Мимо вереницы темных ниш и мраморных львиных голов, исторгавших в бассейн струи горячей воды, они прошли в предбанник. Из разложенных на длинной скамье стопок новой одежды Антигон выбрал себе белый фартук из хлопка и белую льняную тунику с пурпурными краями и короткими рукавами, которая едва доходила до колен. Из кармана прежней грязной и потрепанной туники он извлек деньги и головную повязку с эмблемой банка.
- Ну хорошо. А теперь сожгите или выбросите мою прежнюю одежду, - Антигон брезгливо поморщился, глядя на свои старые сандалии, покрытые запекшейся бараньей кровью.
Неожиданно ливийка положила руку на его плоть, ощутимо выпиравшую из-под куска ткани.
- Там у тебя… большая змея, да?
- Очень страшная, - усмехнулся Антигон, - но неядовитая.
Она понимающе улыбнулась, чуть прикусив кончик языка ослепительно белыми зубами.
- И давно ты… один?
Антигон закрыл глаза и вспомнил жену иберийского торговца в Гадире.
- Почти два месяца.
- Ты щедрый, да? Тогда ползолотого, и будет хорошо.
Антигон вынул из кошеля целый шекель, подбросил его и тут же снова поймал:
- Очень, очень хорошо?
Она хрипло застонала, стремительно запахнула дверной проем, скинула со скамьи одежду и отшвырнула в сторону передник. Взгляд Антигона сразу же приковался к темной ложбинке между ногами. У ливийки она была тщательно выбрита.
Он сорвал с себя кусок ткани и подбежал к скамье. Ливийка крепко схватила его за руку.
- У твоей змеи много лишней кожи. - Ее большие темные глаза, казалось, пронизывали его насквозь.
В отличие от большинства пунов Антигону после рождения не сделали обрезания. Он издал сдавленный смешок, лег на скамью и протянул к ливийке горячую ладонь:
- Она еще и очень голодная.
- Новое еще больше возбуждает, - пробормотала ливийка и, покачав головой, села прямо на вздымающуюся плоть.
- Увы, уже очень поздно, - с сожалением сказал хозяин таверны. - Музыканты ушли, а из еды есть только остатки. Правда, очень вкусные…
- Меня они вполне устроят, - небрежно отмахнулся Антигон и, зевая, прошел за хозяином в одну из ниш.
Огонь в очаге больше не горел. Мрак рассеивали только отблески пламени двух светильников.
- Ты долго отсутствовал, господин, - Хозяин помог Антигону сесть за треугольный стол.
- Да. Но я вернулся и хочу есть и пить. - Антигон с удовольствием вытянул затекшие ноги.
- Что угодно господину? - Хозяин почтительно улыбнулся. - Может быть, вина?
- Но только необычного.
- У меня есть изысканное сирийское вино почти без примесей, - Хозяин даже закатил глаза, - Есть смолистое вино из Аттики, и чуть беленное известью вино из Бизатия, а также…
- Дай мне сирийского вина, - нетерпеливо прервал его Антигон.
Хозяин мгновенно исчез. Антигон с нескрываемым любопытством принялся рассматривать возвышение, по бокам которого стояли деревянные столбы, и музыкальные инструменты, лежавшие возле низких скамеек.
Пун принес стеклянный сосуд с красным вином, глиняный кувшин с водой и обтянутые темной кожей чаши.
- Что за музыку играют здесь по вечерам?
- Просто бесподобную! - Пун сложил губы дудочкой. - Двое мужчин и женщина-египтянка. Она поет как царица жаворонков.
- Каждый вечер?
- До середины следующего месяца. Стоит дорого, но все в восторге.
Рабыня принесла маленький глиняный котел с клокочущим, сильно наперченным рыбным супом, в котором торчала ложка из слоновой кости с резьбой на черенке. В свою очередь хозяин поставил на стол плоское блюдо с еще теплыми лепешками.
- Ничего себе жалкие объедки, - Антигон весело подмигнул хозяину и зачерпнул густое, исходящее сытным духом варево.
- Чего только не сделаешь для уважаемых гостей, - поспешно ответил пун и для убедительности даже развел руками.
- А есть у тебя свободное ложе? Боюсь, что после сытной еды я уже не найду дорогу домой.
- Если хочешь женщину, я могу…
- Нет, нет, - вяло отмахнулся Антигон, - Только спать.
- Жаль, - хозяин тяжело вздохнул. - У меня есть красавица македонка, белокожая, светловолосая, А не понравится, заменю ее страстной элимерийкой.
