- Он еще и очень честен. - Гамилькар устремил на грека долгий испытующий взгляд. - Ему бы еще немного ума и веселого нрава… Но если хочешь, я приглашу его к себе. Можешь привести с собой купца.
- Полагаю, Регул не будет против, А как бы ты поступил на его месте?
- Я? Между мной и им большая разница. Я ведь не хочу уничтожить Рим… Ну, на его месте я бы приложил все усилия для достижения мира на более или менее приемлемых для обеих сторон условиях, - Гамилькар задумчиво закусил губу. - И я бы, естественно, не сдержал слова и остался в Риме. Он же в родном городе на всех перекрестках без умолку призывал ни в коем случае не подписывать с нами мирный договор.
Гамилькар нахмурился и какое-то время сидел молча, погруженный в грустные мысли. Потом он постучал по крышке стола.
- Ладно, об этом потом… Я пришел к тебе по другому поводу.
- Слушаю тебя, друг моего отца.
- Я говорю с тобой сейчас как купец, землевладелец… и, разумеется, как твой близкий друг. - Лицо пуна на мгновение озарилось доброй улыбкой. - Видимо, скоро я опять уеду… может, в Иберию, может, в Клумизу, может, куда-нибудь в глубь Ливии. Даже не знаю, что мне опять поручат эти негодяи из Совета - то ли набрать новое войско, то ли подавить мятеж… Я выяснил, что у твоего банка очень хорошая репутация и сам ты уже не только добрый славный юноша. Одним словом, я хочу поручить тебе вести мои дела.
- Это слишком большая честь для меня, - торопливо, словно боясь, что его прервут, произнес Антигон.
- Пойми, - Гамилькар начал выказывать признаки раздражения, - ни у кого из нас, "молодых", нет ничего похожего на свой банк. Я не хочу, чтобы на мне наживались такие люди, как Ганнон. Ведь только заслуги предков позволяют этому мерзавцу в золотых побрякушках называть себя "великим".
Антигон мрачно потупился. Владелец обширных земель и множества торговых кораблей, член Совета и банкир, тридцатилетний Ганнон считался бесспорным главой партии "стариков". В Совете он всегда яростно выступал против любых предложений своего сверстника Гамилькара.
- Нет, этого никак нельзя допустить. Но дружба дружбой, а в таких делах нужен трезвый расчет. Я сейчас позову управляющего.
Молодой пун, узнав о предложении Гамилькара, даже вытаращил глаза от изумления. Гамилькар успокаивающе похлопал его по плечу и, обняв на прощание Антигона, с наигранной медлительностью сказал:
- Если сможешь, приходи ко мне завтра вечером до заката. Мы обсудим все подробности. Я дам тебе копии важнейших списков.
Когда Антигон, проводив его, вернулся в комнату, Бостар по-прежнему стоял неподвижно и вполголоса повторял:
- Ух-ух-ух-ух. Один из самых богатых людей Карт-Хадашта. Ух-ух-ух.
- Ему еще нужен управляющий имением, - Антигон бесцеремонно толкнул его в бок, заставляя повернуться. - У тебя есть кто-нибудь на примете?
- Нет, - горестно признался Бостар, - Слишком уж ответственная должность. Сколько же у него земли в Бизатии… Ух-ух-ух.
- А чем занимается осквернитель коз?
- Даниил? Дает советы торговцам овощами. На рынке его очень уважают. Думаешь?.. Но он же иудей?
- Ну и что? Гамилькар выше предрассудков. А ливийцам, возделывающим его поля и сады, совершенно все равно. Я поговорю с ним.
Во второй половине следующего дня Антигон направился на большой рынок у Тунетских ворот. Позади остались высокие здания со встроенными в нижние этажи лавками и увитыми виноградными лозами колоннами портиков. Вскоре Антигон увидел волнующуюся толпу. Он недовольно поморщился, вдохнув плывущий над площадью густой аромат, состоящий из запахов кожи, ливийских смол, чеснока, гниющих отбросов, чадящих переносных жаровен с кипящим маслом и свежей рыбы. В один сплошной гул сливались голоса торговцев, без умолку расхваливающих свои товары, громкое ржание лошадей и хлесткий свист бичей. Здесь можно было купить все, что угодно: и разную морскую живность, и кожаные сандалии, и персидские благовония, и расписные коринфские вазы. Среди молодых крестьянок с заплетенными в косы волосами, менял, пристально поглядывающих по сторонам из-за своих далеко не всегда правильных весов, моряков в войлочных колпаках и эфиопов в красных набедренных повязках Антигон увидел знакомую худощавую фигуру Даниила, одетого, как обычно, в длинную грязную тунику. Внешне он ничем не выделялся среди окружавших его людей, однако толпившиеся вокруг трех груженных овощами повозок торговцы относились к нему с явным почтением.
- Эй, глупый эллин! - Даниил бесцеремонно растолкал их и бросился Антигону на шею, - Или мне следует называть тебя теперь достопочтенным господином владельцем банка?
