- Ну, товарищи, начинаем! Начинаем с утверждения кандидатов лесной охраны. Покуда мы здесь будем составлять общий лесной закон, охрана уже в пятницу, не позже как в понедельник, должна приступить к обязанностям. У нас, известно вам, выдвинуто от каждых десяти дворов по одному кандидату, всего двадцать четыре человека, но из них мы должны отобрать достойных и честных десять человек. Зачитываю список. Первым идет товарищ Глазков Иннокентий Степанович. Кто - "за"?
- Не торопись, Петро! - остановил его Устинов. - Зачислим ли мы кандидата либо отклоним его, необходимо не просто голосовать, а указать всем понятную причину нашего решения. Мы обязаны и нашему обществу и каждому кандидату доказать на фактах, почему к нему проявлено то ли положительное, то ли отрицательное отношение!
- Это верно! - поддержал Устинова еще один член Комиссии, Половинкин Михаил. - Не солдатская служба исполняется, чтобы скомандовать: "Десять человек - три шага вперед!" Служба общественная, другой коленкор!
- Итак ить это мы со всеми, сколь их есть кандидатов двадцать четыре человека, да сколь при кажном из них разных фактов, так мы до утра здесь просидим?! С ихним с обсуждением? - встрепенулся Игнашка Игнатов.
- И просидишь! - ответил ему Калашников. - Правильно замечено благодарю членов Комиссии за ихнюю поправку, - нам обязательно нужно обсудить все соображения наших решений и занести их в протокол. Кто имеет высказаться по Глазкову Иннокентию Степановичу?
Действительно, так и случилось: Комиссия закончила с делом уже за полночь, так что Зинаида Панкратова дважды кормила ее пшенной кашей на молоке и с яйцами, очень пахучей, золотистой.
В протокол № 1 заседания Комиссии от 7.IX 1918 г. было записано:
1. Товарищ Глазков Иннокентий Степ.
Здоровьем не страдает. К лесной объездческой службе годный, бьет с правой и с левой одинаково, но не здря. Зачислить в охрану единогласно.
2. Товарищ Аниканов Евстигней Никол.
Корыстный. Кажный день будет хотя бы помалу, но требовать в свою пользу и жаловаться, что худо живет. Отклонить.
3. Товарищ Куликов Андрей Петр.
Хороший хозяин и годный к любому делу. Наряду с этим учит в своей избе ребятишек с дальнего края деревни письму, чтению, устному счету. И далее пускай учит, а от охраны отклонить по причине занятости.
4. Тов. Куликов Семен Петр.
В 1909 г. замечен был на Крушихинской ярмарке в присвоении чужих денег 7 руб. 28 коп. Отклонить.
5. Товарищ Семенов Николай Никол.
Подходит полностью, а возражениев не находится. Зачислить.
6. Тов. Убегов Алексей Артем.
Три раза горел в собственной избе: в 1901, в 1912 и по прибытии уже с фронта в текущем 1918 году. Так что, будучи в охране, лес пожгет непременно. Отклонить.
7. Тов. Глазков Гавриил Александр.
Зачислить, но особо указать на сильную гордость и склонность к пререканиям, не годную для службы в лесной охране.
8. Круглов Прокопий Семен.
К политически благонадежному крестьянству не относится: прошлый месяц на свадьбе собственной дочери Елизаветы запевал "Боже, царя храни" и агитировал к подобному пению всю свадьбу. Отклонить.
9. Товарищ Гуляев Серафим Михайлов.
К охране вполне годный, но чересчур смиренный и непременный, так что от общественной просьбы никогда не отказывается. Зачислить, но предупредить, чтобы на общественной службе не разорил бы свое хозяйство и собственных ребятишек.
10. Тов. Гуляев Владимир Ив.
Вполне годный к службе в лесной охране. К сожалению, имеет давнюю ссору с барсуковскими мужиками, так что при встрече с ними в лесу может слишком быстро повернуть против них любой вид оружия. Отклонить.
11. Тов. Кузнецов Иван Иван.
Оружие вообще и никогда давать в руки нельзя - наделает делов. Отклонить.
12. Тов. Глазков Федор Алекс.
Покуда зачислить, но когда сход голосовал Глазкова Ф. А., он выказал к этому свое небрежное отношение. Поэтому предупредить, что общество в таких небрежниках не сильно нуждается, так что в любой момент может обойтись и без него.
13. Товарищ Панкратов Кирилл Емельянович.
Зачислить и предупредить, чтобы был попроворнее.
14. Товарищ Митрохин Афанасий Купр.
За отсутствием возражений - зачислить.
15. Товарищ Куропатин Александр Александрович.
Старый уже (1849 год рождения). Отклонить.
16. Куприянов Матвей.
Молодой еще, хотя и здоровый. Отклонить.
17. Тов. Убегов Василий Никол.
Единогласного мнения о товарище в Комиссии не имеется. Зачислить и поглядеть, кто из членов Комиссии был прав, а кто нет при обсуждении данной кандидатуры.
18. Тов. Митрохин Борис Леонид.
Много гуляет не совсем известно где. При зачислении в охрану окончательно отобьется от дома и семьи. Отклонить.
19. Тов. Куропатин Георгий Александр.
