Тем не менее Россия хранит память "основоположника". Улицы и площади его имени есть повсюду. Немало и статуй бородатого философа украшает городской ландшафт. В Москве, правда, древней улице Охотный Ряд возвращено прежнее название, но марксистские улица, переулок и метро "Марксистская" в Москве остаются. Поселок Карло-Марксово есть в Донецкой области Украины, а город Баронск, переименованный в Марксштадт во времена Республики немцев поволжья, носит имя Маркс до сего дня.
Парижская Коммуна -
революционный режим, установленный в Париже 15 марта 1871 г. и продержавшийся до 28 мая. В результате поражения Франции во Франко-прусской войне император французов Луи-Наполеон (Наполеон ІІІ) оставил престол, и для решения судьбы страны в Бордо собралось избранное демократическим образом Национальное собрание. Большинство из 630 первоначально избранных депутатов (около четырехсот) объявили себя сторонниками восстановления во Франции конституционной монархии Орлеанской ветви Бурбонов. Главой исполнительной власти Национальное собрание избрало популярного политика умеренно республиканских взглядов - А. Тьера. Большинство населения Парижа, настроенное лево-радикально, не согласилось с таким выбором.
15 марта Тьер прибыл в Париж и отдал приказ городской Национальной гвардии, созданной для обороны столицы от прусаков, разоружиться. Гвардия, набранная в основном из бедного населения, составлявшего большинство горожан, отказалась подчиниться приказу. Направленные для принудительного разоружения войска правительства Тьера сами частично перешли на сторону гвардии. Командовавшие войсками генералы Леконт и Тома были захвачены восставшими и через три дня расстреляны. После этого Тьер покинул Париж и из Версаля, где заседало Национальное собрание, стал готовиться к покорению восставшей столицы.
В это время парижане на городских выборах сформировали собственное собрание коммуны (Генеральный совет), которое действовало совместно с ЦК Национальной гвардии. Эта объединенная власть избранного Генерального совета и ЦК, и получила название Коммуны. Её сторонники называли себя федератами, так как выступали за конфедерацию независимых коммун, которую планировалось создать взамен унитарного государства. Французы называли сторонников коммуны коммунарами.
Коммуна сразу же объявила себя продолжателем якобинской диктатуры 1793 года. Коммунары отвергали христианскую религию, отменили владение крупной собственностью, восстановили республиканский календарь и заменяли трёхцветное знамя на красное - символ социальной революции. Они поставили своей целью революционизировать всю Францию, а имевшиеся среди них сторонники Интернационала призывали к всеевропейской социальной революции в духе идей радикала Бланки, который сам был одним из коммунаров.
Столкнувшись с сопротивлением верных Тьеру войск и получив известие о неудаче вооруженных революционных выступлений в других городах (Лионе, Тулузе, Лиможе, Марселе, Нарбонне), коммунары ввели принцип заложничества и арестовали священников, офицеров, жандармов и монахов, просто зажиточных граждан. Было объявлено, что за каждого убитого федерата будут казнить трех заложников. В случае штурма города коммунары угрожали предать Париж огню.
Когда 21 мая верные Тьеру войска под командованием генерала Галифе вошли в западные предместья Парижа, коммунары исполнили свои обещания - заложников начали расстреливать, а дворцы, храмы, здания государственных ведомств и богатые дома поджигать. Среди прочих были расстреляны архиепископ Парижский Дарбуа, президент Бонжан, множество жандармов священников, Аркейльских монахов-доминиканцев. Коммунары сожгли Ратушу, Дворец Юстиции, Королевский дворец Тюильри, Министерство финансов, Счетную палату, несколько храмов и множество частных домов. Только отважный рейд кавалеристов генерала Галифе спас от гибели кафедральный Собор Парижской Богоматери, который коммунары уже заполнили дровами, пропитанными керосином.
21-28 мая в Париже шли ожесточенные уличные бои. В истории Франции эти семь дней получили имя "кровавой недели". Ожесточение и федератов и правительственных войск было ужасным. Множество взятых в плен коммунаров было расстреляно на месте. Погибло, по приблизительным подсчетам около 25 тысяч национальных гвардейцев. 40 тысяч сторонников Коммуны было взято в плен. Обвинительных приговоров было вынесено более 9 тысяч. Казнили немногих. Большинство осужденных отправили на каторгу в колонии или в ссылку. Остальных оправдали и отпустили.
Французские рабочие и низшие городские слои восприняли поражение Коммуны как свое поражение в борьбе с буржуазией. Глубокий раскол общества был характерен для всей ІІІ Республики (1871–1940) и, в частности, парализовал руки французского правительства, когда российские белогвардейцы ждали от него помощи в борьбе с коммунистами. Окончательно изгладился этот раскол только через 90 лет после Парижской Коммуны, во время президентства генерала де’Голля, т. е. в 1960-е годы.
