Скоро будет ее рождение, и я не могу придумать еще, что подарить ей. Мне хочется выбрать, что бы напоминало ей именно меня, чего не мог бы подарить никто другой. - Да, я позабыл еще сказать тебе о ее других талантах. Она рисует прелестно. Теперь оканчивает она "Божественную Марию" Карла Дольче. Какая выразительная покорность, самоотвержение в глазах Святой Девы! Кажется, слышишь, чувствуешь сие великое слово, неслыханное от сотворения мира, по счастливому выражению Филарета: "Буди мне по глаголу твоему". - По целому часу я сижу иногда пред сею картиною и наслаждаюсь. О, искусства изящные! Вы показываете человеку святая святых в душе его, и блажен человек, который вами может проникнуть в оные. Мне кажется, что Луиза смотрит на меня иногда с большим участием. - Я люблю ее, но не так, как ты думаешь. Теперь скажу тебе несколько слов об ее пении: голос у нее блестящий, и такой приятный, что я заслушиваюсь ее. Недавно я упросил ее пропеть некоторые песни Маруси из "Козака Стихотворца" - и сколько трудов и козней мне это стоило! Я начал - с чего бы ты думал? С Полтавского сражения, рассказал г-ну Винтеру некоторые подробности, потом свел разговор на Мазепу, потом на Климовского, наконец на князя Шаховского и, оборотясь к Луизе, предложил ей пропеть… Она было начала отговариваться, но старик (чувствовал ли он, чему был одолжен Полтавскими подробностями) приказал, и она запела. Ах, Всеволод, зачем пела она? Я наказан за свои хитрости. Слова:
Не хочу я ничего,
Тилько тибе одного;
Ты будь здоров, мий миленький,
А все пропадай
теперь еще раздаются в ушах моих. Я ночей шесть сряду видел ее во сне, и даже решился было - каково мое благоразумие? - не ходить дня два в Сокольники, чтоб рассеять как-нибудь картины, составлявшиеся в моем воображении… Но что они заключат о таком отсутствии, подумал я, и что мне будет сказать им в оправдание? Лгать пред Луизою я не могу, как пред истиною. - Я пошел опять. Кончил ли ты свое рассуждение о римском красноречии? Почему не пишешь ты мне ни слова об нем? - Она смотрит на меня иногда очень ласково, и я уверен - да! я уверен, что она питает ко мне дружбу; дружбу! Ах, Всеволод, дружба ее доставляет наслаждение моему уму и сердцу.
Получил ли ты Санкциеву Минерву? Какого мнения ты об ней? Прощай! Я иду к моей Венере.
ПИСЬМО X
От Луизы к ее подруге.
Ты с ума сошла, Катенька. Мне стыдно было даже читать письмо твое, не только что поверять свои чувствования по твоим догадкам. - Из одного свидания, почти немого, ты сплела целый роман. - Шалунья! не позабудь, что мне уже осьмнадцать лет и что я всегда славилась своим благоразумием. - Не боясь твоей диалектики, скажу тебе, что Б. Б. бывает у нас почти всякий день, что я всегда с удовольствием вижу его и люблю с ним разговаривать. Он прекрасный молодой человек с высокими мыслями, с живым, пламенным чувством ко всему доброму, изящному и истинному, с познаниями основательными и разнообразными. Разговор с ним приятен и поучителен. Я чувствую к нему сердечное расположение - и только. Бред твой объясняется мною вот как: Байрон говорит к Шильонскому узнику, что только в глубине темницы, с цепью на руке вполне чувствуется свобода: так точно у тебя в захолустье живее играет твое веселое воображение, и ты на просторе строишь воздушные замки. Строй, мой друг, строй сколько хочешь и как хочешь, только с одним условием. Ты понимаешь его. Прости дружбе, что я напоминаю об нем. - Это строение займет с приятностию досуги, коих у тебя вдоволь, а мне очень приятно будет смотреть издали на твои хлопоты и пошутить над тобою, когда твои замки… Но вот идет наш гость. Он обещался принесть мне отрывки из "Цыган" Пушкина. Мне хочется прочесть их поскорее. Прощай.
ПИСЬМО XI
К Луизе от ее подруги.
"А мне очень приятно будет пошутить над тобою, когда твои замки…" Ну что же - разрушатся, что ли? Ты видишь, что это слово даже и не написалося. И не напишется, и не сбудется. Он, как в руку сон, пришел и придет опять, и останется, и замок мой устроится. - Но шутки в сторону: я виновата, Луиза, что привела в краску твою скромность последним своим болтаньем. - Мне самой стало совестно, когда я вспомнила об нем через день после отправления письма на почту. - Будь уверена, что я очень живо помню наставления, кои мы получили с тобою вместе, и на деле никогда, авось бог даст, не буду иметь причины краснеть при воспоминании об оных. Языком же, что делать? - я грешу иногда, даже часто, а после раскаянье. Впрочем, я стараюсь исправиться. С этой же минуты ты никогда не услышишь от меня ничего об нем, разве сама когда вызовешь каким-нибудь нечаянным признанием, разве… Но, ей-богу, силы нет, опять вздор идет в голову. Так не хочу же теперь писать ничего. - Удивляйся моей решительности, удивляйся тем более, что у меня теперь так и шевелятся руки и язык. Скорее запечатаю письмо.
ПИСЬМО XII
От Б. Б. к С. С.
чрез месяц.
Скоро, мой друг, ты получишь от меня рассуждение о пределах географии. Долго думал я об ней, и недавно только блеснула в голове моей мысль простая и ясная, которая послужит основанием. Я прыгал как ребенок, как Архимед. Между тем мне кажется, я давно уже не водил тебя в мои почти родные Сокольники. Я привыкаю к Луизе. Нет, здесь нейдет "привыкать", слово физическое. - Я… но мне не приходит в голову другое приличное выражение. - Поверишь ли, что тот день я, кажется, пропускаю, не живу в жизни моей, в который не вижу ее? - С какою радостию, кончив поутру дела свои, отобедав дома с своею старою няней, отправляюсь я к ней! - Вошел, увидел ее - и блаженствую. Я переселяюсь в другой мир, дышу другим воздухом, легким, благодатным. Какие-то новые, приятные чувства во мне волнуются. Все предметы приближаются ко мне с дружбою. Ею, как светом, я вижу их, люблю их. Ах, как она мила, Всеволод! Сколько поступков узнал я стороною, в которых добрая, высокая душа ее является во всем блеске и величии, к которым никто, кроме ангелов, казалось мне, не может быть способен - и между тем она молчит об них. - Она восхищает меня более и более. - Вчера читали мы "Вадима" Жуковского:
- Блажен, - сказал я, - блажен тот, кому слышится ясно в душе его звонок.
- Вам слышится звонок? - спросила она меня, улыбаясь.
- Ваш голос служит мне звонком.
- Нет, без комплиментов, скажите, вам часто слышится звонок?
- Какой?
- Разве есть много их?
- Нет - один, но у нас разные уши, иногда мы слышим сердцем, иногда умом, иногда…
- Вы запутываете вопрос, но я не отстану от вас без ясного ответа. Вы слышите умом?
- Не знаю, я не могу различить еще.
- Здесь нельзя не знать, не скромничайте, да - или нет - умом?
- Да: у меня ум теперь в сердце.