А было время… Предо мной
Рисует память старый сад,
Аллею лип… И говорят
Таинственно между собой,
Качая старой головой,
Деревья, шепчутся цветы,
И, озаренные луной,
Огнями светятся листы
Аллеи темной, и кругом
Прозрачно-светлым, юным сном
Волшебным дышит всё… Они
Идут вдали от всех одни
Рука с рукой, и говорят
Друг с другом тихо, как цветы…
И светел он, и кротко взгляд
Его сияет, и возврат
Первоначальной чистоты
Ему возможен… С ней одной
Хотел бы он рука с рукой,
Как равный с равною, идти
К высокой цели… В ней найти,
Лишь в ней одной найти он мог
Ту половину нас самих,
Какую с нами создал бог
Неразделимо. . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . .
8
То был лишь сон один… Иных,
Совсем иных я видел их…
Я помню вечер… Говорил
Олимпий много, помню я,
О двух дорогах бытия,
О том, как в молодости был
Готов глубоко верить он
В одну из двух… и потому
Теперь лишь верит одному,
Что верить вообще смешно,
Что глупо истины искать,
Что нужно счастье, что страдать
Отвыкнуть он желал давно,
Что даже думать и желать -
Напрасный труд и что придет
Для человечества пора,
Когда с очей его спадет
Безумной гордости кора,
Когда вполне оно поймет,
Как можно славно есть и пить
И как неистинно любить…
С насмешкой злобною потом
Распространялся он о том,
Как в новом мире все равны,
Как все спокойны будут в нем,
Как будут каждому даны
Все средства страсти развивать,
Не умерщвляя, и к тому ж
Свободно их употреблять
На обрабатыванье груш.
Поникнув грустно головой,
Безмолвно слушала она
Его с покорностью немой,
Как будто власти роковой
И неизбежной предана…
Что было ей добро и зло?
На нем, на ней давно легло
Проклятие; обоим им
Одни знакомы были сны,
И оба мучились по ним,
Еще в живых осуждены…
Друг другу никогда они
Не говорили ни о чем,
Что их обоих в оны дни
Сжигало медленным огнем, -
Обыкновенный разговор
Меж ними был всегда: ни взор,
Ни голос трепетный порой
Не обличили их…Лишь раз
Себе Олимпий изменил,
И то, быть может, в этот час
Он слишком искренно любил…
То было вечером… Темно
В гостиной было, хоть в окно
Гляделся месяц; тускло он
И бледно-матово сиял.
Она была за пьяно; он
Рассеянно перебирал
На пьяно ноты - и стоял,
Облокотяся, перед ней,
И в глубине ее очей
С невольной, тайною тоской
Тонул глазами; без речей
Понятен был тот взгляд простой:
Любви так много было в нем,
Печали много; может быть,
Воспоминания о том,
Чего вовек не возвратить…
Молчали тягостно они,
Молчали долго; начала
Она, и речь ее была
Тиха младенчески, как в дни
Иные… В этот миг пред ним
Былая Лина ожила,
С вопросом детским и простым
И с недоверием ко злу…
И он забылся, верить вновь
Готовый в счастье и любовь
Хоть на минуту… На полу
Узоры странные луна Чертила…
Снова жизнью сна,
Хотя больного сна, кругом
Дышало всё… Увы! потом,
К страданью снова возвращен,
Он снова проклял светлый сон…
9
Его проклясть, но не забыть
Он мог - хоть гордо затаить
Умел страдание в груди…
Казалось, с ним уже всему
Былому он сказал прости,
Чему так верил он, чему
Надеялся не верить он
И что давно со всех сторон
Рассудком бедным осудил…
Я помню раз, в конце зимы,
С ним долго засиделись мы
У них; уж час четвертый был
За полночь; вместе мы взялись
За шляпы, вместе поднялись
И вышли… Вьюга нам в глаза
Кидалась… Ветер грустно выл,
И мутно-темны небеса
Над нами были… Я забыл,
С чего мы начали, садясь
На сани: разговора связь
Не сохранила память мне…
И даже вспомнить мне о нем,
Как о больном и смутном сне,
Невольно тяжко; об одном
Я помню ясно: говорил
К чему-то Радин о годах
Иных, далеких, о мечтах,
Которым сбыться не дано
И от которых он не мог -
Хоть самому ему смешно -
Отвыкнуть… Неизбежный рок
Лежал на нем, иль виноват
Был в этом сам он, но возврат
Не для него назначен был…
