Нкози вылез из машины, вытащил мешок с деньгами. Крошечный карманный фонарик в руках стоявшего рядом человека высветил маленький кружок, и Нкози увидел угольно-черные руки, достающие из бумажника деньги; руки были большие, ловкие.
- Вы просили двадцать рэндов, - сказал индиец. - Пожалуйста, получите. Спасибо.
Он взял Нкози за руку:
- Пойдемте… - И с чувством облегчения, которое сделало его слабым, Нкози последовал за огромной, быстро движущейся темной фигурой. Наконец-то он среди своих. Благополучно добрался.
- Найду! - тихо, но вместе с тем властно крикнул Вестхьюзен. - Подождите минутку!
Но индиец, державший за руку Нкози, лишь ускорил шаг. После пяти минут быстрой ходьбы они достигли дома, возле которого стояла машина. Сидевший за рулем человек осведомился:
- Все в порядке?
- Да, наш гость здесь, - ответил проводник Нкози.
- А его вещи?
- И вещи тоже.
Мягкие длинные пальцы до боли стиснули руку Нкози. Послышался приветливый, тихий голос:
- Добро пожаловать! Вы не представляете, как необходимо нам то, что вы привезли… Присядьте на минуту. Я знаю, вы смертельно устали, но придется подождать, пока Вестхьюзен уедет. О боже! Я так сочувствую вам, дорогой товарищ. Я - доктор Нанкху. Официально я выступаю против совместных действий наших народов, потому что принадлежу к правому крылу Конгресса; по существу, я руководитель этого правого крыла. Неофициально я - ваш хозяин. - Он тихо рассмеялся без какой бы то ни было иронии. - Мы дорого заплатили за наши прежние, благородные, методы борьбы. Когда противники почувствовали себя достаточно сильными, они внезапно обрушились на нас и задушили движение; мы открыто выступали с трибун многочисленных собраний, и им были хорошо известны все наши руководители. Теперь мы поняли, что это жестокая война, а не состязание в красноречии. Вашим проводником здесь будет Сэмми Найду, профсоюзный деятель. Официально мы с ним противники. Это помогает вводить в заблуждение настоящих врагов.
- Их останавливал патруль, - сказал Сэмми Найду.
- Всего раз? Я полагал, что их остановят по меньшей мере дважды.
- Не в этом дело, док. Мистер Нкози говорит, что Вестхьюзену известно о деньгах, а у патрульных возникло достаточно подозрений, чтобы заняться этим делом.
- И они займутся, я уверен, - сказал Нкози. - Когда свет фонаря ударил Вестхьюзену в лицо, он испугался, и патрульный это заметил. Утром Вестхьюзен обещал зарегистрировать меня.
Нкози видел, как оба - и Сэмми Найду, и доктор Нанкху - вдруг насторожились.
- А разве он не передал вам пропуск?
- Нет.
- Но я же отдал его Вестхьюзену, док.
- Успокойся, Сэмми, я в этом не сомневаюсь. Скажите, друг, почему вы думаете, что он знает о деньгах?
Нкози рассказал, как встретился с Вестхьюзеном, как тот сказал, что подполье крайне нуждается в том, что он привез, а потом прямо заявил, что денег не возьмет, потому что друзья Нкози жестоко расправляются со своими противниками.
- Ясно, - сказал Нанкху. - И вы, конечно, не отрицали, что везете деньги…
- Когда он сказал "Mayibuye", я решил, что он свой.
- Естественно. Мы знали, что это самое уязвимое звено во всей операции.
Только белый - или похожий на белого - мог избежать обыска.
- Придется отказаться от этого маршрута, - сказал Найду.
Будто не слыша слов Найду, доктор тихо продолжал:
- Как вы думаете, мой друг, скажет что-нибудь Вестхьюзен, если на него окажут давление?
- Если как следует насядут, пожалуй, скажет!
- Вон он поехал, - сказал Найду.
Сверху им было видно, как передние фары автомобиля Вестхьюзена метнулись на шоссе.
- Ну, теперь можно ехать. Весьма сожалею, мой друг, но вас ждет еще одно маленькое неудобство. Вам нельзя сидеть рядом с нами в машине. Я и Найду - кули, а кули, как известно, плодятся, словно мухи; если нас остановят, мы скажем, что доктор-кули ездил принимать очередного появившегося на свет малыша. Всякий раз, когда мы отправляемся в подобную поездку, то наперед знаем, что в эту ночь родится человек, который со временем внесет свой вклад в борьбу. Вами же они могут заинтересоваться и тогда начнут проверять, что мы везем в машине. Поэтому вам придется свернуться калачиком в багажнике. Мы позаботились о том, чтобы вам было там как можно удобнее. Взгляните.
Доктор протянул руку, чтобы помочь Нкози вылезти из машины, и обнаружил, что тот едва держится на ногах. Нащупав у него пульс, доктор сказал:
- Надо срочно ехать, Сэмми, наш друг того гляди свалится.
- Я чувствую себя нормально, - сказал Нкози.
- Прекрасно, мой друг. Пойдемте.
