Я шел и вдруг почувствовал озноб - это просто приступ достаточно легкой болезни волосянки, которая совершенно безвредна и выражается в периодических ознобах, а иногда переходит в насморк. Заражение ею происходит посредством контакта волос, поэтому некоторые, особенно люди старшего поколения, бреются наголо, если они еще не лысы, или носят парик, поскольку очередной приступ волосянки добавляет неприятные секунды в их и без того безрадостное существование.
Озноб прошел, и я продолжил путь.
Обходя алчущих и страждущих жителей, которые просили что-нибудь съестное, я вошел в винный магазин. Продавец вежливо повернул ко мне противогазную голову. Я вытащил из сумки три месячных талона на водку и протянул ему. Он кивнул, выставляя бутылки, потом снял противогаз, продемонстрировав задерганное и насмешливое усатое лицо.
- У нас все чисто, - сказал он мне. - А вы слыхали о случаях заболевания копцом - новой болезнью, завезенной из Польши? Заражаются прямо в домах, бактерии, как тараканы, проникают во все поры…
- Копец? - переспросил я, сняв респиратор.
- Да, копец. Заражение через воздух, смерть через два года. Завез какой-то еврей, его четвертовали вчера на площади Победы. Больных-то всех усыпили, но кто знает…
- Да уже все едино! - отмахнулся я. - А вы чем болеете?
- У меня клей в крови и СПИД.
- Тогда вам, конечно, есть чего бояться - лет пять-десять вы можете протянуть, если все будет нормально.
Продавец заулыбался, потом спросил:
- А что у вас?
И я, сделав страшное лицо, ответил:
- У меня ничего не было, а сейчас вот почему-то чешется левая ягодица.
Продавец резко помрачнел.
- Да это же копец и есть! - заорал он, быстро надевая противогаз и выталкивая меня вон.
- Стоять! - крикнул я ему, показав, что при совместной борьбе обязательно заражу его, дунув в лицо. Продавец застыл в жалобной позе.
Я подошел к двери, усмехнулся и сказал:
- Не волнуйтесь, я пошутил, у меня тоже СПИД.
Продавец недоверчиво снял противогаз, но потом, задумавшись, вынул револьвер.
- А ну-ка, - сказал он. - Убирайся! Шутник нашелся…
Я вышел, помахав ему ручкой. Так я развлекался иногда, когда у меня бывало грустное настроение. Но сейчас мне не стало особенно весело, потому что он был прав, а я вел себя, как школьник, который только только начал проходить венерические болезни.
И я шел дальше, позвякивая водкой, как прокаженный, предупреждающий о своем нездоровье. В конце-концов можно наплевать на все, и меня ждет вечеринка, и возлюбленные друзья хотя и сократят мою жизнь еще на какие-то месяцы или годы, внесут в меня радость быть легким, словно в золотой каменный век, когда волосатый человек, почувствовав недомогание, не мог понять в силу своего узколобия, что оно означает гнусную и опасную болезнь, а продолжал вести суровую и насыщенную жизнь, полную удовольствий и приключений, и погибал в когтях саблезубого тигра или от клыков мамонта, как настоящий мужчина.
Я очутился перед дверью в квартиру Марка, за которой слышались радостные покрикивания. Дверь открыл Марк, он был одет в плавки, и его мощные бицепсы мужественно посверкивали в свете коридорной лампочки.
- Привет! - весело крикнул Марк, когда я снял респиратор. - Присоединяйся! У нас сегодня сюрприз - абсолютно чистая девочка!
Я увидел человеческую фигуру в комбинезоне, стоявшую в центре недоверчиво осматривающих ее людей.
- Не может быть… - сказал я.
- Может! - закричал Марк, выпив шампанского. - Она - девственница, желающая выйти замуж. Она ищет абсолютно чистого мальчика! Это не ты, случайно?
- Нет, что ты, - смущенно сказал я. - Ты же знаешь, у меня кобелит.
Кобелит - гнусное заболевание, распространяемое любителями собак и кошек, я заразился им при первом поцелуе со школьной подругой, в которую был влюблен.
- А, кобелит… - сказал Марк, выпив коньяку, - это не страшно. Лет десять у тебя есть?
- Как раз десять.
- Думаю, ей больше и не надо… Правда?
Я услышал небесный голос чистого создания, которое непонятно почему оказалось в нашей гнилой развратной компании:
- Нет, только всю жизнь, и умереть в один день!
- Ну, уж умереть в один день - это не так сложно, если ты заболеешь кобелитом, как и любимый муж… - закричал Марк, подпрыгивая. - Решайся, ненаглядная!
