Кто были эти "всевидящие ноги" и в чьем подчинении они находились - никто не знал. Вот только, когда какому-нибудь самураю, о котором никто и помыслить не мог ничего дурного, предъявляли бесспорные доказательства его преступлений и отрубали голову, люди вновь вспоминали забытое уже прозвище тайных шпионов.
И все же у Матахатиро было чувство, что Каэмон слегка преувеличивал серьезность ситуации. С чего бы каким-то злодеям вздумалось преследовать двух молодых девушек? Может быть, какой-то мужчина и волочился за ними, а служанка О-Суэ со страху выдумала целую историю.
- Когда она это рассказала, мне тоже стало не по себе, - продолжал Каэмон. - Дело в том, что наша девочка скоро должна пойти в услужение в усадьбу церемониймейстера замка, его светлости Киры. Он живет здесь неподалеку. Поэтому мы очень боимся, не случилось бы с ней чего дурного. И даже велели ей прекратить на время занятия музыкой.
"Ну и дела, и здесь Кира", - подумал про себя Матахатиро. Ведь только что Гэндаю Хосоя упоминал это имя, пересказывая бродящие по городу тревожные слухи. Впрочем, сейчас его задача - охранять купеческую дочь, а обо всем остальном лучше пока не думать.
- Ну что ж, - сказал Матахатиро, - если предположить, что все это действительно правда и не плод воображения вашей служанки, то какие-то меры предосторожности принять, конечно, стоит. Но вы не беспокойтесь. Покуда я буду рядом, никакая опасность вашей дочери не угрожает.
- Покорнейше вас прошу о ней позаботиться, - с облегчением вздохнул Каэмон.
- Так вы сказали дочери, что занятия музыкой следует прекратить?
- Я тоже ей так говорила, - неожиданно подала голос госпожа Цуру. - Но дочь воспротивилась. Она сказала, что покуда не настанет время идти в услужение к господину Кире, во что бы то ни стало хочет доучиться. А в конце заявила, что и вовсе будет ходить на уроки одна…
- Она еще не знает, сколько угроз таит в себе этот мир, - жалобным тоном сказал Каэмон и вдруг, словно спохватившись, обратился к жене: - Позови-ка сюда О-Ё. Пора уже представить ее господину Аоэ.
3
- Если мы пойдем рядом, это может привлечь излишнее внимание, поэтому я буду держаться чуть поодаль. Хорошо? Идите спокойно и ничего не бойтесь.
О-Ё кивнула и ответила: "Хорошо". Она была стройна, но округлости груди и бедер придавали ей женственность. Еще вчера, во время первой встречи Матахатиро подумал, что О-Ё очень красива. Сейчас же, при дневном свете глядя на ее отливающую фарфоровым блеском кожу, он окончательно убедился, что такая девушка просто не может не притягивать к себе взгляды молодых людей.
Идя вслед за О-Ё, он оглянулся и увидел, что ее мать Цуру по-прежнему стоит у входа в лавку. Матахатиро рукой сделал ей знак, чтобы она не беспокоилась, и двинулся дальше.
"Прямо сказать, нетрудная работа", - думал Матахатиро, шагая по улице и не спуская глаз с идущей впереди О-Ё. Из квартала Суруга они вышли на широкий тракт, ведущий к мосту Нихонбаси. Тракт был запружен людьми, но не настолько, чтобы О-Ё потерялась из виду. Под палящими лучами полуденного солнца прохожие озабоченно сновали туда-сюда. Матахатиро старался поглядывать, нет ли среди них подозрительных лиц, но ничего особенного не замечал. Некоторые мужчины, пройдя мимо О-Ё, оборачивались ей вослед, но для Матахатиро в этом не было ничего странного.
Время от времени О-Ё тоже оглядывалась назад. Видимо, она хотела проверить, идет ли за ней ее верный телохранитель. В этом жесте проявлялась присущая ей детская непосредственность.
По словам О-Ё, она никогда не замечала, чтобы за ней кто-то следил, но, выслушав родителей и узнав, что к ней хотят приставить охрану, она, как и следовало ожидать, очень забеспокоилась.