Он неизменно сохранил
Насмешливый, холодный взгляд
В тот день, когда была она
Судьбой навек осуждена…
10
Ее я вижу пред собой…
Как ветром сломанный цветок,
Поникнув грустно головой,
Она стояла под венцом…
И я… Молиться я не мог
В тот страшный час, хоть все кругом
Спокойны были, хоть она
Была цветами убрана…
Или в грядущее проник
Тогда мой взгляд - и предо мной
Тогда предведеньем возник,
Как страшный сон, обряд иной -
Не знаю, - я давно отвык
Себе в предчувствиях отчет
Давать, но ровно через год,
В конце другой зимы, на ней
Я увидал опять цветы…
Мне живо бледные черты
Приходят в память, где страстей
Страданье сгладило следы
И на которых наложил
Печать таинственный покой…
О, тот покой понятен был
Душе моей, - печать иной,
Загробной жизни; победил,
Казалось, он, святой покой,
Влиянье силы роковой
И в отстрадавшихся чертах
Сиял в блистающих лучах…
11
Что сталось с ним? Бежал ли он
Куда под новый небосклон
Забвенья нового искать
Или остался доживать
Свой век на месте? - Мудрено
И невозможно мне сказать;
Мы не встречались с ним давно
И даже встретимся едва ль…
Иная жизнь, иная даль,
Необозримая, очам
Моим раскинулась… И свет
В той дали блещет мне, и там
Нам, вероятно, встречи нет…
1845
Видения
Es ist eine alte Geschichte,
Doch bleibt sie immer neu
1
Опять они, два призрака опять…
Старинные знакомцы: посещать
Меня в минуты скорби им дано,
Когда в душе и глухо, и темно,
Когда вопрос печальный не один
На дно ее тяжелым камнем пал
И вновь со дна затихшую подъял
Змею страданий… Длинный ряд картин
Печальною и быстрой чередой
Тогда опять проходит предо мной…
То - образы давно прошедших лет,
То - сны надежд, то - страсти жаркий бред,
То радости, которых тщетно жаль,
То старая и сладкая печаль,
То всё - чему в душе забвенья нет!
И стыдно мне, и больно, и смешно,
Но стонов я не в силах удержать
И к призракам, исчезнувшим давно,
Готов я руки жадно простирать,
Ловить их тщетно в воздухе пустом
И звать с рыданьем…
2
Вот он снова - дом
Архитектуры легкой и простой,
С колоннами, с балконом - и кругом
Раскинулся заглохший сад густой.
Луна и ночь… Всё спит; одно окно
В старинный сад свечой озарено,
И в нем - как сон, как тень, мелькнет подчас
Малютка ручка, пара ярких глаз
И детский профиль… Да! не спит она,-
Взгляните - вот, вполне она видна -
Светла, легка, младенчески чиста,
Полуодета… В знаменье креста
Сложились ручки бледные!.. Она
В молитве вся душой погружена…
И где ей знать, и для чего ей знать,
Что чей-то взгляд к окну ее приник,
Что чьей-то груди тяжело дышать,
Что чье-то сердце мукою полно…
Зачем ей знать? Задернулось окно
Гардиною, свеча погашена…
Немая ночь, повсюду тишина…
3
Но вот опять виденье предо мной…
Дом освещен, и в зале небольшой
Теснятся люди; мирный круг своих
Свободно-весел… Ланнера живой
Мотив несется издали, то тих,
Как шепот страсти, то безумья полн
И ропота, как шумный говор волн,
И вновь она, воздушна и проста,
Мелькает легкой тенью меж гостей,
Так хороша, беспечна так… На ней
Лишь белизной блестит одной убор…
Ей весело. Но снова чей-то взор
С болезненным безумием прильнул
К ее очам - и словно потонул
В ее очах: молящий и больной,
За ней следит он с грустию немой…
4
И снова ночь, но эта ночь темна.
И снова дом - но мрачен старый дом
Со ставнями у окон: тишина
Уже давным-давно легла на нем.
Лишь комната печальная одна
Лампадою едва озарена…
И он сидит, склонившись над столом,
Ребенок бледный, грустный и больной…
На нем тоска с младенчества легла,
Его душа, не живши, отжила,
Его уста улыбкой сжаты злой…
И тускло светит страшно впалый взор,-
Печать проклятья, рока приговор
Лежит на нем… Он вживе осужден,
Зане и смел, и неспособен он
Ценой свободы счастье покупать,
Зане он горд способностью страдать.
5