Ах, как она законсервировалась. Верна себе, прекрасно сохранилась. И как бойко рекламировала свежезамороженные продукты, стало быть, самое себя. "…Правда, свежие овощи еще дороги, но как вспомнишь, что в мясе не будет ни отходов, ни костей и не придется нудно перемывать продукты - сколько трудов стоит приготовить хотя бы красную капусту, - то окажется, что даже готовые изделия, которые прямо из морозилки можно сунуть в духовку, относительно дешевы: словом, не упустите шанса, используйте морозилку и для себя лично: добро пожаловать туда часика на два-три, вы выйдете из нее омоложенным, словно испили живой воды".
С легкостью истой спортсменки она выпрыгнула из морозилки и начала вытаскивать оттуда замороженные продукты. "Сейчас, к примеру, я покажу вам своего бывшего жениха. Я держала его в самом низу, под фаршем, стручковой фасолью и окуневым филе. Вид у него несколько окоченевший, и он покажется довольно старым, но стоит ему оттаять, как вы сразу заметите, до чего же он хорошо сохранился для своих сорока лет. Скоро он уже начнет молоть языком - перечислять даты и мирные договоры, отличительные черты архитектурных стилей и разные принципы. Ибо свой дар экспромтом произносить речи об исторических вехах, об искусстве для искусства, о педагогике и об абсолюте, об Арчимбольди, о Марксе и Энгельсе и еще о туфовом цементе и вращающихся фильтрах-пылеуловителях он отнюдь не утерял, так же как и свое обаяние и несколько ханжеское правдолюбие. Вот разве что зубы у него слегка подкачали. Его так называемый обратный прикус, можно сказать, законсервировался. Придется ему пойти к зубному врачу и вытерпеть вмешательство. Его ученики - ведь он стал штудиенратом, типичным штудиенратом - того же мнения, что и я. Они опустили большие пальцы, проголосовав против него. Теперь ему надо помалкивать и дышать носом. Если бы он только не был таким трусом и нытиком…"
Зубной врач заслонил телевизионный экран своей мерно вздымавшейся грудной клеткой и сказал:
- А теперь пора, давайте…
После чего ухватился обеими руками за мою онемевшую челюсть. (Почему только он не пристегнул меня к креслу ремнями?) Его помощнице пришлось силой удерживать меня в этом зубоврачебном сооружении. Ну начинай же, начинай! (Сейчас и речи не могло быть ни об автоматике, ни о разбрызгивателе с теплой водичкой. Средние века вернулись, врач и пациент снова меряются силой.) Боли я не чувствовал и потому решил ее домыслить: впечатление было такое, что они принимали у меня неправильные роды, вот-вот изо рта появится гипсовый эмбрион; да, они хотят извлечь из меня тайный плод на седьмом месяце. (Ладно, доктор!) Я во всем признаюсь, все расскажу! Когда Линда путалась с этим Шлоттау, я хоть и без особого пыла, но проделывал то же самое с ее приятельницами, сначала с Ингой, нет, извиняюсь, сначала с Хильдой, а потом уже с Ингой; но это не помогало. Тогда я сказал Линде: "Окозаокозубзазуб", и она все сразу поняла: "Как я рада, что ты наконец утешился и не будешь больше лезть между мной и отцом. Тебя это не касается, это наше дело. Ведь ты понятия не имеешь, что он задумал там, на Тереке. Не знаешь, где находится Терек и где предмостное укрепление в Моздоке, которое он хочет оставить у себя в тылу, чтобы по старой Военно-грузинской дороге пойти на Тифлис и Баку. Ему мерещится нефть, кавказская нефть. Не лезь ты в это дело. А еще лучше - вообще убирайся. Я желаю тебе добра. Нужны тебе деньги?"
В эту секунду помощница приложила влажную ладонь к моему лбу: адские родовые муки кончились, на столике для инструментов появился слепок моей нижней челюсти с обточенными и необточенными зубами; вид у слепка был чрезвычайно ехидный, ибо в нем таилось множество противоречий.
- Скажите, доктор, каково ваше мнение о советской системе?
- Нам, западным немцам, не хватает глобальной поголовной профилактики на базе социального обеспечения. Будьте любезны, не забывайте полоскать.
- Но при какой системе должна существовать эта ваша поголовная профилактика?..
- Она заменит все нынешние системы…
- Разве ваша поголовная профилактика - она очень напоминает мой проект глобальной Педагогической провинции - не является сама по себе системой?
- Поголовная профилактика на основе социального обеспечения не имеет касательства к идеологиям; она и есть базис и надстройка всего человеческого общества.
