В каюте старшего механика сидел Петрович и молча ел до боли знакомую жареную картошку. Ни сковорода, ни ломтики хорошо прожаренного сала, как прежде, Киреева не возбуждали, но желание победить врага на его территории было так велико, что рука сама потянулась к вилке.
При правильной организации общественного питания завтрак необходимо съесть лично, обедом поделиться с другом, а ужин – отдать врагу. Но этого шанса старшему механику Киреев решил не оставлять. Поглощение картошки давалось ему с трудом. Собираясь комками в районе гортани и тяжело падая в пищевод, картофель явно противился процессу пищеварения. Организм отвечал ему тем же, препятствуя проникновению продукта внутрь тела, но благодаря героическим усилиям воли первые две сковороды медленно опустели. Непочатая бутылка водки сиротливо маячила в углу стола. Петрович хищно смотрел на пломбиратор, кокетливо выглядывающий из нагрудного кармана Киреева, но ответная реакция не наступала.
При появлении второго механика с очередной сковородой, Киреев посмотрел на часы:
– Вы пока не убирайте, – впервые заговорил он, – вернусь из театра – договорим…
Часы показывали без четверти шесть. Конечно, в театр с женой Киреев успевал, но ходовые испытания котла без пломбы заканчивались не начавшись. Оставшись в гордом одиночестве, Петрович схватился за голову. Поза старшего механика не претерпела никаких изменений вплоть до возвращения инспектора Регистра.
– На чем мы остановились? – иронично спросил Киреев.
Петрович откупорил бутылку и наполнил прозрачной жидкостью два стакана.
– Твоя взяла, – обреченно произнес он, – Буксир, дай пломбиратор…
Последний раз "Буксиром" Киреева называли еще до войны, на выпускном вечере мореходного училища. Голос, походка и ухмылка возвращались к нему из далекого прошлого.
– Ты кто?!! – растерянно спросил инспектор.
– Крикунов, – на глаза Петровича накатили слезы, – Степан я…
– Но ведь ты… там…
– Там – Гришка, а я – здесь…
Не вписывающаяся в наш рассказ сцена встречи двух старых друзей имела длительное продолжение. Скажем только, что к утру, Петрович пытался вернуть Железному с таким трудом полученный Акт, а инспектор – подарить другу номерной пломбиратор… Так, благодаря крепкой мужской дружбе, судно своевременно вышло в море, взяв курс на Новороссийск. Пенящиеся черноморские волны уносили наших героев к новым веселым приключениям.
Между прочим, кочегар-орденоносец Гранитов из запоя так и не вышел. В состоянии ручной клади его отправили обратно пассажирским теплоходом. Придя в сознание, он лицом к лицу столкнулся с местным буфетом. Человеческий облик был утрачен окончательно до полного прободения язвы. Операция была проведена судовым врачом под естественной анестезией. Успеху хирургии способствовало полное отсутствие в желудке остатков пищи и продуктов её разложения в сочетании с постоянной промывкой пищевого тракта крепкими антисептическими веществами.
ИЗ ЖУРНАЛА ПРИЕМА ПО ЛИЧНЫМ ВОПРОСАМ
"Председателю парткома
управления флотом
тов. Сидорено К.К.
Служебная записка.
11.08.54 г. на судне в праздничной обстановке вручен партбилет матросу Пронько Г.Г. Мероприятие имело продолжение в кают-компании, после чего виновник торжества был доставлен в каюту для отдыха.
Утром 12.08.54 г. вышеупомянутый Пронько Г.Г. прибыл в мою каюту для тайной принципиальной беседы. Выяснилось, что матрос Пронько Г.Г. приходит в состояние сна только в голом виде. Проснувшись утром, он обнаружил себя голым, а номерную Клаву сидящей на нем в положении, принятом при академической верховой езде. В силу душевного состояния, вызванного проведенным вчера мероприятием, а так же по причине значительной симпатии, вызванной действиями номерной Клавы, матрос Пронько Г.Г. не сумел сбросить с себя движущегося галопом седока, и вынужден был продолжить гонку рысью до самого финиша.
Матроса Пронько Г.Г. волновал вопрос согласованности его поступка с Уставом партии, на который ни я, ни члены месткома ответить не смогли.
Просим Вас уточнить правомерность действий коммуниста Пронько Г.Г. в данной ситуации. Какие шаги должна принять первичная партийная организация при выявлении подобных фактов?
В плане дальнейшей практической деятельности, считаем необходимым направить во все первичные парторганизации инструкцию, регламентирующую действия коммуниста в случае возникновения ситуаций, близких к вышеизложенной.
Замполит Бережённый Р.Т."