- Немедленно замолчи, осквернитель коз! - Антигон сжал его руку и долго не выпускал ее.
- Давай зайдем куда-нибудь. А с вами я после поговорю.
Он небрежно кивнул торговцам и потащил Антигона сквозь дружно расступившуюся толпу.
В этот день царила какая-то особенно приятная прохлада. На фоне серого неба пестрое многообразие рынка довольно быстро поблекло. Антигон кинул сторожившему его колесницу мальчику несколько мелких монет, показал подбородком на желоб с водой и вслед за Даниилом переступил порог таверны.
- Мое возвращение мы отпразднуем позднее, - Антигон поднес к губам глиняную чашу с густым душистым травяным настоем - он сумел убедить друга, что в такую погоду лучше пить отвары. - У меня к тебе важное дело.
Даниил пригубил настой и брезгливо поморщился. Он пробормотал проклятие на родном языке и настороженно спросил:
- Твоему банку нужны деньги?
- Нет, спасибо. Один весьма влиятельный и знатный пун доверил мне все свое огромное состояние и заодно попросил подобрать ему управляющего имением в Бизатии.
- Думаешь, они возьмут иудея?
Антигон непроизвольно сжал горячую чашу.
- Ну уж если он поручил эллину-метеку ведать всем своим богатством и пригласил не только его, но еще и этруска поужинать с ним…
- Ты смотри-ка! - шумно выдохнул Даниил, - Как он не боится вас вместе собирать…
- Ну, так как?
- Даже не знаю. - Минуту-другую Даниил задумчиво глядел куда-то вдаль, словно не видя Антигона, - Уж больно это неожиданно. С другой стороны, отец и братья вполне могут без меня обойтись… Хорошо, а что я должен делать?
- Мы прямо сейчас поедем с тобой к нему во дворец. Главное, чтобы ты понравился. Остальное мы обсудим в ближайшее время.
- Но я же не могу предстать перед ним в таком виде. - Даниил с гримасой отвращения дернул за край своей туники, изрядно перепачканной навозом, глиной, пылью и раздавленными фруктами.
- Им нужен управляющий, а не глупец в красивой одежде, - спокойно ответил Антигон. - Но после беседы ты тут же удалишься. У нас не просто ужин, а…
- Ясно. Тогда завтра утром встречаемся в твоем банке.
Внешне Марк Атилий Регул с угловатой, гладко выбритой головой напоминал простого крестьянина. За семь лет пребывания в Карт-Хадаште он отнюдь не проникся добрыми чувствами к взявшим его в плен и ни разу не выразил готовности хоть в чем-нибудь пойти им навстречу. Даже на ужин к Гамилькару он пришел в тоге, стремясь как бы тем самым подчеркнуть непоколебимость духа. Его стражи - два молодых крепких пуна - остались в прихожей. Для них там был накрыт стол.
Кшукти римлянин с его прямотой и подчеркнуто скупыми жестами внушал страх. Сразу же после ужина она поспешила удалиться, а четверо мужчин - Гамилькар, Антигон, Регул и маленький неуклюжий этруск с расплющенным носом - перешли в примыкавшую к террасе просторную комнату, где в очаге весело потрескивал огонь.
Гамилькар пребывал в отличном настроении. Сдержанный, старавшийся говорить только "да" или "нет" Даниил ему очень понравился, и пун даже приказал Псаллону доставить его домой.
- Я привезти новость Рим. - Этруск намеренно коверкал ненавистную ему латынь.
Регул рассеянно посмотрел на него. В равнодушном взгляде консула сквозило холодное равнодушие.
- Я бы вообще запретил италийским городам-союзникам торговать с врагом и тем более передавать ему какие-либо сведения, - глухо произнес он, - и потому даже не желаю слышать о них.
- Мы вам не союзник, - зло усмехнулся этруск. - Вы заставил нас вам служить. Другие плен мучаются, ты - нет. Повезло.
- Ты о чем? - глаза Гамилькара сверкнули тревожным блеском.
- Рим держать заложник три знатных пуна. Их взять плен возле Эрикс.
Регул плотно сжал губы и устремил на купца долгий недоверчивый взгляд. У него непрерывно дергалась щека, выдавая скрытое напряжение.
- Их держать сперва семья Регул. Потом он остаться Карфаген, и их мучить до смерти, - холодно и надменно улыбнулся этруск и для убедительности хлопнул по столу.
Красноватое лицо римлянина залилось молочной белизной, толстые крепкие пальцы с такой силой впились в подлокотники, что даже покорябали резьбу.
- Нет, не может быть! - его голос зазвенел на самой высокой ноте и тут же сорвался в хрип, - Это… это совсем не похоже на нас… Римляне так не поступают.
- Сегодня мы ничего не можем сказать. - Латынь в устах Гамилькара поражала отточенностью и изяществом слова в той степени, разумеется, в какой эти свойства вообще могли быть присущи столь "деревянному" языку. - Ты, купец, привез горькую весть. Я обязан доложить о ней Совету. Поверь, мы сможем установить ее достоверность.