Тем временем они благополучно дошли до дома учителя музыки в квартале Санаи. Это был обычный жилой дом, из которого, несмотря на полуденный час, и в самом деле доносились звуки сямисэна и мужской голос, протяжно выводивший какую-то мелодию. Остановившись перед домом, О-Ё весело сказала подошедшему Матахатиро:
- Ну, вот мы и пришли.
- Хорошо. Много ли времени займет ваш урок?
- Три часа, - сказала О-Ё и чуть наклонила голову набок, будто задумалась. Ее лицо с крохотными каплями пота на лбу и порозовевшей кожей выглядело очень соблазнительно. - Вы подождете внутри?
- Да нет, я тут лучше поброжу по окрестностям, а к назначенному времени снова приду сюда, - ответил Матахатиро. Дом учителя стоял в маленьком тихом переулке, в стороне от большой дороги, и редкие прохожие удивленно взирали на странную пару. Матахатиро вовсе не хотелось заходить в дом, чтобы и там ловить на себе недоуменные взгляды.
Расставшись с О-Ё, он вышел к замковому рву и не спеша направился от Гофукубаси в сторону ворот Ямасита. По пути, чтобы убить время, заглянул в книжную лавку, а затем снова вернулся в Санаи. Ему было невыносимо скучно, но скука тоже была частью его нынешней работы.
Перед домом учителя музыки ему пришлось еще немного подождать, но, когда час Обезьяны перевалил за половину, дверь отворилась, и из дома вышла О-Ё.
- Вы, должно быть, меня заждались.
- Не извольте беспокоиться. Ожидание - это тоже моя работа.
- Прошу прощения. Ну что же, пойдемте домой? - сказала О-Ё. Она выглядела немного более возбужденной, чем обычно.
Как и по пути сюда, Матахатиро пустил О-Ё вперед, а сам пошел следом. Солнце клонилось к горизонту, сгущая тени от окрестных домов. Матахатиро шагал, испытывая легкую тревогу. О-Суэ вроде бы говорила, что чувствовала слежку именно на обратном пути.
С наступлением вечера народу на тракте заметно прибавилось. Иногда фигурка О-Ё становилась почти неразличимой в толпе. В такие моменты Матахатиро прибавлял шаг, покуда не приближался к ней вплотную. И только когда они свернули за угол квартала Муромати, чтобы направиться в Суругу, людской поток поредел.
Не доходя до Суруги, О-Ё обернулась и улыбнулась Матахатиро. Ответив ей такой же приветливой улыбкой, Матахатиро широкими шагами приблизился к девушке и зашагал с ней рядом:
- Вроде бы ничего подозрительного не было.
- Может быть, О-Суэ просто показалось?
- Может быть. Но хорошо бы еще несколько дней понаблюдать. Тут нельзя полагаться на авось.
- Ладно.
- И потом, я очень держусь за эту работу. Если ее не станет, придется искать новую.
О-Ё рассмеялась звонким, беззаботным смехом.
- Если вам не в тягость, господин Аоэ, я хочу, чтобы вы сопровождали меня всегда.
- Всегда вряд ли получится. Да и потом вы же со следующего месяца собираетесь пойти в усадьбу к Кире?
- Да, - сказала О-Ё. Неожиданно погрустнев, она опустила голову и замедлила шаг.
- Что случилось? Вы не хотите прислуживать в усадьбе?
- Честно говоря, не очень.
- Так почему бы не сказать об этом вашим родителям? Они, конечно, хотят, чтобы до замужества вы научились манерам, но вряд ли будут делать что-то против вашей воли.
- Видите ли, господин Кира оказал мне высокое расположение за то, что мой отец уже много лет исправно поставляет ему товар. Его светлость сам предложил моим родителям взять меня в услужение, поэтому отказаться я уже не могу.
Уж не любовницей ли своей он ее хочет сделать, с сомнением подумал Матахатиро. Учитывая скверную репутацию Киры, слухи о которой периодически доходили до Матахатиро, это вполне могло быть правдой. Но прежде всего на эту мысль наводил печальный вид О-Ё.
В этот момент перед ними показалась лавка Симидзуя. А у входа в лавку стоял приземистый, полноватый мужчина - сам хозяин Каэмон. Видимо, беспокоясь за дочь, он решил подождать ее снаружи.
- Ой, папенька! - прошептала О-Ё, расплываясь в улыбке. И снова стала беззаботной семнадцатилетней девушкой.