Среда, 21 VII, 1848. - Весь день работал, кроме того, что утром несколько времени и за столом и чаем читал "Современник"; прочитал в июльской книжке 8-ю часть "Домби и сына" - хорошо, но вполне определить не могу, потому что читал, развлекаясь говором. - Ждал Василия Петр., -не был, завтра узнаю, чего. Вечером был у Раева в 10 ч. по обещанию принести "Debats"; отнес. Работал около 10 часов, обделал О и разобрал по слогам П. Думал, хотя без чувства, о Вас. Петр, и мало, более все вообще и точно ли высшей натуры Над. Егоровна. Говорил о положении женщины с Ив. Гр. и Любинькою. Любинька говорит: "Бедные женщины, потому что всегда в зависимости от мужа". Значит, она хорошо чувствует в этом отношении то же, что и я. Ив. Гр. говорит: "Пустяки, стоит наравне с мужем". Он не понимает этого угнетения, которое нельзя показать пальцем перед судом, но которое ясно в каждом слове и движении сочетанных браком. Я.гоад рил за, он - против, довольно много и умеренно к общему удовольствию,-Вчера забыл записать 20 коп. сер., отданные швейцару за письмо. День почти пуст, потому что занят делом. Ив. Гр. не надоедал, кроме только, когда читал - смешил.
Четверг, 22 VII. -В половине первого пришел Вас. Петр, по дороге к Залеману и священнику Казанскому, просидел с полчаса. Говорит: "Нахлынули родные, я ушел и не буду обедать дома". Взял с него обещание зайти на возвратном пути; он долго отказывался, наконец, согласился и зашел, в З_1/4 часа; всего в оба раза просидел с 1_1/2 часа; тут он был весел, потому что застал Залемана мать одну дома и высказал ей, почему не отдает долга, говорит - "не могу"; говорит: "точно гору с плеч свалил"; она говорит: "Володя мне говорил уж: он не ходит потому, что совестится, что не отдал". Приняла она его с большою радостью. После Казанский предложил ему учить детей своих, которые в семинарии, на вакации; хоть немного, говорит Вас. Петр., все лучше, чем ничего. Казанский достал ему "Ревизора" и достанет "Мертвые душqqи" , это также весьма было приятно ему, он был весел; я обещался придти в 6 час, но завлекся работою, между тем пришел Ал. Фед., принес газеты, когда я хотел уйти, и он хотел: "я, говорит, хочу посидеть с вами", и просидел до 8_1/2.- Я пошел-таки, просидел до 10_1/4, -пошел тотчас, как ушел Ал. Фед. Поговорили несколько, после я стал читать последнюю часть "Разъезда из театра" Гоголя из 4-й части, которая у Вас. Петр. лежала, - пьеса, которую он не
читал. Надежда Егоровна была в чепчике спальном, он к ней не идет, но все-таки мила; смеялась, не знаю, над картинками "Иллюстрациqqи" которую пересматривала, или над гоголевскими судьями; кажется, несколько раз над судьями; если так - хорошо, значит, понимает. Он говорит: "Я вас с нетерпением дожидался в 6 часов, был один дома".
День прошел ничего, чувствовал только головою, кроме того, когда был у них, было несколько приятно сердцу. Списал П до слова "посЪкаеми", работал часов 5.
Утром читал "Тома Джонса" в "Современнике" - чрезвычайно хорошо, должен перечитать еще, как и "Домби". В "Debats" при Ал. Фед. пробежал (они 9-14 июля) объяснение Луи Блана против "Debats" на его оправдание в участии в бунте 25 июнqqя и ответ "Debats": как неизмеримо выше он их по уму и мыслям! Ответ "рёЬагз" сделал на меня неприятное впечатление: Droit du travel -говорит, что всякий делай, что хочешь, а не то, что государство, как вы говорите, должно дать работу тому, который не имеет ее" - хорошо! [Не] думал почти ничего, более о Вас. Петр.- Половина первого. - Да, последние дни утвердился в мысли, что в груди у меня перемена: пишу много, а усталость если и чувствую, то в плечах, а не в ней. Любинька сильно жаловалась на боль при отдирании во время перемены перевязки на больной ноге (пальце) мне, что заметно будут от них помехи.
