Антигон царь, будучи вопрошен, как можно победить своих неприятелей, отвечал: "Силою и храбростию, и ежели недостанет львиной кожи, то надобно пришить к ней и лисью".
Некая пожилая госпожа, будучи в беседе, крепко спорила, что ей нет более сорока лет от роду. Тогда хозяин, знав, что ей больше пятидесяти лет, сказал: "Можно сему поверить, потому что она уже более десяти лет нас о том уверяет".
Сократ советовал молодым людям смотреться в зеркало для того, что ежели они пригожи, то опасались бы то делать, что несходно с их красотою, а когда они дурны, то бы старались наградить телесные недостатки лучшею добродетелью и разумом. Чего ради должно им держаться юности честного зерцала, то есть учения честного жития (книжка на русск.).
Некто Диогена, идущего дорогою, спросил: "Откуда ты идешь, куда, зачем?" Он отвечал: "Из кадки, к друзьям, за деньгами".
Стряпчий и лекарь негде спорились о том, кому наперед идти, и избрали Диогена в третьи, который тотчас в пользу стряпчего решил: "Вору надобно идти наперед, а палачу за ним".
Старик говорил: "Когда дети бывают остроумны в юношестве, то под старость делаются великими глупцами". А ему на то сказали: "Ежели это правда, то ты был младенцем превосходный разумник".
Александр Великий спросил у одного славного пирата (морского разбойника), взятого в полон: "Для чего ты разбойничаешь?" -- "Для своей пользы,-- отвечал пират,-- равно как и ты обык то же делать, а разбойником меня называют потому, что я имею один капер (мореходное судно), а вас, имеющего великое войско, величают царем". Сей смелый ответ столь царю понравился, что он без всякого наказания его отпустил.
Князю Ромодановскому случилось судить одно дело, в опровержении которого подьячие, отважась, представляли ему, что он и сам претерпел многие обиды от неправой сей стороны. "Оставьте это,-- сказал нелицемерный судья,-- и говорите о вашем деле, я здесь сужу не для себя, но для общества".
Женщины, сидя в осеннее время при долине на травке и увидя мимо идущего седого старика, сказали ему во издевку: "Разве уже на горах есть снег?" -- "Статься может,-- отвечал старец,-- уже и коровы сошли на мураву в долины".
Афинские посланники, бывшие у Филиппа, по возвращении своем хвалили сего государя за то, что он пригож, велеречив и много может пить. "Эта похвала,-- сказал один мудрец,-- государю неприлична, ибо первое дарование пристойно женщинам, второе -- риторам, а третье -- грецким губкам".
Турецкого посла посетили многие придворные дамы, чрезмерно разрумяненные. Тогда он, будучи вопрошен, которая ему кажется пригожее других, отвечал: "Сего я сказать не могу, ибо я в живописи неискусен".
Афинодор-мудрец, отъезжая от Кесаря Августа в свое отечество, дал ему последнее наставление: "Кесарь, когда ты осердишься, то помни, чтоб тебе не делать ничего до тех пор, пока не прочтешь всех азбучных букв".
Диогена бранили за то, что люди ему так, как скоту дивятся. "Неправда,-- отвечал Диоген,-- но скоты мне удивляются так, как человеку".
Друзья Сократовы оказывали неудовольствие в том, что один человек, которого он поздравил, не отдал ему поклона. "На что сердиться? -- сказал мудрец.-- Видите, что я его учтивее".
Мужик, будучи обижен от соседа, пошел к воеводе жаловаться и подарил ему кувшин молока, а виноватый, снеся поросенка, выкрутился. Тот, сожалея, спросил подьячего: "Ах! Где-то мое молоко?" Подьячий, открыв тайну, сказал: "Выпил поросенок".-- "Эка мерзкая скотина, пострел ил о бы ее горой".
Двое стряпчих спорились об остроте своего разума и проворстве, и один сказал: "Я тебя сто раз могу продать, нежели ты меня однажды".-- "Это правда,-- отвечал другой,-- потому что ты ничего не стоишь".
Некто, насмехаясь одной госпоже, которая величалась должною знатностию и высокоречием, сказал при ней своему слуге: "Господин мой лакей, доложи господину моему кучеру, чтоб он изволил господ моих лошадей заложить в госпожу мою карету".
Филипп, слыша негодование от сына своего Александра, что он имел многих братьев от разных матерей, сказал: "Александр! Когда ты видишь многих себе сверстников и преемников империи, то старайся быть столь добродетельным и храбрым, чтоб ты мог получить скипетр лучше чрез свое достоинство, нежели чрез мою милость".
Некоторый старик имел много у себя детей и, будучи при смерти, призвал их пред себя и, раздав им по пучку прутьев, спросил: "Можете ли вы оные разом переломить?" Но как они от того отказались, называя то невозможным делом, тогда отец им сказал: "Отселе научитеся, мои детки, что ежели вы станете жить единодушно, то будете счастливы и страшны вашим неприятелям, а если несогласно, то ослабеете и легко можете быть в порабощении".
