- Ну, что? кончили, ребятки? - ласково обратилась она к детям и потрепала по щеке подвернувшуюся ей ближе других Сашеньку.
- Ах, мамочка, как нам весело было! - с наивным восторгом сказала Калерия, подбегая к матери, - просто чудо!
- Александр Васильич до того смешил, что мне даже больно стало, - заметил Гриша, сделав забавную гримасу носом.
- А задачу, мамочка, Гриша не разрешил, которую ему Александр Васильич задал, - объявила Сашенька.
- А вы, Александра Дементьевна, разве разрешили? - спросил у нее Светлов.
Сашенька сконфузилась отчего-то и убежала. Гриша решительно объявил, что есть хочет, и отправился вслед за сестрой. Калерия, которой мать что-то шепнула на ухо, тоже ушла.
- Ну, как вы нашли моих провинциалов? - спросила Лизавета Михайловна у Светлова по уходе детей.
- Славные детки, развитые такие, - сказал Александр Васильич.
- Вы, кажется, уже успели завоевать их расположение? - весело заметила ему Прозорова.
- Как будто похоже на это, - ответил ей так же весело Светлов.
- Впрочем, надо вам сказать, что это редкость, что они так скоро полюбили вас. Особенно Гриша меня удивил сегодня: веселый такой; а то он вообще учителей недолюбливает.
- У детей на этот счет бывают какие-то свои особые соображения. Я, во всяком случае, очень рад, что Любимов рекомендовал меня вам: с такими детьми весело заниматься, - сказал Светлов. Он взялся за фуражку.
- Что это вы, уж уходить думаете? - спросила Прозорова.
- Да, позвольте с вами проститься: пора.
- А я рассчитывала, что вы отобедаете с нами запросто, - несколько робко пригласила она.
- Неужели я еще не успел вам надоесть? - улыбнулся Александр Васильич.
- Ах, если только за этим дело, так, пожалуйста, оставайтесь.
Светлов колебался.
- Александр Васильич, я вас приглашаю не из простой учтивости, - заметила ему, одушевляясь, Лизавета Михайловна, - но мне было бы приятно видеть вас у себя за обедом…
- В таком случае… отдаюсь в ваше распоряжение, - сказал Светлов, бросив на кресло фуражку.
- Вот это очень мило с вашей стороны. Может быть, и доктор подъедет. Мы сегодня поздно пили чай, не завтракали, так что не беспокойтесь, не проморю вас; сейчас и за стол сядем. Только уж не взыщите: обед будет домашний, - предупредила Лизавета Михайловна и пошла распорядиться.
"Положительно, я видел ее где-то", - подумал Светлов, опять пристально следя за удалявшимся лиловым платьем хозяйки. Александр Васильич стал усиленно припоминать - и вдруг просиял. "Вот странный-то случай! И первая встреча и первый урок - первый заработок, - мелькнуло у него в голове. - Но не ошибаюсь ли я? Нет, нельзя ошибиться, впрочем: такое оригинальное лицо…" - мысленно беседовал он сам с собою. Вернувшаяся хозяйка застала его врасплох на этих мыслях.
- Уж не передумали ли вы? - спросила она озабоченно у Светлова, видя, что он как будто несколько растерян.
- Ох, нет, совсем не то. Но вот странный случай: я должен прежде всего извиниться перед вами, Лизавета Михайловна…
- Вы… предо мной?.. В чем же это? Вот уж не в чем-то, кажется… - сказала Прозорова, смутясь вдруг, сама не зная чему.
- Ну, не скажите этого. Не припомните ли… не были ли вы, несколько недель тому назад, удивлены одним-поклоном? - проговорил Светлов, слегка зарумянясь.
- Боже мой! Позвольте… Разве это вы мне поклонились тогда… на тройке? - вспыхнула, в свою очередь, Лизавета Михайловна.
- Дерзкий преступник стоит перед вами, - сказал Александр Васильич с комической важностью. И он рассказал ей, смеясь, как было дело.
- Вот никак не ожидала-то! - заметила в волнении Прозорова, выслушав объяснение Светлова.
- Да вот подите, пришло же в голову такое школьничество. Но, надеюсь, вы мне верите, что это именно так случилось?
- Я вам совершенно верю; только меня это так удивило тогда… посудите сами…
- Да, разумеется, это хоть кого озадачит. Ну да ведь что же делать, так уж пришлось. Вы на меня не сердитесь, пожалуйста, - сказал Александр Васильич мягко.
- Полноте, я и не думала на вас сердиться, - успокоила его Лизавета Михайловна. - Пойдемте лучше обедать…
Она провела гостя в столовую.
- Решил я вашу задачу! - весело закричал, увидя учителя, Гриша, сидевший уже с сестрами за столом. - Верно? - спросил он, сообщив свой вывод.
- Совершенно верно. Молодец вы! - похвалил Светлов.
- Он не в уме, он на бумажке сделал, - выдала Сашенька брата.
- А! А вы, Александра Дементьевна, в уме решили? - спросил у нее Светлов с коварным простодушием.