23-го VII. - До 7 работал с легкими (всего с час) перемежками чтения июльской книжки "Современника". Ждал Вас. Петр., который обещался быть. В 7_1/2 пришел и в 8 пошли, потому что он говорит, должен быть дома (он был у Казанского), а мне должно было зайти к Стефаницу Любиньке за сассапарельной эссенцией и в университет за письмом, которое обещался взять ныне Ал. Фед., который думал, что там будет написано о Петре Фед. Вас. Петр, проводил меня к Стефаницу (в Казачий переулок) и после до Каменного моста, потому что верно ему хотелось говорить: "Я,- говорит, - ныне более обыкновенного угрюм, - тесть говорил Наде: что Василий не учит Васю? -Я говорю ей, чтобы она сказала, во-первых, должен сказать об этом ему сам; во-вторых, он не возьмется, потому что время нужно ему самому, а денег брать с родных не годится. Надя, кажется, начинает понимать наши отношения и что это не годится. Да, понимает, а если и не понимает - ничего; невыносимый человек этот тесть, невыносимый. Прекрасно делает с ним Ник. Самойлович, теперь они не видятся: тесть присылал за деньгами, он сказал - нет, и вообще хорошо, что он так прямо и резко отвечает ему, а то вот предлагает стать на одну квартиру, и когда я говорю - не стану, видит в этом нерасположение, а я говорю, что далеко квартира и пр., и не говорю настоящей причины, а должно высказать; это, говорит тесть, будет выгоднее жить вместе, расходы пополам; так бы и сказать: ведь нас
двое, а вас восьмеро. "Да, - говорит, - выгоднее, сколько ведь у вас выходит?" -"Два-три рубля в день", говорю я. - "Два-три рубля? Что это? Лакомства?" и с таким видом, выводящим из терпения. Да нет, я воспользуюсь случаем, когда он будет у меня один, а Надя у них, и выскажу ему; потребую, чтоб возвратил салоп, белье, чайник, кофейник, главным образом, потребую для того, чтобы показать, что я не такой человек, каким он меня считает; скажу ему тоже, что не по мне и это его свинство: войдет и полчаса стоит в шапке и с таким гордым видом, как будто так и следует".- Я, пока говорил Вас. Петр., все время молчал, только вздумал было, в намерении принести пользу Надежде Егоровне, утвердить, примером неверной оценки им с первого раза тестя, убеждение в нем, что нельзя с первого раза узнать человека и что слишком часто мы ошибаемся, - мнение, которое я постоянно поддерживаю перед ним, потому что так должно и потому что это задушевное мнение. - "Нет, - отвечал он, - я его так и с первого раза оценил: пошлый и чрезвычайно ограниченный, хотя и добрый человек; он свинья, и этим объясняются все его поступки".
Мы подходили к Садовой, когда он стал говорить, переменяя несколько предмет и наведя разговор на то, что верно еще более интересует его и о чем хотелось ему говорить сначала, но увлеченный рассказом: "А что более всего меня тревожит, это совершенное равнодушие к жене".- "Почему? Что же, влюблены в другую?"- "Нет, это пустяки и я не знаю, могу ли уж влюбиться, а то, что этак, пожалуй, я и марш: ничего не делает, сначала я заботился о том, чтобы ей не было скучно одной, теперь уж оставлю, как хочет, а кажется, могла бы видеть, что я целый день что-нибудь делаю".-"Эх,- говорю я, - это делается медленно, и это пустое препровождение времени у слишком многих людей: напр., Ив. Гр. ничего весь день не делает, а, кажется, человек не то, что Надежда Ег. по умственной ступени (это, кажется, несколько произвело на него впечатление), и Любинька,-как больна, не встает, а давеча проходили похороны - кричит, а тащится к окну".-"Да, еще: когда одна - ничего не делает, когда я тут или кто еще - шьет, да и только". Это уж на меня подействовало, хотя я не изменился наружно; это нехорошо, это притворство; но тотчас же вспомнил круг, в котором жила она, его привычки и пошлость, и снова извинил ее, а теперь приходит мысль: ничего не делает, - а что делается внутри? Может быть, думает и тоскует, может быть то, может быть другое, а когда человек здесь - естественно, внутренняя жизнь сощемляется и садится от нечего делать за работу. "Она с душком",- начал было говорить он, но здесь был угол и он говорит: "Нет, дальше не пойду, жаль ее заставлять ждать пить чаи, теперь будет не совсем приятно ей, если меня так долго не будет, я давно из дому".- Что за человек! И это еще, когда он совершенно равнодушен! А какое счастье быть любимой им! Боже, какая сила чувства, какая сильная, нежная, великая душа! Мнение мое о нем, если можно, еще возвысилось после этого. Велел приходить завтра. В университете получил письмо Марье; Ал. Фед. заходил сказать на минуту, что ничего нет. Письмо папеньки довольно подействовало своим уверением, что "не будет для меня тяжелых дней в жизни" - это в ответ на поздравление с ангелом, верно я желал, чтобы их не было - "я шел тесными вратами и не стыжусь себя". Слава богу! Есть на свете люди, такие как папенька, и слава богу, что такой человек мне папенька! Лю-биньке была вложена записка от Варвары Дм. Ступиной и Зарубаевой, я не читал ее, когда увидел подпись Зарубаевой; после спросил у Любиньки, можно ли прочитать; в письме Алексея Тимоф. к Ив. Гр. было о смерти Андреева; Любинька сказала мне, читая письмо с сожалением, - это хорошо подействовало на мнение о ней у меня: почему не всегда и не про всех так? - Грудь, когда я воротился из университета, была несколько тяжела,- от ходьбы и флакона с эссенцией или работы? Верно от первой причины, потому что теперь ничего не чувствую. Блеснула мысль, которую верно буду приводить в исполнение (потому что не хотелось бы получить что-нибудь через Срезневского при теперешнем мнении студентов о моих к нему отношениях) - отправить словарь не к нему, а прямо в Академию. Чувствовал только головою. Кончил П и отделал Р и начал разбирать по словам С - разобрал 6-ю часть этой буквы. Работал 8_1/2 часов.