И действительно, в своем "Дневнике", где Чернышевский мог откровенно записывать свои мысли, он писал еще в 1850 году, что, по его мнению, Россия быстро идет к революции, что "мирное и тихое развитие невозможно", что "без конвульсий нет никогда ни одного шага в истории". В "Дневнике" за 1853 год он записал свой разговор с невестой. "У нас будет скоро бунт,-говорил он ей,- а если он будет, я буду непременно участвовать в нем… Недовольство народа против правительства, налогов, чиновников, помещиков все растет. Нужно только одну искру, чтобы поджечь все это. Вместе с тем растет и число людей из образованного кружка, враждебных против настоящего порядка вещей. Готова и искра, которая должна зажечь этот пожар. Сомнение одно - когда это вспыхнет? Может быть, лет через десять, но я думаю скорее. А если вспыхнет, я, несмотря на свою трусость, не буду в состоянии удержаться. Я приму участие. Меня не испугает ни грязь, ни пьяные мужики с дубьем, ни резня".
Было много революционеров из среды интеллигенции, которые мечтали о революции. Но в то же время они, чуждые трудовым массам, боялись этой революции. Они боялись, что пролетариат и крестьянство, низвергнув власть эксплоататоров, став сами у власти, не сумеют оценить завоеваний культуры, что они разрушат культуру. Этого боялся, например, Гейне. А Чернышевский не имеет этих опасений. Он, очевидно, убежден, что, став у власти, трудящиеся сумеют не только сохранить старую культуру, но и создать новую, неизмеримо более блестящую. В этом виден глубокий, органический демократизм Чернышевского.
Приведенная выше выписка из "Дневника" Чернышевского не была для него пустыми словами. Он действительно все силы свои отдал делу пропаганды и подготовки революции. Он умел делать это блестяще, ловко обходя цензуру, а часто прямо издеваясь над ней, "чисто революционные идеи он умел излагать в подцензурной печати", -говорит Ленин, характеризуя Чернышевского. В другом месте Ленин отмечает "могучую проповедь Чернышевского, умевшего и подцензурными статьями воспитывать настоящих революционеров" .
В конце 1861 года Чернышевский решил прямо при помощи написанной им прокламации обратиться к крестьянству с призывом готовиться к близкой революции.
Чернышевский был утопическим социалистом. Но в то время как великие утопические социалисты Западной Европы - Фурье, Оуэн и др. - думали, что их идеальный
может быть осуществлен только мирными средствами, Чернышевский не допускал этого мирного пути. Все свои надежды он возлагал только на революцию и притом на революцию, которую должна^ была сделать не кучка заговорщиков, а действительно широкие на-^ родные массы. Чернышевский не только на словах признавал теорию классовой борьбы; он клал ее в основу всей своей политики. В этом признании революции, как единственного пути осуществления социалистического строя, в этом признании класса "трудящихся" единственно способным осуществить эту социалистическую революцию состоит громадное превосходство Чернышевского над утопическими социалистами Западной Европы.
Чернышевский был смелым, мужественным, непреклонным, стойким революционером. Признавая основным злом в России того времени крепостное право и царизм, против них он и направлял свои› удары.
Какой же строй установился бы в России, если бы исполнились, надежды Чернышевского и в России в начале 60-х годов победила, бы та революция, которую он подготовлял?
В России установился бы буржуазно-демократический строй. Чернышевский сам знал это; в своей прокламации "Барским крестьянам" он ничего не говорил о социализме; он указывал, как на. желательный образец, на Швейцарию, Англию и Америку.
Вот что писал, например, Чернышевский в этой прокламации:
"Вот у французов есть воля, у них нет розницы: сам ли человек землю пашет, других ли нанимает свою землю пахать; много у него земли - значит богат он; мало - так беден; а розницы по званью нет никакой… Надо всеми одно начальство, суд для всех один и наказание всем одно.
Вот у англичан есть воля, а воля у них та, что рекрутства у них нет: кто хочет, иди на военную службу… А кто не хочет, тому и принужденья нет…
А то вот еще в чем воля и у французов и у англичан: подушной подати нет. Вам это, может, и в ум не приходило, что без рекрутчины да без подушной подати может царство стоять. А у них стоит. Вот, значит, умные люди, коли так устроить себя умели.
