***
Ночью Карлу приснилось, что они переехали из гостиницы в графинину квартиру. Дети резвятся в саду среди роз. Утром он решил пойти к привратнику и предложить ему десять тысяч лир, если тот сделает новый ключ, а уж как они это устроят - будут снимать дверь или не будут, - не его печаль.
Когда он подошел к дверям квартиры, перед ней уже стояли Бевилаква с привратником, а какой-то щербатый тип ковырял в замке изогнутой проволочкой. Через две минуты замок щелкнул, дверь открылась.
Они переступили порог - и у них перехватило дыхание. Совершенно убитые, они переходили из комнаты в комнату. Мебель была изрублена, притом тупым топором. Над вспоротым диваном дыбились пружины. Ковры изрезаны, посуда разбита, книги изорваны на мелкие клочки, а клочки раскиданы по полу. Белые стены все, за исключением одной, в гостиной, залиты красным вином, а та исписана нецензурными словами на шести языках, аккуратнейшим образом выведенными огненного цвета помадой.
- Mamma mia. - Щербатый слесарь осенил себя крестным знамением.
Привратник позеленел на глазах. Бевилаква залился слезами.
На пороге возник Де Веккис в неизменном лягушачьем костюме.
- Ессо la chiave! - Он ликующе потрясал ключом над головой.
- Мошенник! - завопил Бевилаква. - Мразь! Чтоб тебе сгнить! Он только и думает, как бы погубить меня, - крикнул он Карлу. - А я - его! Иначе мы не можем.
- Не верю, - сказал Карл. - Я люблю эту страну.
Де Веккис запустил в них ключом и бросился наутек. Бевилаква - глаза его пламенели ненавистью - увернулся, и ключ угодил Карлу прямо в лоб, оставив отметину, которая, сколько он ни тер, никак не желала сходить.
Идиоты первыми (Перевод В. Голышева)
Тонкое тиканье тусклых часов стихло. Мендель, дремавший в потемках, проснулся от страха. Он прислушался, и боль возобновилась. Он натянул на себя холодную одежду ожесточения и терял минуты, сидя на краю кровати.
- Исаак, - прошептал наконец.
В кухне Исаак, раскрыв удивленный рот, держал на ладони шесть земляных орехов. Положил их по одному на стол: один… два… девять.
По одному собрал орехи и стал в двери. Мендель в просторной шляпе и длинном пальто все еще сидел на кровати. Исаак насторожил маленькие глаза и ушки; густые волосы седели у него на висках.
- Schlaf, - сказал он гнусаво.
- Нет, - буркнул Мендель. Он встал задыхаясь. - Идем, Исаак.
Он завел свои старые часы, хотя от вида смолкшего механизма его замутило.
Исаак захотел поднести их к уху.
- Нет, поздно уже. - Мендель аккуратно убрал часы. В ящике стола он нашел бумажный пакет с мятыми долларами и пятерками и сунул в карман пальто. Помог надеть пальто Исааку.
Исаак поглядел в темное окно, потом в другое. Мендель смотрел в оба пустых окна.
Они медленно спускались по сумрачной лестнице - Мендель первым, Исаак сзади, наблюдая за движущимися тенями на стене. Одной длинной тени он протянул земляной орех.
- Голодный.
В вестибюле старик стал смотреть на улицу через тонкое стекло. Ноябрьский вечер был холоден и хмур. Открыв дверь, он осторожно высунулся. И сразу закрыл ее, хотя ничего не увидел.
- Гинзбург, что вчера ко мне приходил, - шепнул он на ухо Исааку.
Исаак всосал ртом воздух.
- Знаешь, про кого я говорю? Исаак поскреб пятерней подбородок.
- Тот, с черной бородой. Не разговаривай с ним, а если он тебя позовет, не ходи. Исаак застонал.
- Молодых людей он не так беспокоит, - добавил Мендель подумав.
Было время ужина, улица опустела, но витрины тускло освещали им дорогу до угла. Они перешли безлюдную улицу и двинулись дальше. Исаак с радостным криком показал на три золотых шара. Мендель улыбнулся, но, когда они дошли до ломбарда, сил у него не осталось совсем.
Рыжебородый, в роговых очках хозяин ломбарда ел в тылу лавки сига. Он вытянул шею, увидел их и снова уселся - хлебать чай.
Через пять минут он вышел в лавку, промокая расплющенные губы большим белым платком.
Мендель, тяжело дыша, вручил ему потертые золотые часы. Хозяин поднял очки на лоб и вставил в глаз стаканчик с лупой. Он перевернул часы.
- Восемь долларов.
Умирающий облизнул потрескавшиеся губы.
- Я должен иметь тридцать пять.
- Тогда иди к Ротшильду.
- Они стоили мне шестьдесят.
- В девятьсот пятом году.
Хозяин вернул часы. Они перестали тикать. Мендель медленно завел их. Они затикали глухо.
