Христианское имя не было единственным именем человека. В домонгольской Руси в большом ходу были не крестильные, а языческие имена, которыми ребенка называли в семье. Об этом писал Феодосии Печерский - вопреки ожиданию, святой игумен был совсем не против существования у человека помимо христианского еще и мирского имении, в этом он видел одно из достоинств русского православия в сравнении с католицизмом. Христианское имя не было даже главным. В летописях и официальных документа князья в большинстве случаев фигурируют под славянскими именами. Вряд ли можно говорить о существовании специальных аристократических имен, хотя предпочтения, существовавшие в роду Рюриковичей, ясны всякому читателю русских летописей. Наиболее распространенные княжеские имена - Владимир, Святослав, Ярослав, Игорь, Олег, Изяслав, в XII–XIII вв. появляется много Мстиславов и Ростиславов. Представители княжеского рода, имевшего обширные династические связи со странами Скандинавии, иногда имели помимо славянского и христианского еще и варяжское имя: у Мстислава Великого - Харальд, у Всеволода Ярославича, возможно, - Хольти.
Имя для князя выбиралось по преимуществу из тех, что уже использовались в роду. Такое имя призвано было определить династическое положение нового князя и наметить ожидаемые политические перспективы. Среди бояр и простых общинников встречаются те же имена, хотя часто они имеют уменьшительную или просторечную форму. Впрочем, какое-то представление об именах, достойных князя, видимо, все же было, поскольку даже у бояр мы часто видим имена, никогда не используемые в княжеском роду, - известный Ян Вышатич - ни Янов, ни Вышат среди князей нет (впрочем, возможно, Вышата - форма от "Вышеслава"). Летопись сохранила много весьма колоритных имен бояр, тысяцких и посадников: Воибор Негочевич, Жирослав Нажирович, Рагуил Добрынич, Мирошка Несдинич и пр. Бояре и князья именовались с отчествами - в этом был знак их высокого достоинства. Традиция величания по отчеству, с "вичием", сохранялась как прерогатива высших социальных групп на Руси в течение нескольких столетий. Фамилий в современном понимании этого слова на Руси не существовало. Люди попроще часто всю жизнь назывались тем именем-прозвищем, которое было усвоено ими, вероятно, еще в детстве. Они в меньшей степени нашли отражение на страницах летописей, но зато в изобилии читаются в берестяных грамотах и рукописных маргиналиях. Некоторые имеют исключительно местное славянское происхождение, в некоторых угадывается искаженное христианское имя: Жировит, Стоян, Жизномир, Микула, Нежка, Нежебуд, Завид, Братята, Мстята (вероятно, уменьшительное от "Мстислава"), Гавша, Братонежко, Нажир, Доброшка, Семьюн, Гостята и пр. Встречаются среди имен и такие, которые звучат довольно странно для уха современного человека: Упырь Лихой - новгородский писец, оставивший пометки на полях переписанной им для князя Владимира Ярославича книги; Душило или Душилец (имя встречается в Н1Л - Новгород первой летописи - и берестяных грамотах). Это последнее имя происходит, можно думать, не от глагола "душить", а от слова "душа".
Бросается в глаза разница принципиальной логики подбоpa имен в аристократической (княжеской) среде и в простонародье. Если имена князей обычно имеют в своем составе части "влад"/"волод", "слав", "свят", несущие значения, связанные с военно-дружинными, властными и жреческими общественными функциями, то в именах простых людей наиболее распространены "жир", "неже", "добро". Сочетание "жи" является древним корнем, от которого происходят слова, связанные с понятиями, наиболее актуальными именно в жизни земледельца, купца и ремесленника, для которых главной ценностью являются не слава, власть и воинские подвиги, а материальное благополучие: жила (жизнь), жило (жилье), жиро (пастбище), жиръ (пища), жито (хлеб) и пр. С положительными понятиями в повседневной жизни простого человека были связаны и "неже-" и "добро". Давая позитивно заряженные имена, родители хотели привлечь к своему чаду желанную судьбу: маленькому князю - славу и власть над миром, маленькому земледельцу - изобилие, сытость и благополучие.
