Разгадка явилась сама собой. Я снова увидела своего Героя. Возле метро, на Юго-Западе. Я возвращалась с редакционного задания. Уже наступило бабье лето, светило солнце, было около трех. Беспорядочная толпа суетилась, жужжа, у киосков. Шла бойкая торговля перцем и баклажанами. В музыкальном ларьке отбивала ритм испанская гитара. Она призывала отказаться от изготовления баклажанной икры и упасть в любовь. Fall in love, как говорят англичане.
В этот раз я сначала увидела его лицо. А потом перевела взгляд на ноги. Чтобы точно узнать и не ошибиться. Кожаные мокасины были на месте. Выше - джинсы, еще выше - трикотажная кофта, в руке красная роза в саркофаге прозрачного целлофана, на лице очки. "Американки" поблизости не было. Он держал за руку девушку, выглядевшую как топ-модель. Он что-то говорил ей и тянулся к ее щеке губами. Она презрительно кривила лицо. Жена была блондинка. Эта - как вороново крыло. Черноглазая, очень смуглая, с выщипанными бровями и алым ртом. Дрожащая и породистая, как лошадь Вронского по кличке Фру-Фру. Она холодно улыбалась. Он на чем-то настаивал. Она картинным движением опустила цветок в урну. Мой герой оскорбился. Она рассмеялась и ушла. Видимо, ей он не был нужен. Но мне он был просто необходим. Я хотела с ним познакомиться. Испанская гитара все набирала темп и бешено стучала в ушах. Я стояла как вкопанная, не в силах оторвать глаз. Он повернулся и, опустив плечи, пошел. Я побежала за ним. Обогнала его и толкнула плечом.
"Заметь же меня, заметь! - кричало ему мое сердце. - Я скажу тебе много прекрасных слов, я возьму тебя за руку, я утешу!"
В толчее он посмотрел мне в глаза и прошел. Он меня опять не заметил.
"А зачем он мне нужен? - думала я, пока ехала семь остановок домой. - Чтобы упасть в любовь? Я уже падала. Несколько раз. Получала шишки. Еще отделывалась легко. Когда упала последний раз - вышла замуж, родился сын, была счастлива. Какое-то время. Теперь имею завод".
Муж пришел ночью, в двенадцать часов.
- Где ты был?
- На заводе!
- Ну-ну!
Не снимая ботинок, не моя рук, муж кинулся к телефону.
- Лексеич! - орал он диким голосом в трубку, не обращая внимания на поздний час. - Нам дали денег! Нам дали! Теперь мы пойдем вперед!
Я сняла трубку второго аппарата. На другом конце провода так же победно в ответ орал Лексеич. Я повязала голову полотенцем. Плевать.
Раз он не видел меня, стоявшую только что перед ним с новой стрижкой и в дорогом макияже, раз он не видел ребенка, сонно поднявшего голову от подушки, раз в глазах у него был только его завод, проекты, кредиты, смета, почему бы мне тогда не упасть в любовь? Какая разница, с кем изменять? У "американки" соперница - горделивая Фру-Фру, у меня - толстый Лексеич? У одних в соперниках - банк, у других - косметическая фирма. Если не с тобой, то какая разница, с кем? Изменить - это, может, спастись? Отыскать выход от скуки, от равнодушия, от злости, от лени. Значит, пусть блаженны будут такие измены, которые посылают на время - любовь, на время - разрядку, на время - отмщение.
Утро наступило волшебное. Поздний август в Москве - время Девы. Арбузы, как ленивые полосатые коты, грудами заперты в сетчатых вольерах. Ароматные желтые дыни греются на солнце впереди них на специальных прилавках. Дыни - товар дорогой, штучный. Их выбирают любовно, кладут в сетку, подвешивают на гвоздики в кладовке, и они источают там свой аромат вплоть до Нового года. Я люблю дыни. Дыня как женщина: чем бережнее обращаешься - тем дольше пахнет. Позднее лето - прекрасный возраст. Сбор урожая. Здоровое осмысливание жизни.
У меня было новое задание. Ехать надо было на Юго-Запад.
- Народу осточертели колдуны, гомеопатические средства и пищевые добавки! - напутствовал меня шеф. - Нам нужен материал о настоящем ученом. - Он протянул мне адрес, фамилию, звание. Интуиция подсказала, что герой моего очерка - Он. Доказать это или опровергнуть можно было только практически. Я торопиться не стала.
Меня любят интервьюируемые. Я никогда не спрашиваю их, что они предпочитают на завтрак. Я пошла в медицинскую библиотеку и подняла его диссертацию и статьи.
Их было не так уж много. Но, посмотрев все, я поняла - он в своей области спец. Не мыльный пузырь. На моего Героя ссылались достаточно часто. В нашей стране и за рубежом. Я размышляла. Позвонила ему. Задала вопросы. Он сказал, что обязательно должен посмотреть, что я написала. Это входило в мой план. Предложения складывались сами. Статья обещала быть и проблемной, и познавательной. Вечером после ужиная сказала:
- Я написала потрясающую статью.