Мудрецу малопитущему сказано: "Ежели все люди так будут пить, то вино весьма одешевлеет". Он отвечал: "Еще дороже, когда всяк будет так пить, как хочет, а я пью, сколько хочу".
Глупенький молодчик, захотев посмеяться пожилому человеку при одной красавице, спросил его, как он стар. "Я то не очень помню,-- отвечал муж,-- а только знаю, что двадцатилетний осел гораздо старее шестидесятилетнего человека".
Некий мореходец вопрошен, какое бы морское судно было безопаснейшее. Отвечал он: "Которое уже в гавани назначено в ломку".
Спросили одной профессорши, для чего она бездетна, имея у себя давно молодого и дородного мужа. Отвечала она: "Признаюсь, что муж мой искусен математике, да несилен в мултипликации".
Некоторый поп очень больно подрался с женою. Сродники ее стали его журить, что ему паче всех должно утолять свои страсти и быть примером благожития. "Да ведь я то и делаю,-- сказал им пресвитер,-- подражая апостольскому учению: наказую плоть мою и в послушание пленяю, ибо муж и жена суть два в плоть едину".
Некий судья счастливыми в свете называл докторов потому, что их удачливые случаи видит солнце, а ошибочные земля скрывает. Он же одному врачу, который хвастался, что его искусство прибыльнее, сказал: "Правда, твое ремесло выгоднее моего потому, что ты хотя и многих на тот свет отправил, однако за такое убийство еще не повешен и ни однажды ничем не сечен".
Платон одному из своих слуг, который достоин был наказания, погрозил так: "Быть бы тебе биту, глупец, ежели бы я не осердился".
Некоторый шутник спросил у другого, который час. Тот отвечал ему: "Теперь такой час, в котором в Ишпании ослы купаются".-- "Я очень дивлюсь,-- молвил первый,-- что ты еще не в воде".
Вельможа порицал своего любимца тем, что он часто лжет. "Это правда,-- отвечал лицемер,-- что я, хваля тебя, много погрешил".
Диоген, будучи вопрошен, в котором часу должно обедать, отвечал: "Богатый, когда хочет, а убогий, когда может". Однажды он назвал себя собакою. Тогда некто спросил, для чего он себя так порицает. "Для того,-- сказал мудрец,-- что я злых кусаю, на не подающих мне ничего лаю, а благодетелей ласкаю".
Ему ж случилось, сидя на улице, обедать, то собравшийся около него народ стал ему смеяться и называть собакою. "Врете вы,-- сказал он,-- разве те собаки, которые, около меня стоя, ждут, чтоб я им что-нибудь бросил".
Антисфен вопрошен: "Каким образом должно ко двору приходить?" -- "Как к огню,-- отвечал мудрец,-- не очень близко, чтоб не ожечься, и не очень далеко, чтоб не озябнуть".
Диоген, идучи дорогою, поклонился одному судье, а он перед ним и шапки своей не помял. "Я думаю,-- сказал мудрец,-- что наш судья либо с рогами, или коростоглав, потому что он свою голову обнажить стыдится". Его ж спросили: "Кому подобен скупой?" Он отвечал: "Свинье, ибо она бывает нам гораздо полезнее после своей смерти".
Некто спросил у одного мота, проигравшего деньги и с себя платье и стоящего у трактира в великой печали: "Что тебе сделалось?" -- "Нет ничего",-- отвечал он. "О чем же ты тужишь?" -- "О том-то и тужу, что нет ничего, кроме рубахи".
Некто разумно уподоблял карты и кости к лекарским пилюлям, ибо как от пилюль очищаются желудок и кишки, так карты опустошают карманы и сундуки.
Некий простяк, пришед к одному мудрецу, живущему во уединении, спросил: "Кто так один может жить, как ты живешь? " Философ на то: "Я один жить начал с самого того времени, как ты ко мне пришел". Мудрец тогда считается один, когда он бывает между невеждами.
Некий господин, увидя на улице женщину, идущую за стадом ослов, сказал ей: "Прости, ослова матушка". Она ему на то: "Прости, мое любезное дитятко".
Сократ, вопрошен, какие люди могут назваться из всех благороднейшими, отвечал: "Те, кои убожество, бесчестие, труд и смерть терпеливо сносят, а противное сему презирают". Он же женщин называл подобиями смерти, потому что они за бегущими от них сами гоняются, а от тех, кои их ищут, удаляются.
Некоторый рифмач, по приказанию одного епископа описав в стихах семь добродетелей и столько же противных им пороков, принес к нему и, чтоб побудить его к награждению яко скупого человека, сказал: "Не прикажете ли, ваше благоутробие, приписать и оный порок, называемый "неблагодарность"?" Епископ, узнав, что то до него касается очень изрядно, сказал ему: "Но не забудь и к добродетели приписать осьмую, называемую "терпение".