Точная дата первой публикации, возможно, названа Чеховым в письме к П. И. Куркину. Знакомство с ним относится к 1882 г., ко временам студенческой практики, проходившей в земской больнице г. Воскресенска. С тех пор и до конца жизни Чехова доктор Куркин оставался одним из ближайших его друзей. Он занимался, в частности, медицинской статистикой, составленная им карта была использована при постановке "Дяди Вани" на сцене Художественного театра (см. письмо к Куркину от 24 мая 1899 г.). 2 ноября 1899 г. Чехов писал ему: "Я получаю из Москвы письма от исполнителей "Дяди Вани". <…> Ожидали фурора - и вдруг средний успех, и это волнует молодых артистов. Я работаю уже 21 год и знаю, что средний успех и для писателя и для артиста - самый удобный".
Так называемые "круглые" даты литературной работы Чехов упоминал в своих письмах дважды: "Работаю я недавно (5 лет)" - Лейкину, 22 января 1884 г.; "24 декабря я праздную 10-летний юбилей своей литературной деятельности. Нельзя ли получить камергера?" - А. С. Суворину, 23 октября 1889 г.
Если бы в 1899 г. Чехов упомянул "круглое" 20-летие, это не дало бы ничего нового: ссылки на 1879 г. известны по ряду других писем. Но в замечании "работаю 21 год" есть необычная определенность и точность, есть дата, которая должна была быть тем более памятной, что не являлась ни юбилейной, ни "круглой": 2 ноября 1878 г. (письмо к Куркину помечено 2 ноября 1899 г.). Не исключая известный элемент случайности, нужно отметить характерное и, по-видимому, единственное совпадение подразумеваемой в письме даты с журнальной публикацией в "Стрекозе" юмористической сценки "Кому платить" (см. выше текстологическую справку).
Предположение об авторстве Чехова обусловлено сюжетом и содержанием сценки "Кому платить", весьма определенными именами ее персонажей и особенно псевдонимом. Для подобных "ресторанных" зарисовок, каких довольно много в юмористических журналах той поры, подбирались обычно более колоритные и, главное, не столь конкретные имена. Например, А. А. Плещеев ("Скалозуб") в сходной сюжетной ситуации предпочел Пьера и Вольдемара (Ск-б. Садовые картинки. - "Стрекоза", 1881, № 25, стр. 3). "Саша" и "Коля" в сценке Юного старца - едва ли не прямой намек на старших братьев Чехова, Александра и Николая (ср. характерное в их диалоге обращение: "братец"). Комическая ситуация сценки на редкость типична для братьев. В 1878 г. оба они жили в Москве, бедствовали, зарабатывая на жизнь уроками или, при удаче, продажей картин и рисунков Николая, но и тогда уже крепко пили, "кутили", как писал в Таганрог 25 февраля 1878 г. Александр: "Эту зиму мы с Николаем порядочно покутили, побывали раза четыре в Стрельне. Я думаю, ты знаешь, что такое Стрельна? Это роскошный ресторан в глухом лесу в Петровском парке. Побывать в Стрельне - это верх кутежа" (Письма Ал. Чехова, стр. 54). В одном из писем 1886 г. Александр Павлович вспоминал: "…я помню твой первый приезд в Москву… <в 1877 г.> Помню, как мы вместе шли, кажется, по Знаменке (не знаю наверное). Я был в цилиндре и старался как можно более, будучи студентом, выиграть в твоих глазах. Для меня было по тогдашнему возрасту важно ознаменовать себя чем-нибудь перед тобою. Я рыгнул какой-то старухе прямо в лицо. Но это не произвело на тебя того впечатления, какого я ждал. Этот поступок покоробил тебя. Ты с сдержанным упреком сказал мне: "Ты все еще такой же ашара, как и был". Я не понял тогда и принял это за похвалу" (там же, стр. 132–133).
Диалог в юмористической сценке "Кому платить" заканчивается авторской ремаркой: "Картина". Позднее Чехов использовал такую концовку в рассказе "Неудачный визит" (Сочинения, т. 1, стр. 437).
Мысль о принадлежности Чехову двух стихотворений и сценки "Кому платить" основывается прежде всего на характерно-биографическом колорите псевдонима "Юный старец".