В старшие охраны не годится, но в рядовых начнет куражиться, будто старший. Отклонить.
20. Евсеев Гр.
Даже смешно было выдвигать такого кандидата. Откл.
21. Тов. Лебедев Терентий Мих.
Пущай и далее играет на австрийской гармонии. Отклонить.
22. Тов. Гуськов Дм.
Какой это охранник, когда он сам в 1911 году потерял собственного коня-четырехлетку с телегой и с двумя кулями муки-крупчатки? Отклонить.
23. Товарищ Евсеев Леонтий Афанасьевич.
Этот в лесу - ровно дома. Зачислить как будущего примерного и скромного охранника. Поглядеть дополнительно, чтобы назначить старшим охраны.
24. Григорьев Л. М.
Сроду не имел никакого общественного интереса и неспособен к нему. Зачислить для приобретения общественной практики.
Протокол писал Дерябин. Дерябин этот еще в пятнадцатом году вернулся домой по контузии, но и сейчас прибыл в избу Панкратовых, будто прямо из окопа: в шинельке, в гимнастерке, побриться ему не было минуты, тем более подстричься.
Писал он старательно, извел половину целого, до того еще не зачиненного карандаша, поплевывал на карандаш и слюнявил его, густо разукрасил себе рот, и протокол тоже оказался пестрым - местами буквы очень яркие, блестящие, а где писалось насухо, там их видно с трудом.
Устинов же вникал нынче в дело только поначалу, потом над чем-то задумался.
У него было светлое, насмешливое лицо, вот-вот он улыбнется и засмеется, но ни улыбки, ни смеха нет и нет, а вот задумчивая какая-то усмешка - та неизменна.
Лампа в горнице на клеенчатом столе светила ярко, потрескивала фитилем. Удивительно, но была она заправлена настоящим керосином.
Керосина в Лебяжке вот уже больше года как днем с огнем ищи - не найдешь, но Зинаида Панкратова и тут расстаралась: только наступили потемки, заправила лампу, зажгла ее, и вот горел этот яркий свет до сей поры.
Член Комиссии Половинкин поглядывал на веселый огонек, поеживался и вздыхал: он был мужик работящий, экономный и совестливый, он, конечно, не мог не подумать о том, какой урон Лесная Комиссия наносит хозяевам, и казнился, чутко прислушивался - может, в кухне, где хозяева нынче находились, Кирилл уже ругает свою бабу за такую растрату?
Но там тихо было, непрерывно гудела прялка, а чем занимался Кирилл понять было нельзя.
Вернее всего, сидел и ждал, как и что о нем-то решит Комиссия - он ведь тоже был кандидатом в охрану. Слава богу, соображал Половинкин, в охрану Кирилла зачислили, хотя и с наказом - быть попроворнее. Это уже лучше. А если бы весь чистый его дом сапогами затоптали, да керосин пожгли, да потом еще и отклонили бы его - вовсе уж было бы Кириллу худо, не по себе. Разобраться, охрана эта - одни только хлопоты и заботы, но если тебя выдвинули кандидатом куда-нибудь, а после отклоняют - неловко получается. И Половинкин никого не отклонял, только Куликова Семена, замеченного в присвоении чужих денег на Крушихинской ярмарке в одна тысяча девятьсот девятом году. Тут он действительно был против.
Когда все члены Комиссии расписались под протоколом, Петр Калашников сказал:
- Завтре что перво-наперво сделаем - соберем кандидатов, двадцать четыре человека, зачитаем им этот протокол. Затем окончательно и в совете с утвержденными кандидатами назначим старшего. Я думаю, старшим будет Евсеев Леонтий, лучше, чем он, на должность никто не найдется. Распорядимся также, чтобы все они разжились бы оружием. По нонешнему времени, когда понатащили этого добра с фронту едва ли не в каждый двор, - это несильно трудная задача!
- А еще после мы, Лесная Комиссия, кого будем делать? поинтересовался Игнашка Игнатов. - По какому вопросу? Какие писать протоколы?
- После-то, можно сказать, самое-то главное и начнется, товарищи Комиссия! - стал разъяснять Калашников. - Инструкцию лесной охраны составить надо? Надо! Правила взысканий за самовольные порубки - надо? Надо! А ценник на лес? А правила отпуска леса? Общий закон, чтобы в нем было всё усмотрено - восстановление леса, правила пастьбы, сенокоса и охоты, хранение лесных документов и планов, положение о таксации, - голова кругом, сколь предстоит делов! Я, сказать по правде, на Устинова сильно надеюсь. Ты ведь, Устинов, грамотный, и по лесу тоже, ты еще с царскими таксаторами работал!
- Давно было, - вздохнул Устинов. - Парнем я еще был. Неженатым еще. Ну, а забыть-то я не забыл ничего. Все помню…
Устинов и еще хотел сказать что-то, но его перебил Игнашка:
- И куды их столь, разных законов?! Не пойму я никак! Сделать бы один только, но всеобчий закон: руби и вообче воруй, кто сколь сможет и как умеет! А тогда и слова бы этого не было - воровство! И суда не надо, и никакой бумаги, никакой Комиссии. Да энтими бумагами хоть гору навороти человек всё одно через ее перелезет и сопрет, чо ему нужно!