А то вот еще в чем у них воля. Паспортов нет; каждый ступай, куда хочет, живи, где хочет, ни от кого разрешенья на то ему не надо…
А то вот еще в чем у них воля: никто над тобой ни в чем не властен, окроме мира… Народ у них всему голова: как народ повелит, так тому и быть. У них и царь над народом не властен,, а народ над царем властен".
Далее рассказывается, что в Швейцарии и Америке совсем нет царей, что там "народный староста, не по наследству бывает, а на. срок выбирается", и "тогда народу лучше бывает жить, народ богаче бывает". "Вот это воля, так воля и есть. А коли того нет, значит, и воли нет, а все одно: обольщенье в словах".
Из этих цитат видно, что только об одном демократическом -строе и говорил Чернышевский в своей прокламации. Достижение этого демократического строя он и ставил задачей ожидаемой им в России революции. О социализме он в своей прокламации не говорил ничего.
Итак, рассматривая эту сторону деятельности Чернышевского, мы видим в нем действительно последовательного, решительного, непримиримого по отношению к пережиткам старого, крестьянского, революционного демократа. Эту сторону и подчеркивал неоднократно Ленин в своих характеристиках Чернышевского, называя его демократом.
В своих заметках на опубликованную в 1910 году статью Плеханова о Чернышевском Ленин отмечает, что Плеханов недооценивает общий материалистический характер воззрений Чернышевского, "чересчур" подчеркивая в них элементы идеализма, и что "из-за теоретического различия идеалистического и материалистического взгляда на историю Плеханов просмотрел практически-политическое и классовое различие либерала и демократа".
Но Чернышевский был не только революционным демократом. Он был в то же время и социалистом. Он не удовлетворялся политическими реформами или переворотами, как бы радикальны они ни были. Обращаясь к вождям французской либеральной буржуазии, он писал в своем "Дневнике":
"Эх, господа, вы думаете, дело в том, чтобы было слово республика да власть у вас,- не в том, а в том, чтобы избавить низший класс от его рабства, не перед законом, а перед необходимостью вещей, как говорит Луи Блан, чтобы он мог есть, пить, жениться, воспитывать детей, кормить отцов, образовываться и не делаться: мужчины - трупами или отчаянными, а женщины - продающими свое тело. А то вздор то! Не люблю я этих господ, которые говорят свобода, свобода, и эту свободу ограничивают тем, что сказали это слово да написали его в законах, а не вводят в жизнь, что уничтожают тексты, говорящие о неравенстве, а не уничтожают социального порядка, при котором девять десятых - орда, рабы и пролетарии; не в этом дело, будет царь или нет, будет конституция или нет, а в общественных отношениях, в том, чтобы один класс не сосал кровь другого".
Эта запись в "Дневнике" ясно показывает, что Чернышевский был не только политическим радикалом, не только демократом. Основной целью политической деятельности он ставил заботу о благе трудящихся, о том, чтобы "один класс не сосал кровь другого". Другими словами, он был социалистом.
Какой же характер имел социализм Чернышевского?
Чернышевский был не только широким, разносторонним, но и глубоким мыслителем. Его миросозерцание имело под собою -глубокую философскую основу. Этой основой был материализм, которому Чернышевский оставался верен всю свою жизнь. Ленин очень высоко ценил эту сторону мировоззрения Чернышевского и отмечал, что "Чернышевский - единственный действительно великий русский писатель, который сумел с 50-х годов вплоть до 88-го года остаться на уровне цельного философского материализма и отбросить жалкий вздор неокантианцев, позитивистов, махистов и прочих путаников". Однако немедленно вслед за приведенными словами Ленин добавляет: "Но Чернышевский не сумел, вернее: не мог, в силу отсталости русской жизни, подняться до диалектического материализма Маркса и Энгельса". В другом месте (в статье "Народники о Н. К. Михайловском") Ленин писал: "В философии Михайловский сделал шаг назад от Чернышевского, величайшего представителя утопического социализма в России. Чернышевский был материалистом и смеялся до конца дней своих (т.-е. до 80-х годов XIX века) над уступочками идеализму и мистике, которые делали модные "позитивисты" (кантианцы, махисты и т. п.)"