- Исаак должен поехать к моему дяде - мой дядя живет в Калифорнии.
- У нас свободная страна, - сказал хозяин ломбарда.
Исаак, глядя на банджо, тихо заржал.
- Что с ним? - спросил хозяин.
- Восемь так восемь, - забормотал Мендель, - но где я достану к ночи остальные? Сколько за мое пальто и шляпу? - спросил он.
- Не возьму.
Хозяин ушел за стеллаж и выписал квитанцию. Он запер часы в ящик стола, но Мендель все равно слышал их тиканье.
На улице он засунул восемь долларов в пакет, а потом принялся искать в карманах бумажку с адресом. Нашел и, щуря глаза, прочел под уличным фонарем.
Когда они тащились к метро, Мендель показал на окропленное небо.
- Исаак, смотри, сколько сегодня звезд.
- Яйца, - сказал Исаак.
- Сначала мы поедем к мистеру Фишбейну, а потом мы пойдем есть.
Они вышли из метро на севере Манхеттена и вынуждены были пройти несколько кварталов, прежде чем нашли дом Фишбейна.
- Настоящий дворец, - пробормотал Мендель, предвкушая минуты тепла.
Исаак смущенно смотрел на тяжелую дверь дома.
Мендель позвонил. Дверь открыл слуга с длинными бакенбардами и сказал, что мистер Фишбейн с женой обедают и никого не принимают.
- Пусть он обедает с миром, но мы подождем, чтобы он кончил.
- Приходите завтра утром. Завтра утром он с вами поговорит. Он не занимается благотворительными делами так поздно вечером.
- Благотворительностью я не интересуюсь…
- Приходите завтра.
- Скажи ему, что тут жизнь или смерть.
- Чья жизнь или смерть?
- Если не его, так, наверно, моя.
- Вы всегда такой остроумный?
- Посмотри мне в лицо, - велел Мендель, - и скажи, есть у меня время до завтра?
Слуга долгим взглядом посмотрел на него, потом на Исаака и неохотно впустил их в дом. Огромный вестибюль с высоким потолком, толстым цветастым ковром, пышными шелковыми драпировками, мраморной лестницей был весь увешан картинами.
В маленьких лакированных туфлях, с салфеткой, заткнутой в смокинг, по лестнице легко сбежал мистер Фишбейн - пузатый, лысый, с волосатыми ноздрями. Он остановился на пятой от низу ступеньке и оглядел пришельцев.
- Кто приходит в пятницу вечером к человеку, у которого гости, и портит ему ужин?
- Извините, мистер Фишбейн, что я вас обеспокоил, - сказал Мендель. - Если бы я не пришел сегодня, завтра я бы уже не пришел.
- Без дальнейших предисловий, пожалуйста, изложите ваше дело. Я проголодался.
- Голодный, - заныл Исаак. Фишбейн поправил пенсне.
- Что с ним такое?
- Это мой сын Исаак. Такой он всю жизнь. Исаак захныкал.
- Я отправляю его в Калифорнию.
- Мистер Фишбейн не оплачивает частных туристских поездок.
- Я больной человек, сегодня ночью он должен уехать к моему дяде Лео.
- Я никогда не занимаюсь неорганизованной благотворительностью, но если вы голодны, я приглашу вас вниз на кухню. Сегодня у нас курица с фаршированными кишками.
- Я прошу только тридцать пять долларов на поезд до Калифорнии, где живет мой дядя. Остальные у меня уже есть.
- Кто ваш дядя? Сколько лет этому человеку?
- Восемьдесят один год, он прожил долгую жизнь.
Фишбейн рассмеялся.
- Восемьдесят один год, и вы посылаете ему этого полоумного?
Мендель замахал руками и закричал:
- Пожалуйста, без обзываний.
Фишбейн вежливо согласился.
- Где открыта дверь, там мы входим в дом, - сказал больной Мендель. - Если вы будете так добры и дадите мне тридцать пять долларов, Бог благословит вас. Что такое тридцать пять долларов для мистера Фишбейна? Ничто. Для меня, для моего мальчика это все.
Фишбейн выпрямился во весь рост.
- Частных пожертвований я не делаю - только организациям. Такова моя твердая линия.
Мендель, хрустя суставами, опустился на колени.
- Прошу вас, мистер Фишбейн, если не тридцать пять, то хотя бы двадцать.
- Левинсон! - сердито крикнул Фишбейн.
Над лестницей появился слуга с длинными бакенбардами,
- Покажи господину, где дверь, если он не захочет поесть прежде, чем покинет дом.
- От того, что я имею, курица не вылечит, - сказал Мендель.
- Сюда, пожалуйста, - сказал Левинсон, спускаясь по лестнице.
Исаак помог отцу подняться.
- Сдайте его в лечебницу, - посоветовал Фишбейн через мраморную балюстраду.
Он быстро взбежал наверх, а они тут же очутились на улице, и на них напал ветер.