не мог во всю ширь развернуть повествование о революционерах, о социальной борьбе, и вот именно поэтому, мол, вынужден был высказать свои революционно-демократические взгляды в форме "семейного романа".
Такое понимание не только наивно - оно решительно, в самом корне, противоречит духу и строю романа, всей его идейно-художественной концепции. Своеобразие и нравственная сила романа неотрывны от этой "вынужденной" его формы, от его "семейного" сюжета. Ведь именно этот сюжет, как мы видели, дает автору возможность с разных концов, с разных сторон подходить к теме неизбежности и необходимости революции, уверенно утверждать, что именно революция, решив проблемы общественные, поможет решить и проблемы частной жизни людей. Именно "семейный" сюжет позволил Чернышевскому вести свою пропаганду логически убедительно, от частного к общему и снова - к частному.
Но не только в логике дело. Дело еще и в нравственной позиции автора-гуманиста, в самой интонации романа, каковой есть не ученый трактат теоретика, а взволнованная проповедь человека, провозглашающего "любви и правды чистые ученья".
Нет, не мог Чернышевский иначе "завязать" свой роман, иначе вести его сюжет, как "через семью", через самое близкое, что есть у человека. Ибо идею социализма он "принял к сердцу" и говорить хочет о социализме от сердца, "чисто по-человечески". В том-то и дело, что социализм для него - не только историческая необходимость, но и естественная, глубокая потребность настоящего человека, такая же естественная и человеческая, как потребность в любви, в счастье.
И если посмотреть на роман "Что делать?" в этом свете, то не такими уж несправедливыми и лукавыми покажутся слова "Предисловия": "Содержание повести - любовь…" В этом свете окажется, что этот политический, общественно-философский роман, роман-воззвание - есть и в самом деле книга о любви. Не "любовный роман", а именно книга о любви, о том, что такое настоящая, истинная любовь и что нужно людям, чтобы все они могли и жить по-человечески, и любить по-человечески.
С любви к Лопухову начинается освобождение Верочки из "подвала". Любовь помогает Насте Крюковой начать достойную жизнь. Любовь Веры Павловны и Кирсанова озаряет новым светом их жизнь, помогает им жить и трудиться. Любовь связывает судьбы Лопухова и Полозовой. От любви отказывается "особенный человек" Рахметов - отказывается потому, что не удовлетворена еще его главная потребность, потребность в новой жизни для всех, не удовлетворена его главная любовь - "пламенная любовь к добру". Революции и любви - этим двум темам посвящены вдохновеннейшие страницы романа. Своей "невестой" называет революцию Лопухов. II в картинах будущего, в четвертом сне Веры Павловны, возникают символические образы разных эпох развития человечества - разных эпох любви - Астарта, Афродита, Непорочная и грядущая Светлая Красавица, символ всеобщей любви и братства людей в будущем коммунистическом обществе.
В конце романа возникает еще один женский образ - "дама в трауре". Литературоведы до сих пор спорят, кого разумеет автор - возлюбленную Рахметова или Ольгу Сократовну Чернышевскую. Но как бы там ни было, а главное заключается в том, что праздничный финал романа, рисующий победу революции, когда "дама в трауре" превратилась в "даму в розовом", тоже пронизан победной мелодией любви.
"Что делать?" - книга о революции и книга о любви. Она перекликается с некрасовскими строками: "Как женщину, ты родину любил" - и предвосхищает строки Маяковского:
Я ж
с небес поэзии
бросаюсь в коммунизм,
потому что нет мне
без него любви.
Эта книга - не для отдохновения и не для забавы. Эта книга - для зрелого и мыслящего читателя. Автор воспоминаний "Встречи с В. И. Лениным" Н. Валентинов, бывший меньшевик, воспроизвел страстную отповедь Ленина в ответ на пренебрежительный отзыв о романе Чернышевского: "…недопустимо называть примитивным и бездарным "Что делать?". Под его влиянием сотни людей делались революционерами. Могло ли это быть, если бы Чернышевский писал бездарно и примитивно? Он, например, увлек моего брата, он увлек и меня. Он меня всего глубоко перепахал. Когда вы читали "Что делать?"? Его бесполезно читать, если молоко на губах не обсохло. Роман Чернышевского слишком сложен, полон мыслей, чтобы его понять и оценить в раннем возрасте. Я сам попробовал его читать, кажется, в 14 лет. Это было никуда негодное, поверхностное чтение. А вот после казни брата, зная, что роман Чернышевского был одним из самых любимых его произведений, я взялся уже за настоящее чтение и просидел над ним не несколько дней, а недель. Только тогда я понял глубину. Это вещь, которая дает заряд на всю жизнь".
А. В. Луначарский приводил слова, сказанные ему Н. К. Крупской: "Вряд ли кого-нибудь Владимир Ильич так любил, как он любил Чернышевского. Это был человек, к которому он чувствовал какую-то непосредственную близость и уважал его в чрезвычайно высокой мере… Я думаю, что между Чернышевским и Владимиром Ильичем было очень много общего" .
Роман Чернышевского породил целое движение, названное в 60-е годы женским движением. Тысячи женщин организовывали артели по примеру мастерских Веры Павловны. Под влиянием романа была создана знаменитая коммуна писателя В. А. Слепцова, в течение двух лет существовала коммуна великого композитора Μ. П. Мусоргского, а также артель художников во главе с выдающимся живописцем И. Н. Крамским. Пусть бесплодны были эти попытки создать прочные социалистические организации в условиях полицейского режима - они сыграли свою благородную роль, революционизируя сознание людей. Свою книгу "Что делать?" Ленин назвал под воздействием романа Чернышевского.