- И еще кое-что, - горько улыбнулся он, - Если тебя интересует имущество Тзуниро, обратись к раби Ваалиатону.
- К верховному жрецу храма Решефа? - Антигона не покидало ощущение, что уши его забиты чем-то мягким и собственный голос доносится откуда-то издалека.
- Да. Ты, вероятно, опросил всех банкиров и караванщиков, а об Ваалиатоне наверняка даже не вспомнил. А он, между прочим, обладает купеческой хваткой. Его храм получает из южных земель дурманящие травы, пряности, слоновую кость и ароматическое масло. Теперь скажи мне… Аристон… Может, нам похитить его?
Голос Гадзрубала чуть не сорвался от еле сдерживаемого волнения. Антигон рухнул на низенькую скамейку, охватил ладонями кружку и даже не заметил, что Гадзрубал тут же щедро наполнил ее неразбавленным вином.
- Нет. Ему тогда было так мало лет… Он, наверное, совсем забыл меня. Какое я имею теперь право лишать его привычного окружения?
Антигон закрыл глаза и одним махом осушил кружку. Он слышат шуршание пера по папирусу, мерные шаги Гадзрубала и доносившиеся из-за тонких стен гортанные крики птиц, порой заглушаемые ревом одного из начальников отрядов, обучавшего новобранцев владению мечом. Из оцепенения его вывел громкий скрип сиденья.
- Как далеко отсюда Гамилькар? - Он разлепил тяжелые веки и нервно щелкнул пальцами.
- Десять - двенадцать дней пути, - Гадзрубал задумчиво почесал тростинкой нос. - Когда ты хочешь выехать?
- Завтра утром. Дорога очень опасная?
- В общем да, - ответил Гадзрубал. - А знаешь… Поедем вместе. Только послезавтра. Так и так мне нужно кое-что обсудить со стратегом. Здесь же все настолько запутано, что я могу отсутствовать хоть месяц - хуже не будет.
- Полагаю, наиболее ценные сведения лазутчики сообщат только тебе и Гамилькару, - Антигон встал и выдавил на лице улыбку, - а не твоим писцам-пунам.
- Мы же не хотим вредить здоровью Ганнона Великого, - Гадзрубал говорил мягко и доверительно, тщательно подыскивая нужные слова. - Вдруг он узнал слишком много и будет плохо спать. Ну зачем, к примеру, ставить его в известность о том, что мы сняли списки с его посланий римским сенаторам и купцам? Или о том, что именно происходит в различных частях Иберии. Ну ладно, хватит об этом. Что ты намерен делать до отъезда?
- Я бы с удовольствием посмотрел на ваше новое войско, - не сказал, а скорее выдохнул Антигон.
- Давай я пошлю к тебе молодого старшину конницы Магарбала, - что-то прикидывая в уме, предложил Гадзрубал, - Этот юноша очень дружен с Ганнибалом. Он тебе все покажет.
Стройному поджарому пуну на вид было не больше двадцати лет, однако он уже командовал тысячным отрядом катафрактов, набранных в окрестностях Кардубы. Магарбал был четвертым сыном небогатого судовладельца и очень гордился тем, что отец, несмотря на отсутствие средств, смог дать ему хорошее образование.
- Иберийские кони ниже нумидийских скакунов, - увлеченно объяснял он, - но зато гораздо выносливее. На них можно навьючить тяжелый груз, можно даже посадить еще и пехотинца - они и это выдержат.
Антигон согласно кивнул. Достаточно было взглянуть на щипавших траву на лугу за конюшнями лошадей, чтобы беспрекословно поверить Магарбалу. Если нумидийские кони отличались длинными стройными ногами, то иберийские - приземистым широким крупом.
- Ты видел, как сражаются нумидийцы?
Антигон еще раз наклонил голову и подумал, что вряд ли из его памяти когда-либо выветрятся стремительно летящие в атаку всадники Нараваса.
- В отличие от них иберы - гоплиты конницы, - Магарбал ловко поддел ногой широкую седельную луку из обшитого кожей дерева, - Наездники могут держаться за нее руками или даже упереться коленями. Поэтому они могут не только метать дротики, как нумидийцы, но и колоть длинными пиками. Ведь лука подкладывается под попону и закрепляется на брюхе коня.
- А где вы берете людей?
- Иберы - прекрасные наездники. Возьми кого хочешь - веттонов, вакеев, оретанов, карпезинов, лузитанов, ареваков. О Гамилькаре знают даже там, куда мы еще не дошли. Очень многих манит хорошее жалованье.
Увиденное в лагере необычайно поразило Антигона. Гамилькар во многом усовершенствовал системы военного обучения, описанные в трудах греческих стратегов. Глядя, как по сигналу трубы легковооруженные иберийские пехотинцы, ливийские гоплиты, балеарские пращники, лузитанские метатели дротиков, гетулийские и каппадокийские лучники из разнородного многоголосого скопища людей в течение нескольких минут превращаются в грозные боевые колонны, грек подумал, что им теперь не страшны овеянные славой римские легионы. Под звуки флейт и барабанов воины Гамилькара быстро перестроились в веерообразные линии, расступившиеся перед ринувшимися на них небольшими лесными слонами. Точно так же они поступили и с огромными слонами из ливийских степей. На спинах каждого из слонов помимо погонщика сидели еще четыре лучника. Следом, казалось бы, несокрушимой лавиной пошли в атаку катафракты в железных или бронзовых панцирях. Но эта бесконечная стена всадников почти сразу же натолкнулась на ощетинившиеся копьями и мечами шеренги.