- Тем не менее моя Педагогическая провинция, в которой будут только учащиеся и не будет учащих…
- И она волей-неволей подчинится нашей новой терапии…
- Но ведь поголовная терапия предназначена только для больных людей…
- Будьте любезны, в промежутках полощите… Все люди болели, болеют, заболевают и умирают.
- К чему лечение, если нет системы, которая учит человека, побуждает его подняться над самим собой?
- К чему нам такие системы, которые не дают людям болеть в свое удовольствие? Ведь все системы считают высшим критерием и целью здоровье.
- Но раз мы хотим устранить человеческие недостатки…
- …тогда придется устранить и самого человека. Ну а теперь, будьте любезны, еще раз…
- Не хочу я больше полоскать.
- Подумайте о металлических колпачках.
- Но можно ли изменить мир без какой-либо системы?
- Отменим все системы - вот он и изменится сам.
- Кто их отменит?
- Больные. Чтобы наконец-то можно было провести глобальную профилактику на базе социального обеспечения. Она будет не править нами, а печься о нас, захочет не менять, а помогать и, как было сказано Сенекой, даст нам досуг предаться недугам…
- Вы хотите превратить мир в больницу…
- …в которой больше не будет здоровых и никто не заставит вас сохранять здоровье.
- А что будет с моими педагогическими принципами?
- Вы хотели покончить с различием между учащимися и учащими, а мы намерены раз и навсегда ликвидировать различие между врачом и пациентом… И притом действуя планомерно…
- Планомерно.
- Ну а теперь мы опять наденем металлические колпачки.
- Наденем металлические колпачки.
- Ваш язык привыкнет к инородным телам.
- Привыкнет.
(Мохнатая колода. Пусть его социальное обеспечение обеспечит меня яблоком.) Впрочем, даже нежное мясо вскормленного на одном шалфее барашка покажется моему омертвевшему нёбу резиной, я, который так любил предвкушать, вкушать, раскусывать и закусывать, не различаю даже вкуса гипса.
("Ах, доктор, разгрызть бы с хрустом яблоко, вернув молодость, любопытство и нормальные десны…")
Но ничего не произошло, зато я увидел на экране повара, который демонстрировал пылающие телячьи почки, политые ромом. А потом начал выдавать очень даже аппетитные рецепты, которые все время прерывал мой зубной врач, разъясняя защитную роль металлических колпачков:
- Надеюсь, у вас нет отвращения к потрохам… Не забывайте ни о холодном, ни о горячем. И никаких фруктов, ведь фруктовая кислота…
Мое нёбо по-прежнему ничего не ощущало, а в это время повар, ведущий передачу, разрезал телячью почку, он откусывал от нее маленькие кусочки и смаковал; хорошо, что врач закончил леченье, иначе я на всю жизнь возненавидел бы телячьи почки…
…С чувством благодарности к врачу и к повару я закончил наш разговор:
- Как бы то ни было, Крингс начал разыгрывать в ящике с песком одно сражение за другим. И естественно, противником стала его собственная дочь…
Потом я оставил в покое прошлое (временно) и вернулся к настоящему, к боли, - вполне законное право каждого.
- Здесь тянет, доктор. Во всяком случае, я что-то чувствую.
Мой зубной врач (он все еще мой друг) пожертвовал мне арантил.
- В порядке социального обеспечения, мой милый… Но прежде чем я отпущу вас совсем, давайте быстренько выберем по таблице цвет для ваших фарфоровых мостов. Мне кажется, этот белый цвет с легкой желтизной, переходящий в теплый серый, подойдет лучше всего… Как он вам?
Помощница (которая должна была досконально изучить мои зубы) одобрила выбор врача кивком головы, и я не стал спорить.
- Хорошо. Остановимся на этом цвете.
Зубной врач попрощался со мной, дав на дорогу совет (в порядке профилактики):
- На улице не открывайте рот.
Я смирился с суровой действительностью:
- Конечно, ведь все еще идет снег.
- Кружку светлого, кельнер, кружку светлого!..
И к тому же подбросьте какую-нибудь идейку, не растворяющуюся в воде, по возможности с синей мигалкой, как у полицейской машины, которая мчится вперед, невзирая ни на что, придумайте что-нибудь совсем новенькое, необходимо перебить эту вонючую зубную тягомотину, дабы все мы…
- Кельнер, где же мое пиво!
…Дабы все мы, и те, кто оглядывается назад, и те, кто нетвердо держится на ногах, чтобы все мы смогли вернуться домой, как по автостраде, по вздыбленному Красному морю, вернуться домой, сквозь вздыбленные слева и справа волны Красного моря…
- Кельнер, где же пиво…