После этих слов рукой Алексея приписано: "А в общих? Ха-ха-ха!" А дальше его же рукой: "Что не успел прочитать - вырвал. Прочитаю - верну. А зря ты вчера умоляла Юрку. Ха! Долг за пара!" Опять мой почерк: "Не одного Баландина уговариваю я быть человеком, но и тебя, а ты и в ус не дуешь. Но сдаваться, отступиться от тебя я не собираюсь!" Нарисовав якорь, как показал мне Ванька, я написала под ним следующее: "Мой девиз - надежда. Надо жить и надеяться на что-то хорошее, верить в свое счастье, удачу, в любовь, в свои силы и способность приносить пользу людям. Пусть этот крест тебя венчает, а сердце правду говорит, стрела досаду разгоняет, а якорь пусть тебя хранит".
А далее идет текст песни, очень популярной, которую я переписала из альбома старшей сестры.
Если любишь - найди.
В этот вечер в конце карнавала
Я руки твоей коснулся вдруг.
И внезапно искра пробежала
В пальцах наших встретившихся рук.
Где потом мы были, я не знаю,
Только губы помню в тишине,
Только те слова, что, убегая,
На прощанье ты сказала мне:
Если любишь - найди,
Если хочешь - приди,
Этот день не пройдет без следа.
Если ж нету любви,
Ты меня не зови,
Все равно не найдешь никогда.
И ночами снится мне недаром
Холодок оставленной скамьи,
Тронутые ласковым загаром
Руки обнаженные твои.
Если любишь - найди,
Если хочешь - приди,
Этот день не пройдет без следа.
Если ж нету любви,
Ты меня не зови,
Все равно не найдешь никогда.
Если бы Лешка, читая мой дневник, высмеял эту песню и дал бы мне это понять, я даже не знаю, что было бы со мною, когда бы я его скептическую приписку прочитала. Но приписки на этой странице нет.
- * * *
Жил один скрипач, молод и горяч,
Жаркий и приветливый, как ветер,
И, в любви горя, весь отдал себя,
Той, которой лучше нет на свете.
Пой, скрипка моя, пой,
Видишь, солнце радостно смеется.
Расскажи ты ей о любви моей,
Для кого так сердце мое бьется.
Но пришел другой, с сумой золотой.
Разве можно спорить с богачами?
И она ушла, счастье унесла,
Только скрипка плакала ночами.
Плачь, скрипка моя, плачь,
Расскажи, как на сердце тоскливо.
Расскажи ты ей о любви моей,
Может быть, она с другим счастлива.
Денег ни гроша, но поет душа
Повторяя звуки чудной скрипки.
В восемнадцать лет счастья в жизни нет,
Все прошло в одной ее улыбке.
Плачь, скрипка моя, плачь,
Слышишь, сердце горестно так бьется.
Расскажи ты ей, о любви моей,
Может быть, она еще вернется.
Вот пришла весна, он сошел с ума,
Целый день бродил с больной улыбкой,
Все мечтал о ней, той, что всех милей,
И в руках казалась палкой скрипка.
Плачь, скрипка моя, плачь,
Расскажи, как горько я страдаю,
Горя не тая, расскажи, что я
О ее любви к другому знаю.
- Общественное
Недавно у одного десятиклассника из раздевалки украли пальто, новое, дорогое, с меховым воротником. Пригласив меня по этому поводу в свой кабинет, директор школы, офицер запаса, сказал:
- Вор всегда свой, тем паче в школе. И найти его мы должны сами, без постороннего вмешательства, чтобы не засветиться на районном уровне. - помолчав, добавил. - Как ты считаешь, чья это может быть работа? - Я ответила, что покамест никак не считаю:
- Сперва надо хорошенько поразмыслить.
- Тогда иди думай.
Целый урок, пропуская мимо ушей то, что говорил учитель, я думала, стараясь выполнить поручение руководителя школы. Это был урок литературы. Вела его старшая сестра Розы Лидия Андреевна, высокая, стройная, очень красиво причесанная, очень сдержанная и корректная 25-летняя незамужняя женщина. Она хорошо знает свой предмет, но несколько суховата.
Как я думала? Перебирала в уме фамилии хулиганистых мальчишек из 6–7 классов. Припоминала их лица. К концу урока ответ на вопрос, заданный мне Владимиром Сергеевичем, был найден. Вернувшись в кабинет директора, я назвала имя парня, которого приметила еще в прошлом году. Он мне казался самым недисциплинированным из всех подростков в школе, потому что частенько срывал уроки, правда, не в своем классе, а в других, исподтишка: или в раскрытое окно швырнет камень, или втолкнет малыша в кабинет, где занимаются старшеклассники, или кого-то из своих дружков заставит сделать какую-нибудь гадость. Одним словом - неофициальный лидер. Физически развит. По этой причине выглядит гораздо старше своих 14 лет. Выражение лица тоже недетское, суровое. Взгляд прицельный. Фамилия Тараканов. Прозвище - Таран. Очень подходит ему эта кличка.