В контексте христианского мировоззрения рождение человека повторяло на "человеческом" уровне божественный акт сотворения первого человека Адама. Очевидно, именно поэтому богомильский апокриф "Сказание, како сотвори Богъ Адама" был популярным чтением в средневековом обществе. События, сопровождавшие появление первого человека, должны были многое объяснить в самой человеческой природе. Наречению имени уделяется много внимания. Процедура эта предстает судьбоносным моментом в жизни. Для придумывания имени сотворенному из 8 частей первочеловеку Господь призывает четырех ангелов и говорит им: "Ищите имени ему". Ангелы разошлись на четыре стороны. "Ангел Михаилъ иде на восток и виде ту звезду, ей же имя Анафола, и взят оттуду Азъ". Ушедший на юг Гавриил увидел звезду Адор и взял от нее букву "добро". Уриил пошел на север и от звезды Машимъ взял "мыслете", Рафаил на западе от звезды Брион взял "еръ". Так и вышло - "Адамъ". "Рече Господь всемогий: "Тако взывается имя его".
Имеется в апокрифе о сотворении Адама и своеобразное "расписание" циклов человеческой жизни. Дана следующая система: до 10 лет - ребенок ("исполнится рожение"), 20 лет - юноша, 30 лет - зрелость ("свершение"), 40 лет - средовечие, 50 лет - седина, 60 лет - старость и 70 - смерть ("скончание"). Таким образом, вся жизнь человека распадалась на семь частей, по числу дней, проведенных Адамом в Раю. Система эта имела несколько вариантов, с разным "шагом" (иногда периоды выделялись не по десять, а по семь лет, и тогда "ступеней жизни" становилось больше), но, так или иначе, книжный характер ее очевиден. Книжное происхождение, однако, не означает, что указанное возрастное деление не имело никакой связи с реальной жизнью. Во-первых, потому, что произведения, в которых оно содержалось, были весьма популярны в народе и читались не только интеллектуальной элитой, но и простой грамотной публикой; во-вторых, терминология, используемая в "Сказании" и подобных ему произведениях, - вся местная славянская, взятая, надо думать, из повседневного языка.
Есть в древнерусской литературе и другие варианты возрастной шкалы. В "Слове о полку Игореве" говорится о курянах - "под трубами повиты, под шеломы възлелеяны, конец копия въскормлени". Фраза эта имеет множество параллелей в славянском фольклоре. Ф.Я. Прийма сравнивает "Слово" с болгарскими и сербскими песнями, в которых процесс "естественного" воспитания также распадается на три составляющих: 1) обстоятельства рождения и повивания; 2) способ кормления; 3) способ убаюкивания.
Для традиционной культуры важными переходными этапами были отнятие ребенка от груди, начало речи, начало трудовой деятельности и начало исповедальной жизни, которая, согласно православным канонам, должна была начинаться с семи лет. Взрослеющий эпический богатырь в "ускоренном режиме" проходит традиционные стадии взросления. В былинах критерием взрослости, а значит, и готовности к подвигу служит умение сидеть на коне. Волх Всеславич, рожденный "молодой княжной" Марфой Всеславовной от "лютого змея", полутора часов от роду заявляет матери, что его не нужно пеленать "в пелену черевчатою" и не нужно опоясывать шелковыми поясами.
Пеленай меня, матушка,
В крепки латы булатные,
А на буйну голову клади злат шелом,
По праву руку - палицу,
А и тяжу палицу свинцовую,
А и весом та палица в триста пуд.
То есть уже с самого рождения ребенок обладает необыкновенной мощью. Богатырское облачение должно соответствовать его особенной природе. Однако обучение грамоте начинается в обычном возрасте:
А и будет Волх семи годов,
Отдавала его матушка грамоте учиться.
Здесь богатырство проявляется в том, что все необходимые знания Волх хорошо усваивает, учение идет "в наук":
А грамота Волху в наук пошла;
Посадили его уж пером писать,
Письмо ему в наук пошло.
В десятилетнем возрасте начинается этап "профессионального" обучения. Богатырь осваивает специальные навыки. Для Волха - это умение превращаться в животных:
А и будет Волх десяти годов,
В та поры поучился Волх ко премудростям:
А и первой мудрости учился -
Обвертоваться ясным соколом,
Ко другой-то мудрости учился он, Волх, -
Обвертоваться серым волком.
Ко третьей-то мудрости учился Волх -
Обвертоваться гнедым туром - золотые рога.
Двенадцать лет - возраст установления социальных связей и первоначального определения общественной позиции. Волх, богатырь и вождь, набирает себе дружину, с которой впоследствии будет ходить в походы:
А и будет Волх во двенадцать лет,
Стал себе Волх он дружину прибирать,
Дружину прибирал в три года;
Он набрал дружину себе семь тысячей.
Окончательное взросление, совершеннолетие настает в пятнадцать лет:
Сам он Волх, в пятнадцать лет,
И вся дружина по пятнадцати лет.
Как будет видно из дальнейшего, эпическая картина во многом совпадает с исторической, известной по письменным источникам.