Я прошел в комнату с намерением выпить чего-нибудь. Настроение испортилось, но тут я ощутил сильный удар в спину.
Я обернулся, это был Марк.
- Куда же ты? - спросил он. - Сейчас мы посмотрим на нее. Я привез специальную герметическую камеру из стекла, и она, находясь в ней, будет парить между нами, как Мадонна, благословляя наши грехи!
Он выпил водки.
Я вернулся.
Фигура в комбинезоне вошла в камеру и сняла противогаз.
Признаться, я думал, что она будет красивей. Ей было года двадцать два, и неумолимые прыщи - спутники девственности - сильно портили не такое уж миловидное лицо. Но я увидел румянец - это был румянец здоровья - и этого было достаточно, чтобы возжелать ее, тем более что нельзя было ничего с ней делать: она сняла комбинезон и стояла в красивом платье, и мы все - даже наши больные дамы - ласкали ее страстными взглядами, словно надеясь на что-то.
Она действительно стояла в камере, как в райском облаке, и я уже почти не замечал прыщей и лошадиного носа - ведь, возможно, и сама Мадонна выглядела не лучшим образом, а ее возжелал сам Господь!
- Нет уж, подружка, - раздался голос Марка, - раздевайся до конца, чтобы полностью смутить нас!
- Что вы!.. - возмущенно крикнула из камеры чистая девочка.
- Давай, давай, а то мы начнем тебя заражать…
- Я заявлю на вас! - заплакала она. - Вас всех расстреляют!
- Нам все равно, - пусто сказал Николай.
- Я могу тебе помочь, - сказала Ксения, гнусно хихикнув.
Девочка залилась слезами. Но выхода не было. Она огляделась по сторонам, словно проверяя, не подглядывают ли за ней, и стала снимать платье через голову. Под платьем были трусы и лифчик.
И тут какой-то Петров с почти уже провалившимися ушами из-за третьей стадии триховонита, грозно встал перед нами и закричал:
- Уйдите все отсюда, гнусные люди! Я буду защищать ее до последнего, даже если мне придется подцепить копец!
- Что это с ним? - недоуменно спросил Марк.
- Чем ты нам угрожаешь? - пискляво завопила Ксения. - Свой триховонит можешь засунуть себе в задницу, он никого не пугает. А приятного зрелища мы из-за тебя не лишимся. Я восемь лет не видала голой девственницы. Так что проваливай, безухий кретин!
Петров озирался, будто его затравили. И тут, увидев у стены полуразвалившегося Ивана Ильича, который болел всем, он подскочил к нему и страстно стал целовать гнойные губы. Потом, не ограничиваясь этим, Петров разорвал штаны довольного Ивана Ильича и несколько раз лизнул остатки мужского члена, распространявшего мерзкий запах.
- Вот так вот! - победительно крикнул Петров. - Кто на меня?!
Петров постоял еще с минуту в полной тишине, потом рухнул, повернулся и умер.
- Козел, - сказал Марк, - он забыл, что при сочетании вирусов триховонита и пердянницы, например, наступает мгновенная смерть. Уберите его куда-нибудь.
Иван Ильич, проливая слезы, отправился выбрасывать труп в трупопровод, который находился на лестничной клетке.
- Ну все, - удовлетворенно сказал Марк. - А теперь раздевайся, милая! И иди к нам.
- Я не могу к вам, - с ужасом сказала девочка. - Свежий воздух - источник заразы.
- Ладно, фиг с тобой, стой там.
Девочка разделась. Ее тело не отличалось от тел наших дам, поэтому, поглазев немножко на нее, мы пошли в другую комнату.
Марк налил всем шампанского.
- А сейчас мы приступим. Но прежде всего надо сделать анализы и разбиться на пары.
Он сел и вытащил внутривенную иглу.
- Кто первый?
Мы встали в очередь. Марк брал у всех кровь, мгновенно делая пробы; его щеки начинали румяно лосниться, когда он получал результат. Он выкрикивал названия болезней, и гости разбивались на пары - все это делалось для того, чтобы к имеющимся заболеваниям не прибавить новых, а тем более, чтобы не помереть так глупо, как Петров, вообразивший себя прогнившим Дон Кихотом.
Когда очередь дошла до меня, Марк сообщил:
- Кобелит! Кто желает? Делайте ваши ставки! Никто не желает? Что, ни у кого нет кобелита?
- У меня есть, - сказала гениальная девушка, скромно сидящая в уголке, - но у меня есть еще и пердянница, поэтому я не знаю…
- Как ты насчет пердянницы, старик? - спросил Марк, глядя в мои глаза.