Конечно, я должна была бы знать, что именно в этот момент начнутся ежевечерние новости. Я просто не думала, что предпочтение будет так явно не в мою пользу.
- Поздравляю, - безразлично ответил мне муж и устремил взор на голубой экран.
Я положила статью в шапку и отнесла в туалет. Там на специальной полочке лежали старые журналы, правила дорожного движения и даже орфографический словарь, чтобы каждый мог выбрать, чем ему поразвлечься в минуты интимного уединения.
Через некоторое время муж вышел из укромного уголка и сказал:
- В туалете на потолке паутина. Чуть не упала мне на голову. Надо там протереть.
Я надела очки и пошла посмотрела. Моя рукопись оставалась нетронутой. Ни странички не было загнуто или изъято. Что можно делать в туалете, запрокинув голову? В груди заерзала ненависть. Если б не сын, я бы сдерживаться не стала.
Я бы многое могла вспомнить. Про не завинчивающийся целый год кран, про сломанный магнитофон и т. д. Но сын на кухне пил чай, и я молча сняла паутину. Ночью муж пытался подкатиться ко мне. Я приложила много усилий, чтобы не дать себя разбудить.
Наконец настал лень моей встречи с Героем. Мурлыкающий баритон в трубке еще не знал, кого ему предстоит лицезреть во второй половине дня.
- Дай мне ключи от машины! - попросила я мужа, договорившись об интервью.
- Женщина за рулем… - многозначительно посмотрел на меня он. - Эй! Ты куда?
До него дошло. Он раскрыл глаза и увидел - я в Платье. В этот день я надела узкое черное, туфли на каблуках и матовые колготки. Если бы он не был так слеп, он давно должен был бы заинтересоваться наличием на мне этого платья.
- Раз подвергаешь женщин дискриминации - не твое дело! - ответила я и пошла к лифту. Я была готова упасть в любовь.
- Феминистка!
Я только хмыкнула и нажала на кнопку.
Мой Герой ожидал меня в кабинете. Никакой горечи по поводу любовных переживаний не было заметно на его лице. Он был спокоен, упитан. Если бы я не встретила его тогда у метро, мне и в голову не пришло бы, что у него был роман. Солидный мужчина, прекрасный семьянин. Но когда он подал мне руку, будто прожектор включился в его глазах.
Он разглядывал меня так, что я думала - вспомнил! Ну не мог же он совершенно не заметить меня, симпатичную, умную. Мы ведь встречались не раз! Однако нет. Он посмотрел на меня и начал читать статью, которую я приготовила и подала в аккуратненькой папке. Я протянула ему экземпляр, пролежавший ночь в моем туалете.
"Недаром его жена на меня зыркала, - думала я, вспоминая "американку". - Видимо, знает о его слабости. Даже если не знает, то чувствует… Но достойна всяческой похвалы - партию свою ведет тонко. Оберегает гнездо. А он скорее всего был искренен. Оба раза. Лев, кормящий свое семейство, не прочь поохотиться за молоденькой газелью. Газель убежала, инстинкт охоты остался".
- А вы умница! - сказал он. - Хорошо пишете. - Он одобрил текст в самых лестных для меня выражениях. Он пролил бальзам на мою душу. - Вы мне кого-то сильно напоминаете… - задумчиво сказал он, не зная, видимо, как лучше ко мне подступиться. - Мы могли бы обсудить наше интервью вечером, где-нибудь в уютном месте… - Он вопросительно посмотрел на меня.
Конечно, он все еще очень мне нравился.
Я к нему шла. Через холод "Внуковских авиалиний", через обиды своей личной жизни. Я хотела почувствовать то тепло, которое он источал для "своих". Я хотела наконец попасть в поле зрения его глаз, до сих пор скрытых от меня стеклами очков с золотыми дужками. Я очень нуждалась в друге. В сильном мужчине, который помог бы мне обрести себя как лучшую в мире женщину, а не как вечную няньку, кухарку, сиделку по уходу и воспитательницу. Мне не нужна была его постель, мне было нужно, чтобы кто-нибудь взял меня в кольцо своих рук и сказал, что поможет. И если ради этого мне нужно было бы упасть в любовь, я была готова.
Он ждал моего ответа. И с моих губ уже готово было сорваться слово. Выдох, легкий шум моего согласия. Но зазвонил телефон. Он взял трубку, и его брови взлетели вверх.
- Это вас, - произнес он с неудовольствием и протянул трубку.
Звонил мой муж. Голос его был напряжен и настойчив.
- Мне сказали в редакции, что ты здесь… - начал он. Я молчала. - Так я хотел тебе сказать, - продолжал муж, - чтобы ты не сдавала статью.
- Почему? - удивилась я.
- Там есть две грамматические ошибки, - пояснил он, - причем на одной строке. Я сейчас заеду за тобой, и если текст у тебя, то я покажу.