В детстве Чехов получил суровое религиозное воспитание, Библию и церковные книги знал наизусть. М. Д. Кукушкин, учившийся в таганрогской гимназии в одну пору с ним, вспоминал: "Все <…> считали его принадлежащим к духовному званию <…> благодаря его слабости к славянским текстам, которые он часто декламировал в гимназии, и знанию многих изречений из священной истории" (см. А. Измайлов. Чехов. Биографический набросок. М., 1916, стр. 38–39). Это воспитание оставило свои следы и в характере, и в языке, и в обиходных привычках и склонностях Чехова.
Интересны своеобразные стилевые обороты в его письмах, где склонность к одиночеству и творческая сосредоточенность часто определяются как затворничество, постничество, монашество, житие: "у меня есть склонность к затворничеству" (А. С. Суворину, 19 мая 1892 г.); "Если бы в монастыри принимали не религиозных людей и если бы можно было не молиться, то я пошел бы в монахи" (А. С. Суворину, 1 декабря 1895 г.). Образ отшельника, монаха-пустынножителя, "Иова под смоковницей", старца Чехов применял к себе с гимназических лет: "А. П., будучи тогда гимназистом пятого класса, спал под кущей посаженного им дикого винограда и называл себя "Иовом под смоковницей". Под ней же он писал тогда стихи…" (М. П. Чехов. Антон Чехов на каникулах. - Чехов в воспоминаниях, 1954, стр. 66). По-видимому, этот образ был настолько привычен, что в письмах 1875–1879 гг. старший брат называл Чехова не иначе как "отче": "велемудрый отче", "глубокопочтенный, достопоклоняемый отче", "пресловутый отче Антоние" - как и следовало обращаться к старцам-монахам в реальном монастырском быту. Ср. подписи в письмах Чехова: "архимандрит Антоний" (А. С. Суворину, 11 июля 1891 г.); "иеромонах Антоний" (М. П. Чеховой, 9 июня 1895 г.); "…от старца Антония" (надпись на книге "Рассказы" 20 августа 1897 г.); "…слушайся старца-иеромонаха" (О. Л. Книппер, 1 марта 1901 г.).
Все эти имена: "Иов под смоковницей", "Отче Антоний", "Старец Антоний", "Юный старец" - связаны не только стилистической общностью; они отражают свойственную Чехову душевную зоркость и мудрость, которую художник К. А. Коровин отметил в нем в очень ранние годы: "Несмотря на его молодость, даже юность, в нем уже тогда чувствовался какой-то добрый дед, к которому хотелось прийти и спросить о правде, спросить о горе и поверить ему что-то самое важное, что есть у каждого глубоко на дне души" (ЛН, т. 68, стр. 550–551).
Явственный биографический колорит псевдонима "Юный старец", характерное совпадение имен в сценке "Кому платить"; сюжет сценки, столь типичной для старших братьев Чехова, что вероятно, она писана прямо с натуры; время появления этих "безделушек" и место их появления - все это дает определенную уверенность, что публикации в "Стрекозе" 1878 г. за подписью Юный старец являются первыми публикациями Чехова.
"ОДНА ИЗ "ЭТИХ ДАМ"…"
Впервые - "Будильник", 1878, № 41, 16 октября, стр. 581. Без подписи.
Печатается по журнальному тексту.
Известно, что еще в 1877 г. Чехов посылал свои юморески в московский журнал "Будильник", и некоторые из них могли быть напечатаны уже тогда без подписи или под неизвестными псевдонимами.
По содержанию и ситуации публикуемый анекдот совпадает с подписью Чехова под рисунком В. И. Порфирьева "Из театрального мира" (см. т. 3 Сочинений, стр. 455), а две последние реплики обнаруживают с чеховской юмореской почти полное словесное тождество ("- Для чего же так много? Мне довольно и одной. - Ничего… Остальные раздадите знакомым…").
Факты повторного использования молодым Чеховым тем, мотивов своих прежних произведений нередки - особенно это касается мотивов и острот мелких, "локальных" (см. предисловие к примечаниям в наст. томе). Тем вероятнее такое использование в жанре подписей, с которым у Чехова как раз в это время были большие затруднения. "…Легче найти 10 тем для рассказов, чем одну порядочную подпись, - жаловался он Н. А. Лейкину в письме от 4 ноября 1884 г. - Все темы, какие у меня накопились за все время моего литературничества, я вывалил Вам в прошлом году". Вряд ли Чехов послал бы в "Осколки" шутку, не ему принадлежащую и напечатанную к тому же ранее в известном юмористическом журнале (см. подробнее: А. Толстяков. Неизвестная юмореска Чехова? - "Вопросы литературы", 1970, № 1, стр. 251–252).