Байка третья
КАК МОРЯКИ СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО ПОДНИМАЛИ
Часть первая
Сестры Семитяжко
Если вам кто-то скажет, что кроме водной стихии, моряки нигде не водятся – ни в коем случае не верьте. Как и людей других, не менее романтических профессий, их можно было встретить в различных непригодных для судоходства местах. Например, на полях подшефного колхоза. Разнарядка спускалась сверху в период страды, когда стонущие хлеборобы допивали прошлогодние запасы самогона, выползали на поле и искренне удивлялись рекордному урожаю сахарной свеклы. Первоочередной задачей передовых полеводческих бригад была подготовка к уборке, т. е. закваска браги. Телефонируя в район о необходимости помощи горожан, передовики уходили в запой, из которого не возвращались до окончания страды.
Получив указание управления флотом, руководство судна собралось на экстренное совещание. Добровольных последователей Паши Ангелиной не нашлось, но кандидатуры, предложенные замполитом, утвердили быстро. Естественно, что на такой горячий участок работы были направлены самые ценные кадры, испытанные временем – боцман Будько, машинист Семен и кочегар-орденоносец Гранитов.
Старпом Михелев утверждал, что боцмана на берег не пускать нельзя по причине болезни вестибулярного аппарата. Дело в том, что Будько привык к качке настолько, что на твердой земле ощущал головокружение, тошноту и другие проявления морской болезни. При этом изо рта доносился необычайно устойчивый запах марочного вина. Как только его нога ступала на борт родного судна головокружение, тошнота и запах исчезали, как и другие проявления морской болезни.
С мнением старпома категорически не согласился Петрович:
– Твоему Будько надо меньше пить!
– А головокружение? – сопротивлялся Михелев.
– От водки, – продолжал Петрович.
– А тошнота?
– От вина…
– А другие проявления морской болезни?
– Не надо мешать с пивом…
– Но запах, все-таки исчезает?!! – победно выкрикнул старпом.
– А ты выпей литр солярки, так и насморк исчезнет, – не сдавался старший механик.
Последний аргумент убедил всех – участь боцмана была решена.
Получив сухой паек и благословение замполита, трудовой десант высадился на берег, где их ждал местный таксомотор, в виде конверсионной пулеметной тачанки, списанной Ворошиловым сразу после бегства легендарной Конной армии под Варшавой. До полного боекомплекта не хватало только двух лошадей и станкового пулемета.
Водитель гужевого транспорта сидел на козлах крайне неустойчиво и при ближайшем рассмотрении оказался пьяной бабой неопределенного возраста.
Не успев освоиться в кабриолете, наши путешественники услышали характерный звук переключения коробки передач. Звук повторился, но в этот раз окончился хриплым кашлем злостного курильщика. Так как коробкой передач телега укомплектована не была, то внимание присутствующих сконцентрировалось на фуфайке водителя.
– Н-н-но…! – наконец, проскрипел водитель и неадекватно высказался в адрес телеги, кобылы и председателя колхоза.
Высказывание содержало целый ряд незнакомых пришельцам терминов, филологических построений и фразеологических оборотов. Судя по темпераменту чтеца, сказанное носило явный ветеренарно-агрономический характер.
– Эх! Гуляет народ, – не сдержал восхищения Гранитов и презрительно взглянул на товарищей.
Услышав насыщенную тираду в свой адрес, кобыла нервно заржала и возмущенно дернулась. Вояжеры дружно ухватились за телегу, но с места она не тронулась, зато тело водителя, проделав в воздухе замысловатый кульбит, мягко приземлилось в канаву.
– Эх! Гуляет народ, – вновь удивился кочегар-орденоносец и повернулся к соратникам спиной. "При таком стечении обстоятельств, малейшее промедление подобно смерти", – считал Гранитов, а с этими нерешительными людьми…
Особого желания гулять с народом наши герои не проявляли. Судя по обреченным лицам, они сознавали необходимость более тесного общения с массами, но в его формах кардинально расходились с Гранитовым. Одно дело посидеть вечерок с рюмкой-вилкой да красивой Милкой, другое – запить недельки на две до полного прободения язвы.
После недолгих мытарств, водитель был восстановлен на рабочем месте, т. е. усажен на козлы, и движение в таинственный мир передовых сельскохозяйственных технологий стало постепенно налаживаться. Скорость передвижения телеги по пересеченной местности не превышала среднестатистическую скорость навозного жука в период весеннего токования тетеревов на бескрайних просторах среднерусской возвышенности. Небольшие пригорки и ухабы преодолевались путем выталкивания, а выбоины и ямы – переноса транспортного средства на более цивилизованные участки скоростной магистрали.
Усадьба колхоза им. Амундсена располагалась в тридцати километрах от моря в живописном селе Малаховка. Имя знаменитого полярного исследователя было присвоено колхозу совсем недавно и перед местным клубом вместо храброго норвежца с ледорубом, все еще стоял опальный грузин с трубкой.