Поддерживая Нкози с обеих сторон, Нанкху и Найду подвели его к багажнику огромной американской машины и помогли там устроиться; в багажнике были подушки и одеяла, чтобы амортизировать толчки. Туда же сунули мешок с деньгами и захлопнули крышку. И тотчас же у Нкози к горлу подступила тошнота, ему показалось, будто он может задохнуться. Он испугался, закричал и принялся барабанить по крышке. Нанкху тотчас же открыл багажник и заговорил тихим, ласковым голосом:
- Успокойтесь, друг, успокойтесь… успокойтесь. Вы перенапряглись, а теперь успокойтесь. Еще немного терпения, и ваша великая миссия будет завершена. Успокойтесь.
От тихого, ласкового голоса, монотонно повторявшего одну и ту же фразу, Нкози окончательно успокоился.
- Простите, - пробормотал он, - все в порядке.
А доктор все говорил и говорил тягучим, монотонным голосом, пока Нкози не перестал сознавать смысл слов. Потом доктор положил ладонь ему на лоб и подождал минуту или две.
- Сейчас, друг мой, я закрою багажник. Если вам будет неудобно, постучите тихонечко по крышке. Мы услышим, сразу же остановим машину и откроем вас. Громко стучать не следует, чтобы не привлекать внимания. Договорились?
Крышка багажника снова опустилась, но на сей раз медленно и тихо. Опять началось удушье, но он знал, что достаточно постучать, чтобы крышка багажника открылась, и это его успокаивало. Так ли это не самом деле? Ему было лень даже думать. Сначала машина двигалась тихо, осторожно, чтобы не очень трясло, потом пошла быстро и плавно.
Нкози почувствовал, что сердце у него отчаянно колотится. В голове засела тупая, непроходящая боль. Она распространилась на плечи и растеклась по всему телу. Стало трудно дышать; заговори он сейчас, его голос был бы глухим, слабым и невыразительным. Ему все еще чудился тихий, ласковый голос доктора, заглушавший боль, вселявший чувство спокойной уверенности. Но какой-то частичкой сознания он противился соблазну расслабить волю. Потом зубы начали выбивать дробь, и он снова очутился в лодке, кружившейся на одном месте посреди темных вод бескрайнего моря, и никак не мог найти сушу. Он захныкал, вздрагивая всем телом, словно до смерти перепуганный ребенок, которого закрыли в темной пустой комнате, а зубы по-прежнему выбивали дробь…
В таком состоянии и нашли его доктор Нанкху и Сэмми Найду, когда уже без всякой предосторожности открыли багажник в гараже. Взяв Нкози на руки, они внесли его в дом, поднялись вверх по лестнице и, протиснувшись сквозь проем, замаскированный под стенной шкаф, вышли к лесенке, ведущей к мансарде. Здесь, в маленькой комнате, доктор быстро и ловко сделал Нкози укол, потом с помощью Найду раздел его и уложил в постель. Пока доктор отсчитывал пульс, дрожь постепенно стихала, и Нкози перестал стонать.
Найду перевел взгляд с Нкози на доктора.
- Вы думаете, у него был, как говорят врачи, коллапс?
- Вряд ли, Сэмми. Скорее, обычный обморок: результат нервного перенапряжения, чрезмерного волнения и усталости, кроме того, ему пришлось слишком долго быть наедине с собой.
- А если бы нам пришлось ехать дальше, док, он мог бы и умереть?
- Нет, Сэмми. Если бы понадобилось, он мог бы продержаться еще два, четыре, шесть и даже двенадцать часов.
- Каким же образом?
- Он расслабил волю, потому что попал к своим, подсознательно почувствовал, что можно ослабить напряжение, а он так нуждался в этом!
- Раз вы говорите, док, должно быть, так оно и есть. - Однако объяснение доктора не удовлетворило Сэмми Найду. - Он слишком слаб для такого дела. Вы обратили внимание на его ноги и руки?
Нанкху от души рассмеялся. Он был высок, светлокож, элегантен. Густая копна волнистых, черных, как смоль, волос венчала красивое, насмешливое лицо. Легкая седина придавала ему еще больше очарования. Словом, у него был вид, подобающий красивому индусу, выходцу из богатой аристократической семьи, получившему самое лучшее образование, какое только может дать Европа.
Полная противоположность ему - темнокожий, крупный, плотный, неуклюжий Сэмми Найду, судя по всему, был потомком индийских крестьян из низших каст, которых в середине прошлого века вывезли сюда в качестве дешевой рабочей силы.
- Ошибаешься, Сэмми. Тщедушный на вид Нкози, пожалуй, посильнее нас с тобой, вместе взятых.
- Вы шутите, док.
- Я говорю не о физической силе.
- Не все ли равно, сила есть сила, правда ведь?
- Нет. - Доктор помолчал, задумчиво глядя в одну точку, потом медленно покачал головой. - Поговорим об этом в другой раз. Дело не ждет! Он проспит целые сутки; Ди будет здесь и сделает все, что надо. Я позабочусь об отправке денег в Иоганнесбург, а ты займись Вестхьюзеном.
- Пожалуй, придется избавиться от него, - спокойно проговорил Сэмми Найду.
Нанкху вздохнул и кивнул в знак согласия. Затем брезгливо поморщился.
- Еще один субъект, от которого предстоит избавиться, а, Сэмми? От этого несчастного и они отказались, и мы. А теперь от него хотят избавиться.
Сэмми Найду принял суровый вид.