- Нет, - Антигон с сожалением отодвинул от себя пустой котел. - Ничего не хочу.
Лишь сейчас он по-настоящему почувствовал усталость. Веки неудержимо слипались, тело словно наполнилось железом.
Какой-то человек, проходя мимо ниши, вдруг остановился, заглянул в нее и негромко постучал по столу.
- Антигон? Я столько лет тебя не видел. Оказывается, ты еще жив.
Это был эллин-метек, присланный сюда богатым киренским купцом.
- Да, Деметр, - холодно отозвался Антигон. - Я пока еще жив и, как видишь, снова дома.
Антигон из Кархедона, владелец "Песчаного банка", - Фриниху, ведающему торговлей с Западной частью Ойкумены, Царский банк в Александрии.
Прими от меня привет, пожелание дружбы, умножения рода твоего и богатства, а также благодарность, славный Фриних! Если помнишь, в моем предыдущем послании я взывал к милости богов и высказывал надежды - они сбылись, и теперь дела обстоят просто великолепно. Признаюсь, самым лучшим моим решением было последовать твоему совету и превратиться из купца в банкира. Даже не знаю, стоит ли обращаться к тебе с новой просьбой, когда я еще не могу толком отблагодарить тебя за письменные советы, данные совершенно незнакомому тебе человеку.
Перед тем как изложить одну из самых настоятельных просьб, я хочу попробовать описать, какие именно сделки мне удалось провернуть. Ты знаешь, что из-за волнений в Ливии в Кархедоне ощущается острая нехватка зерна. Его, однако, полным-полно в Египте, который очень боится быть втянутым в войну и потому не поставляет ничего ни Риму, ни Кархедону. Ты также знаешь, что в Массалии живет мой старший брат Аггал, а у его жены есть родственники в Александрии. Ты, конечно, скажешь, что плыть из Массалии в Египет сейчас очень опасно. Не могу не согласиться с тобой. Но не забудь, что у меня повсюду - в Леонтиное на Сицилии, в Колхиде на берегу Понта Эвксинского, в Византии и Коринфе - есть племянники, дяди или хотя бы дальние родственники. Я уверен, что ты никому не сообщишь о рассказанном мной. Таким образом, Царский банк, сам того не ведая, уже имеет с нами дело.
Итак, весьма уважаемые и очень богатые купцы обещали египетскому царю, испытывающему крайнюю нужду в деньгах из-за своего намерения в ближайшее время пойти войной на Сирию, помочь ему и разнести по своим городам весть о щедрости и доброте Птолемея - истинного преемника Александра Великого. В обмен они просили лишь чуть снизить цену на зерно, что и было сделано. Свой шаг они предприняли якобы по поручению массалийских купцов, которые, однако, не могли забрать товар по причине бушевавшей на море войны. И тогда в Александрию прибыли корабли из Леонтиноя, которые, покинув гавань, спустили белые паруса и подняли новые - уже с изображением большого красного глаза. Взамен Леонтиной, где не нуждаются в пшенице, получает, скажем, пунийское стекло. Но доставляем мы его туда не из Кархедона - захватившим почти всю Сицилию римлянам это вряд ли пришлось бы по нраву, - а, к примеру, из Климиона.
После создания "Песчаного банка" мы немедленно купили небольшую судостроильню на Языке - узкой песчаной косе между бухтой и заливом. Там есть мол, несколько мастерских, хранилища и жилые дома. Теперь мой двоюродный племянник из Коринфа поставляет сюда стволы сосен. Из них мы изготавливаем не только гаулы и прогулочные челны, но и военные суда. В результате возникла такая цепочка: Кассандр на предоставленную банком ссуду покупает застрахованные у нас же корабли и доставляет на Кипр изделия наших же ремесленников. Их стоимость исчисляется в зерне, которое мы не можем купить в Египте. Поэтому его доставляют в Кархедон на кораблях, принадлежащих объединению судовладельцев "Око Мелькарта", и продают или на рынке, или прямо городским властям. Им же нужно как-то прокормить шестьсот тысяч человек. А корабли Кассандра тем временем загружаются в какой-нибудь вольной гавани сирийским вином и египетским папирусом и возвращаются назад. Надеюсь, ты все понял, дорогой Фриних?
Непременно сообщи, сможет ли Царский банк, чьим мудрейшим и ценнейшим служителем являешься именно ты, предоставить моему банку такие же или даже лучшие условия, как и торговому дому, основанному еще моим дедом. Пока желаю тебе высоких доходов, здоровья и, главное, неиссякаемой мужской силы.
Антигон.