- Может быть, ты и права, - вздохнул директор, выслушав меня. - Я на этого пацана тоже обратил внимание.
- Мне разрешите идти в класс или еще будут поручения?
- Пока нет. Ступай на урок. А я сейчас с ним один на один потолкую.
Десятиклассники, товарищи пострадавшего, доставили подозреваемого в приемную. Как и следовало ожидать, он не сознался в содеянном. Пришлось вызывать милицию. Не знаю, какие меры применили стражи порядка к трудному подростку, но он, что называется, "раскололся". Украденное пальто было им спрятано во дворе школы, в глубоком сугробе. Зима в этом году была снежная…
Опасаясь, как бы дружки Тарана не узнали, кто именно его вычислил и не расправились со мной, я попросила Владимира Сергеевича не распространяться об этом моем достижении. Он пообещал и сдержал данное мне слово, если не считать, что в беседе с Коробовым Василием Евгеньевичем похвалил меня за оказанную милиции помощь в раскрытии преступления. От Коробова, нашего классного руководителя, похвалы я не дождалась. Доброе слово обо мне, прямо у себя на уроке, сказал другой учитель, преподаватель математики Роман Федорович:
- Быть тебе, Юля, следователем. Возможно, даже знаменитым. У тебя интуиция есть!
- Вы уж скажете! - чувствуя, что он преувеличивает мою заслугу, а, может, и подшучивает надо мной, возразила я учителю.
- Дома
Каждый день в школе какое-нибудь ЧП. Как-никак здесь тысяча человек ума набирается. То подерутся, то урок сорвут. И на все разборки меня вызывают. Или с урока снимут, или после смены задержат, иной раз домой за мной пришлют, благо что живу недалеко от школы, в пяти минутах ходьбы. Моим родителям все это не нравится, так как отражается на оценках в журнале, и периодически они (мама и папа) устраивают мне головомойки. Я, конечно, не молчу, когда они ругают меня, огрызаюсь. Доказываю, что достойна не осуждения, а поощрения. Первой начинает крупный разговор мама, потому что именно она отвечает в нашей семье за воспитание детей. Опишу одну из таких сцен.
Мама (с упреком): Ты не учиться в школу ходишь, а работать. И работаешь бесплатно.
Я (беспечно): Бесплатный труд ради общества - принцип коммунизма.
Мама (покачав головой): Ляпаешь, что на ум взбредет.
Я (весело): Да это Ленина слова, а не мои!
Отец (сердито): Да хоть бы и Ленина, все равно глупо. Активисткой хочешь быть? И где же твой коммунизм?
Я (уверенно): Построим, если все будут относиться к труду, как я.
Отец: Ну, точно Ольга Мазурка, в нашей деревне была такая. Золотые горы обещала. А потом пришли эти активисты и отобрали нажитое трудом.
Мама (горестно): Отняли тулупы и валенки, надели на нас лохмотья и лапти…
Я (горячась): Но я разве чужое присваиваю?
Отец (назидательно): Не присваиваешь, зато свое раздаешь.
Я (возмущенно): Да что же я раздаю?
Отец (тем же тоном): Время свое разбазариваешь. Потом не наверстаешь, что проворонишь. Локти будешь кусать, когда пробьет час!
Чувствую: в словах родителей большая доля правды, но как выйти из создавшегося положения, понятия не имею. Отказываться от поручений надо тогда, когда тебя выбирают, а не потом. А когда выбирали и орали на весь актовый зал: "Русанову! Русанову!" - было так приятно! Да и теперь не надоело мне быть на виду. Очень хочется быть нужной людям. Ведь именно такая у меня в жизни цель - приносить другим пользу. А много ли будет проку от меня, если я откажусь от всех своих постов и сделаюсь рядовой комсомолкой?
- Личное
Еще и потому нравится мне заниматься общественной работой, что она отвлекает меня от мыслей о Лешке. Кажется, с ума сойти можно, пытаясь разобраться в наших с ним отношениях. Ну почему он, чем больше я стараюсь быть хорошей, правильной, тем дальше отходит от меня? А над тем, что я серьезно отношусь к исполнению обязанностей председателя учкома, даже посмеивается. И злорадствует, когда мне не удается добиться положительного результата в каком-либо деле! Надо же, какую ехидную приписку оставил он в моем дневнике на той странице, где я рассказываю о Баландине, по чьей вине било сорвано заседание учкома! "А зря ты вчера умоляла Юру! Ха!".
И сдается мне: он больше чем кто-либо другой нуждается в перевоспитании. Но мне он, конечно, не поддастся. Потому что из нас двоих скорее он главное лицо, а я зависимое. Я пытаюсь преодолеть эту зависимость, но пока что не могу. Вся беда в том, что у него, в отличие от меня, нет стремления быть хорошим. Ему нравится быть таким, какой он есть. Совмещать в себе черты Онегина и Печорина. Иногда он кажется похожим и на Рахматова. Но и это не утешает меня… Не проясняет ситуацию. Лишь еще больше все запутывает…
- * * *