Шарап медленно выговорил:
- Пусть за нас свидетели говорят…
Вперед выступил пышноусый сотник. Серик плохо знал княжью дружину, а потому и имя его не помнил. А Серикова слава далеко разнеслась, если такой важный человек его в лицо знает.
Он медленно заговорил:
- Сначала они дрались без мечей, в корчме, что у Боричевых ворот. Ну, дело житейское, мы разнимать не стали. Только проследили, чтоб без смертоубийства. Потом мы ушли на стену, и только ближе к полуночи снова услышали шум. Кто начал, мне неведомо. Рюриковых дружинников было десятка два, а эти всемером опять были. И все с мечами. Так и случилось смертоубийство… Кто именно убил - ни я, ни мои гридни не видели.
Вперед вышел Бренко. Рука у него была на перевязи. Недобро усмехаясь, он заговорил:
- Вчера, еще на торжище, я сидел, и интересующимся людям рассказывал, какие из себя печенеги. А вот этот, молодой, привязался, обозвал, вызвал на поединок…
- Так это он тебе руку попортил?! - изумился князь.
Из толпы княжьих дружинников послышался голос:
- Да не руку он ему попортил, а ключицу сломал! - вперед вышел стражник, стороживший вчера торжище.
Князь медленно выговорил:
- Значит, этот безусый парень привязался к доблестному воину и сломал в поединке ключицу? И каким это образом он мог сломать тебе мечом ключицу? У него что, меч тупой был? А ну-ка, Серик, покажи свой меч?
Серик ступил вперед, вытащил меч из ножен, протянул князю рукоятью вперед.
Роман сошел с крыльца, взял меч, изумленно воскликнул:
- Да это же булат! - взмахнув мечом, крутанув его в руке, добавил: - Добрый меч… Чья работа?
- А моего брата, Батуты… - проговорил Серик, принимая у князя меч и вкладывая в ножны.
Роман повернулся к Рюрику, проговорил:
- Не из чего тут виры платить. Это для чего же твои дружинники на мирное торжище кольчуги под рубахи надевают? Безусых пацанов, да купцов опасаются?
Рюрик угрюмо проворчал:
- Шибко буйные у тебя юнцы да купцы… Тебе ж свидетель сказал, что парень сам привязался и на поединок первый вызвал…
Роман повернулся к Серику:
- Што, правда?
- Правда… - Серик потупился, но тут же вскинул голову: - Этого Бренка я не первый раз на торжище увидел. Он за день до этого приходил к брату меч заказать. Да так расхвастался, будто они весь Киев запугали, что у меня уже тогда руки чесались ему бока намять. А в ту же ночь, прямо возле нашего двора, четверо Рюриковых дружинников, чуть купца не зарезали. Хорошо, я на дворе спал; услышал, заступился, да и народ на шум поднялся. Жалко, не догнали. Шибко уж быстро бегают…
- Опознать их сможешь? - спросил деловито князь.
- Вряд ли… Ночи-то безлунные стоят…
Роман прошелся вдоль нижней ступеньки, заложив руки за спину, повернулся к купцам, спросил:
- Ну, а вы-то чего буяните?
Старший пожал плечами, проговорил:
- А мы и не буянили. Мы хорошо поторговали, расторговали весь товар, и сегодня утром собирались отплыть до Новгорода, чтобы по санному пути успеть сходить за мягкой рухлядью. Ну, как водится, зашли в корчму, отведать франкского вина. Когда еще доведется?.. Там вот эти три доблестных витязя пировали. Потом ввалилась дюжина дружинников, они привязались к парням. Ну, как нам было не вмешаться? Дюжина против троих… Вот так и завязалась первая драка. А вторую мы и не помним. С непривычки франкское вино в голову бьет не хуже чекана…
Роман медленно выговорил:
- Послушай, Рюрик Ростиславович, не я у тебя в гостях, а ты ко мне в гости навязался. Уйми своих дружинников, а не то дождешься веча. Киевляне долго терпят, зато скоры на расправу… Или, может, объявим суд божий? Семеро этих, против семерых любых твоих бойцов?..
- Ладно, нечего тут судить… - угрюмо пробурчал Рюрик. - Не будут больше буйствовать…
Когда вышли с княжьего двора, машинально пошли вместе по улице, Шарап спросил:
- А чего это вас так чудно зовут? Первый, Второй, Третий и Четвертый?
- А потому, что мы всегда вместе, - проговорил Первый, раздумчиво почесывая затылок.
Четвертый проговорил:
- А што, хорошие люди? Можно и еще в такой компании попить франкского вина…
Шарап сказал медленно:
- Верная мысль…
И они целеустремленно зашагали к корчме. Корчмарь при виде их задрожал, воскликнул:
- Вам и княжий правеж нипочем?!
Вместо ответа, Первый вскричал:
- Жбан вина на стол, для почину!..
- Только, ради Христа, не буяньте! - взвыл корчмарь.
Четвертый захохотал:
- Чего ты ноешь? Сполна тебе вчера заплатили. И сегодня заплатим, коли доведется…
Разлили по первой, выпили, Шарап пробормотал задумчиво:
- Кто ж вчера троих гридней приложил?.. Ей-богу, бил не насмерть…
Первый сказал:
- А чего гадать? Это у Серика рука такая тяжелая. Помните, как он заводилу уложил? С одного удара…
- А что, вполне возможно… - пробормотал Шарап. - Мы-то люди привычные, да и мечами машем подольше Серика…
Серик проговорил:
- Не было крови на моем мече!