Сашенька сконфузилась и умолкла.
- Что?.. - насмешливо подтолкнула ее сестра, говоря шепотом, - вечно суешься, где тебя не спрашивают!
- И буду соваться! - шепотом же ответила ей Сашенька, надула губки и отвернулась.
Это маленькое обстоятельство не помешало однако ж обеду пройти как нельзя веселее. Светлов бесцеремонно ел и рассказывал, рассказывал и ел. Детские вопросы сыпались на него и теперь так же, как давеча за уроком. Лизавета Михайловна больше слушала, вставляя изредка в разговор и свое слово. Грише пришло почему-то на мысль, что этак, пожалуй, новый их учитель и обед считает уроком. Прозоровой во все это время казалось совершенно непонятным, что присутствие нового лица нисколько не стесняет ее даже и теперь, за столом, точно гость был совсем и не новое лицо в доме, а скорее старинный знакомый, с которым давно не видались. Когда Светлов начинал спорить с детьми и лицо его постепенно воодушевлялось, Лизавета Михайловна с глубоким вниманием следила за гостем и пристально вглядывалась в это умное, открытое лицо. Неуловимые чары, какими обыкновенно только высокая степень развития запечатлевает человеческие лица, были для нее новы еще и теперь неотразимо приковывали к себе ее взгляд.
"Ведь вот, - думалось ей, - ничего в нем нет ни резкого, ни необыкновенного - все так спокойно, просто; а между тем чувствуется какое-то обаяние в его присутствии, что-то такое… я даже не умею этого выразить. Вон он как тихо, мягко говорит, а все-таки сила звучит у него в каждом слове. Я еще не встречала таких людей; или нет - одного такого человека я помню… Слабо, неясно - но помню: таков бывал иногда мой отец в редкие минуты. Он же сам и сказал мне однажды… Как это я вспомнила вдруг? Сказал: "Сила, Лилечка, не любит шуметь, потому что сознает, что она и без шуму - сила". Да, теперь я как будто начинаю понимать эти слова… Странно, как поздно иногда разгадывается смысл того, что слышал еще в детстве…"
Была минута, когда Лизавета Михайловна до того погрузилась в свои размышления, что даже не слыхала какого-то вопроса, обращенного к ней гостем, хотя и смотрела все время на него; ей пришлось сконфузиться и извиниться перед ним. Отдавшись вся воспитанию детей, Прозорова могла по целым месяцам оставаться, не скучая, без общества; но теперь, в минуты этого раздумья, она чувствовала почему-то, что не в силах была бы отказаться от общества людей, похожих на Светлова. "Не видевши таких людей, - вертелось у ней в голове, - можно не думать о них; но увидав их раз - не забудешь". Да, Светлов произвел на нее глубокое впечатление. Это не было вспышкой молодой натуры, долго чуждавшейся общества и вдруг почувствовавшей необходимость его; тут не существовало даже и тени тех неуловимо-заманчивых ощущений, какие обыкновенно испытываются женщинами при новом, нравящемся им мужчине. То, что неведомым путем проскользнуло теперь в душу Лизаветы Михайловны, было гораздо глубже, жизненнее, неотразимее. Такие впечатления никогда не проходят даром в сильной женской душе…
И потому-то так искренно, так крепко пожала она руку Светлову, когда он уходил, и потому-то таким особенно мягким, небывало задушевным приветом звучали ее слова, когда она сказала ему на прощанье:
- Мы всегда вас рады видеть у себя, Александр Васильич…
VII
НЕУДАЧНЫЙ ОПЫТ И НОВОЕ ЗНАКОМСТВО ГРИШИ
Светлов подходил уже к калитке ворот квартиры Прозоровых, как вдруг его остановил Гриша, закричавший ему с крыльца:
- Подождите меня, Александр Васильич: мне хочется проводить вас… Можно?
- Пойдемте; только вы поскорее, - сказал Светлов, делая обратно несколько шагов к крыльцу.
Гриша убежал в комнаты, оделся и мигом вернулся.
- Что это вам вздумалось проводить меня? - спросил у него Александр Васильич, отворяя калитку.
- Да так, хочется пройтись с вами; я еще сегодня не гулял, - ответил мальчик уклончиво.
- А я, признаюсь, люблю ходить вдвоем: незаметнее дойдешь, - промолвил Светлов.
Они пошли, дружески разговаривая.
По местным расстояниям до дому Александра Васильича было не близко, наговориться можно было вдоволь. Гриша находился в каком-то особенно приятном настроении. Он говорил без умолку, то и дело с любопытством поглядывая на учителя. По правде сказать, хотя дома, сперва за уроком, а потом за обедом, он и почувствовал к нему большое расположение, но все еще не вполне доверял ему. "Дома, при муське, учитель, может быть, хитрил: нарочно вел себя с ними так, чтобы понравиться ей, и потому не корчил из себя заправского учителя, не напускал наставнической важности; а вот посмотрим, что теперь будет, как теперь он поведет себя", - благоразумно рассуждал сметливый мальчик, отправляясь с Светловым.