Кровавые дни Парижской Коммуны марксисты объявили первой попыткой создания "свободного пролетарского общества". Злодеяния Коммуны приветствовали Маркс и Энгельс. А Ленин и Сталин критиковали коммунаров за слабость их террора - он, по их мнению, должен был быть более жестоким, чтобы никто не осмелился сопротивляться революционной власти. "Парижские коммунары были слишком мягки в отношении версальцев, за что их с полным основанием ругал в свое время Маркс" - писал Сталин в "Вопросах ленинизма". Большевики сполна "исправили ошибку" коммунаров.
Демонстрируя "пролетарскую солидарность" и желая повторения Коммуны в мировом масштабе, советские коммунисты широко использовали имя Парижской Коммуны, называя им конфискованные фабрики, линейные корабли Русского Императорского флота, улицы в захваченных ими городах России. Когда в конце 1930-х гг. Сталин переориентировал идеологию своей партии с интернационализма на "советский патриотизм", имя Парижской Коммуны перестало быть столь популярным, но во многих городах остались улицы, названные в ее память, заводы "Коммунар" и "Коммунарка". В Нижегородской области есть поселок "Имени Парижской Коммуны".
Робеспьер
Внушавший ужас в период кровавой сталинской вакханалии термин "враг народа" был изобретен не в то страшное время, а почти за полтора столетия до того - во время французской революции. Его пустил в обиход лидер радикальной революционной партии - якобинцев Максимилиан Робеспьер (1758–1794).
"Во Франции имеются лишь две партии: народ и его враги. Кто не за народ, тот против народа", - объявил он на заседании Якобинского клуба 8 мая 1793 г. И через три недели, захватив власть после изгнания с политической арены своих конкурентов - жирондистов, якобинцы принялись рьяно претворять в жизнь эту установку своего вождя.
Все, кто знал Робеспьера в молодости, испытывали при упоминании его имени, страх в сочетании с недоумением. Ибо в то время, когда во Франции никто не мог и помыслить о возможности революции, этот малорослый, щуплый, близорукий человек с тихим и скрипучим голосом, не проявлял признаков кровожадности. Он адвокатствовал в городе Аррас, любил повеселиться в компании сверстников и сочинял сентиментальные стихи. Но он отличался склочностью и нетерпимостью к взглядам, которые не разделял - качествами, переросшими затем в лютую жестокость по отношению к противникам.
Впрочем, уйдя после начала революции в политику, Робеспьер довольно долго был демократом, отстаивал политические свободы. Он требовал гарантий от чрезмерного усиления исполнительной власти, введения отчетности должностных лиц перед избирателями и даже отмены смертной казни! По мере развития революции его претензии на власть усиливались, а приверженность демократии уходила, пока не исчезла напрочь. Когда якобинцы установили однопартийную систему, Робеспьер предложил Конвенту декрет о том, чтобы "поставить террор в порядок дня". И дал идее теоретическое обоснование: "Основой политики революционного правительства, - заявил он в Конвенте 5 февраля 1794 г., - являются одновременно добродетель и террор, без которого добродетель оказывается бессильной".
И уничтожение "недобродетельных" началось. В Лионе и Нанте людей расстреливали сотнями из пушек картечью. При малейшем подозрении в принадлежности к сторонникам короля и запрещенным политическим партиям людей волокли на гильотину. Казнили также за неосторожные высказывания, за критику режима, поводов для которой было предостаточно; установление низких государственных цен на потребительские товары привело к их острому дефициту, а рабочим запрещалось требовать повышения зарплаты. Впрочем, Робеспьер возводил бедность в добродетель. "Я хочу быть бедным", - прямо заявил он на пленуме якобинцев. Он жил в Париже в маленькой комнатке в доме столяра Дюпле и яростно уничтожал политических противников.
Когда с королевской семьей и аристократией было покончено, Робеспьер стал говорить, что нужно истреблять среднее сословие, а также писателей, "продажность" которых мешает просвещению народа: "Надо объявить в опале писателей, как опаснейших врагов отечества". Люто ненавидел Робеспьер и католическое духовенство, которое считал контрреволюционным "от начала" и уничтожал беспощадно. В июне 1794 г. Робеспьер представил закон, по которому всякий гражданин обязан был донести на заговорщика и арестовать его (кто является заговорщиком, гражданин определял сам). Судопроизводство было крайне упрощено, наказание предлагалось одно - смерть.
Далее Робеспьер стал требовать "очистить от врагов" сам Конвент, в котором ему тоже виделись заговоры против революции. Обвинения были настолько неопределенны, что уже никто из членов Конвента не был уверен в безопасности собственной жизни.