Все переглянулись, Первый медленно выговорил:
- На наших тоже не было…
Шарап протянул:
- Ба-а… сотник Гнездило обмыл мечи… Его Гнездилой прозвали, еще в десятниках - он за своих горой стоял. Я ж с ним вместе начинал, в одном десятке были. А потом ему подфартило в десятники проскочить, а мне нет. Если бы тогда проскочил - может, так бы и задержался в дружинниках…
Разливая из жбана по второй чаше, Первый спросил:
- Шарап, вчера как-то не до того было, а сегодня любопытно стало; чем вы промышляете? По виду воины, а в дружине не состоите?..
Шарап пожал плечами:
- Да так, помаленьку торгуем в поле половецком…
- Та-ак… - купцы понимающе переглянулись, Первый продолжал: - Мы по весне в Сурож пойдем, товара много будет. Нам охрана потребуется… Пойдете с нами? Мы хорошо заплатим… Да и на стороне можно будет подработать…
Звяга засмеялся:
- Вот и я подумал, не простые вы купцы…
- Э-э… дело житейское… Половцы всю торговлю держат; от моря до моря, и дальше, вплоть до Индии и страны серов. Русских купцов дальше Сурожа не пускают. А мы б тоже не дураки, за шелками ходить… Думаете, из-за чего, нас мир с половцами не берет? Да все из-за этого, не пускают они нас самих торговать в Индию…
На сей раз остановились на одном жбане. Сговорились весной встретиться и разошлись. Купцы отправились к пристани, где у них уже стояли загруженные ладьи, а троица друзей разошлась по домам.
Когда Серик пришел домой, Батута в кузне стучал молотком, в промежутках ухал тяжелый молот; видать вернулся молотобоец Ярец. Серик заглянул в кузню. Черный, огромный Ярец, весь мокрый от пота, махал молотом, ощерившись, будто мечом рубил лютого врага. Серик покрутился по кузне, раздумывая, к чему бы приложить руки? То ли из лука пойти пострелять, то ли из самострела?
Батута сунул в горн заготовку меча, проговорил:
- Наслышан про твои подвиги… Это ж надо, за один вечер столько учинить… Отец не был таким буйным… - пошевеливая клещами заготовку, Батута выговорил: - Возьми мой кошель, сходи на берег и пригляди сруб для избы, да и привези сразу. Ярец нынче семейный, не гоже ему с подмастерьями гужеваться…
Серик похвастался:
- А я князю твой меч показал… Князь похвалил; сказал - добрый меч…
- Ну, Бог даст, князь меч закажет, да его бояре… Вот и стану я знаменитее Фиряка… А вот ты только драками знаменит…
- Зато и знают меня все, от князя до простого дружинника… - ухмыльнулся Серик.
Забрав из сундука в горнице кошель с деньгами, Серик отправился на берег, где стояли готовые срубы на любой вкус. Его и тут знали. От банных срубов крикнули:
- Эй, Серик! Ты случайно не новую баню собрался строить?
Серик цыкнул зубом, и направился прямиком к огромному, двухэтажному срубу терема, и принялся приценяться. Купец это принял за чистую монету, и начал вовсю расхваливать товар; да какой лес свежий, да как ловко бревна уложены. Распалив купца до всякого возможного предела, уже развязав кошель, полный серебра, Серик вдруг "передумал", протянул раздумчиво:
- А к чему мне такой терем? Мне ж мать раньше, чем брату, невесту даже искать не будет. Она и Батуте-то, который год приискать не может, все привередничает… - и, сопровождаемый тяжкими разочарованными вздохами купца, Серик отправился к срубам попроще. Быстро приглядел небольшую пятистенку, отсчитал серебро. Двое мужиков тут же принялись споро разбирать сруб и грузить на телеги, Серик принялся деятельно помогать. Бородатый, степенный мужик, глядя, как Серик кидает тяжеленные, непросушенные бревна, покачал головой, осуждающе выговорил:
- Силы в тебе, Серик, как в молодом жеребце, а изводишь ее на драки да буйство…
- И этот туда же!.. - вскричал Серик. - Пока мы с Шарапом да Звягой не вернулись, Рюриковы дружинники буйствовали по городу, а вы им слова боялись сказать. А как только мы им бока намяли, тут же и оказались сами буянами…
- А пошто даже на торжище меч носишь?
- А потому и ношу, что вы позволили распоясаться чужакам. Нет бы, после первых драк кликнуть вече, да выгнать Рюрика с дружиной из города, а вы им попустительствовали. Вот и дошло до смертоубийства.
Когда возы были загружены, купец спросил:
- А што, под соломой изба будет?
- Эт, почему же под соломой? Мы с братом не какие-нибудь прощелыги… Давай еще тесу на крышу.
- Тес нынче до-орог…
- Он всегда дорог, - изрек Серик. - Да, еще плах на потолок и пол.
- Ба-а… Для кого изба-то? Уж не для боярина ли?