Магарбал весело сверкнул глазами и повел Антигона дальше. В загонах погонщики ловко спускались по веревкам, свисавшим с двух вбитых наискось в землю столбов, на спины слонов, приучая их к своему присутствию. Неподалеку новобранцы отрабатывали удары мечами и броски дротиков на подвешенных к перекладинам чучелам, а за оградой был выстроен еще один лагерь, окруженный валом и рвом. Здесь обучали штурмовать вражеские города, и воины спешно направились к воротам, волоча таран с медной бараньей головой на конце. Сверху их прикрывала "черепаха" - обтянутый сырыми шкурами быков навес из досок. Он должен был защитить штурмующих от льющейся сверху расплавленной смолы и горящих стрел. Чуть поодаль несколько человек устанавливали катапульту, а рядом лежали кучи каменных ядер.
Вечером, сидя у костра, на котором жарилось полтуши быка, Антигон испытующе взглянул на Магарбала и усталым, бесцветным голосом по-иберийски сказал:
- Здесь у вас как-то все по-новому.
- Верно, - один из иберов растянул в улыбке губы. - Когда хорошо платят - и копья острее.
- Так-то оно так. - Антигон обвел взглядом озаренные пламенем лица. Шипели упавшее в огонь капли жира, громко стрекотали вылетевшие из кустов и камышей цикады, тихо журчал ручей. Грек посмотрел на бледный полумесяц и нерешительно закончил: - Но не только…
- Так скажи.
- Многие из воинов сегодня недовольно ворчали, но я нигде не заметил признаков подлинного недовольства. На новобранцев орут, ко их не бьют палками и бичами. Пуны-военачальники держатся довольно просто, и каждый воин четко знает свое место.
- Ты прав, Антигон, - задорно рассмеялся Магарбал. Здесь достаточно испытанных в боях воинов, принимавших участие как в Ливийской, так и в Сицилийской войнах. Они многому научили нас.
- Все очень просто, - вступил в разговор один из пунов. - Мы - оружие, выкованное Гамилькаром.
- И против кого оно будет направлено?
- Сначала против веттонов, - Магарбал покрутил в пальцах грубую иберийскую чашу, украшенную разноцветными линиями. - А ты о чем подумал?
- О том, как тщательно вы обучали слонов. Для борьбы с веттонами они не нужны.
- Ну как сказать.
Последнюю ночь они ни разу не устраивали привал. На рассвете далеко впереди показались окутанные розовой дымкой горы.
Лагерь Гамилькара находился в долине, разделенной узкой рекой. Когда Гадзрубал и Антигон обогнули скалу, их радостно приветствовали совсем недавно сменившиеся часовые. Среди них был и Ганнибал. Подобно простым воинам, он также спал на голой земле, завернувшись в свой красно-серый плащ. Он выхватил из рук Антигона привезенный из Британии меч и, весело сверкнув белыми зубами, воскликнул:
- Будите Старика! Увидимся позже!
Полог стоявшего посреди лагеря шатра был широко распахнут. Гамилькар в наброшенной на плечи шкуре ламы стоял на пороге и приветственно махал рукой.
- Где твои остальные сыновья, слуга Мелькарта?
- В походе только воины, Тигго, - Гамилькар укоризненно взглянул на грека. - Маган у ливийских пехотинцев, Гадзрубал со слонами где-то в получасе ходьбы отсюда. А Ганнибал, как вы видели, должен позаботиться о вашем караване.
После завтрака Гадзрубал сразу же сообщил о римских купцах, которых видели на землях между великой рекой Ибером и Пиренеями. Гамилькар равнодушно пожал плечами.
- Страна может принадлежать только ее жителям. Пусть римляне торгуют. Лишь бы не посылали сюда свои легионы…
Антигон быстро устал от непонятных разговоров и отправился бродить по лагерю. У ворот он встретил Ганнибала. Восемнадцатилетний юноша, казалось, знал в лицо чуть ли не каждого воина. Он отдавал внятные указания, которые немедленно и беспрекословно исполнялись. В каждом движении его крепкого тела чувствовалась скрытая сила и уверенность в себе.
На другом берегу реки, в степи между шатрами, горели костры. Вокруг них расположились прибывшие из Кардубы. Пламя с треском пожирало охапки сухой ломкой травы. Гоплит-ливиец сидел на земле и пытался зацепить ногтями занозу, чуть торчавшую из распухшей, почерневшей правой ноги.
- Ну и глупец же ты, старик Фофос. - Ганнибал произнес эти слова по-ливийски. - Неужели ты так и не понял, что у пехотинца главное - ноги.
Он легко, без видимых усилий поднял ливийца и не терпящим возражений тоном приказал:
- Эй, Гулза, Махарон, ну-ка отведите его к лекарю.
Двое пехотинцев тут же подхватили Фофоса под руки и повели в глубь лагеря;.