Выбрав удобное время, когда Гедимин уехал куда-то на запад якобы изучать немецкие укрепления, князь сорвался. Погода была прескверной. Беспрерывно валил густой, мокрый снег. После продолжительного пребывания в пути в такую погоду путники, как бы ни кутались, чувствовали, как по их телу начинали бежать холодные струйки. Поэтому многие, зная, что их ожидает в пути, откладывали дела и сидели по домам, греясь у печей.
И было странно видеть одинокого всадника, который явно куда-то торопился. На нём был крестьянский чиненый-перечиненый тулупчик, на ногах - разношенные, с истёртыми пятками сапоги. Высокий воротник поднят. На глаза надвинута мохнатая шапка. Настроение ему поднял внезапно раздавшийся звон колокола. "Значит, - подумал он, - Псков близко". Но из-за такого снегопада увидеть город издали не представлялось возможным.
Стража в воротах, прячась от снега, с сожалением посмотрела на въезжающего одинокого всадника и не стала его останавливать. Всадник спокойно проехал стражу. Видать, он хорошо знал город, потому что уверенно направился в один из переулков. Он остановил коня недалеко от одного боярского дома. Привязав коня к дереву и насыпав ему в торбу овса, оглянувшись по сторонам, направился к хоромам. Постучал колотушкой по воротам, но никто не ответил. Тогда он постучал ещё раз и довольно громко. С крыльца послышался чей-то недовольный голос:
- Чё надо?
В ответ вопрос:
- Боярин дома?
- Дома чё доложить?
- Скажи, - он вновь посмотрел по сторонам, потом добавил: - князь Александр.
Боярин Василий Белоут не скрывал радости видеть изгнанника. Но в то же время в его глазах светился страх: "Не дай бог, кто прознает". Но он старался не подать вида. Александр, как на духу, рассказал ему о своих сердечных болях. Боярин же поведал о том, что псковитяне только что заключили мир с московским князем. Александр спросил:
- Он понудил?
Белоут покачал головой:
- Сами захотели. Литовцы заняты своими делами. Новгородцы, видя это, стремятся взять над нами верх. Посуди, князь, сам: кто нас рассудит? Был бы ты... - он не договорил.
- Что я сейчас? - с болью в сердце раздались слова князя. - Сам бегаю, как изгнанная собака. Вот вернуться мне хотя бы к вам. Здесь моя семья. А как княгиня? Не знаешь?
Боярин ответил охотно:
- Как не знаю? Знаю. Я к княгине не ходил, но посылал баб, чтобы те помогали.
Князь успокоился.
- Ты знаешь, я боюсь идти к ней. Вдруг этот... оставил своих соглядатаев.
- Боярин понял, что Александр имел в виду московского князя, и сказал:
- Я пошлю бабу. Она и приведёт княгиню, вот только стемнеет.
Князь ответил ему благодарным взглядом.
Анастасия уложила младенца и, опершись руками о колыбель, с любовью и нежностью смотрела на дитя. Её глаза увлажнились, а губы прошептали: "Как жаль, что ты не узнаешь настоящего отца". Не успела она произнести последнее слово, как в дверь постучали. Княгиня вздрогнула. Ей показалось, что её могли услышать. Она еле слышно произнесла:
- Войдите.
Стук повторился, а с сердца упала пелена тяжести. Она поняла, что её никто не мог услышать. Решительным шагом она направилась к двери. Открыв, увидела знакомую бабу от боярина Белоута. Он часто её посылал то с подарками, то чтобы она оказала помощь по дому.
- Княгиня, - воскликнула баба, - боярин приглашает тебя к себе, - выпалив, она уставилась на неё, точно ожидая награды.
- Зачем я ему? - удивилась княгиня.
Баба, опасливо оглянувшись на дверь, на цыпочках подошла к Анастасии и зашептала ей на ухо:
- Тама какой-то гость! Вот боярин и кличет! - на её лице отразились загадочность и испуг.
Поняв, что баба больше ничего не скажет, княгиня, подумав, сказала:
- Хорошо, я сейчас.
Княгиня быстро вышла. Чувствуя, что эта встреча носит какую-то тайну, оделась довольно просто. Шубейка её служанки, на голове - платок до самых таз, завязанный на груди. Баба, увидев княгиню такой, была удивлена и даже фыркнула. Но побежала впереди.
В хоромах боярина была тишина. Их шаги гулко раздавались в переходе. Около одной из дверей баба остановилась.
- Княгиня! Вам суды! - она показала на дверь и исчезла.
Княгиня, стоя перед дверью, чувствовала, как тревожно билось её сердце. Рука нерешительно поднялась, и Анастасия осторожно толкнула дверь. Она со скрипом открылась. Прижимая руки к колотившемуся сердцу, княгиня переступила порог. В горнице было темно. Горела только одна свеча. Но и она позволила увидеть довольно странную фигуру: сгорбленную, настороженную. Анастасия сделала несколько шагов, пристально всматриваясь в человека. Сердце ёкнуло: "Неужели Александр?" Она назвала его имя. Фигура ожила и бросилась ей навстречу со словами:
- Анастасиюшка, дорогая, - он обнял её и начал пылко целовать.
Княгиня в растерянности только лепетала:
- Сашенька, Сашенька, мы не дома!
Когда прошёл первый порыв радости, он зажёг несколько свечей. И Анастасия увидела мужа. Он сильно изменился. Оброс. В волосах появилась седина. А главное, постарел. Выглядел каким-то сгорбленным стариком. Да и одет был далеко не по-княжески.
Жена отступила на шаг.
- Александр, - с удивлением спросила она, - ты что, бежал?
Александр и её окинул критическим взглядом:
- Да и ты... не лучше! А всё он, - чуть не рыдая, воскликнул князь. - Это он нас лишил родины.
- Да кто "он"?
- Да твой Иван.
- Мой Иван? - в голосе её послышалось возмущение. - Я не хочу с тобой говорить! Когда это кончится?
Князь почувствовал, что она может уйти, и упал перед ней на колени.
- Не уходи, умоляю тебя! Я приехал только ради тебя, рискуя жизнью. Только желание видеть тебя заставило меня одеть это тряпье.
Слова мужа смирили Анастасию. Княгиня села в кресло. Александр подполз к ней и положил голову на её колени.
- Я столько тебя не видел! А ты стала ещё прекрасней! Милая... - он поднялся.
Ночью метель внезапно прекратилась, и луна, улыбаясь во весь рот, затянула к ним в окошко. Они лежали счастливые. Князь закинул руки за голову и мечтательно произнёс:
- Господи, как хорошо! Помоги, чтобы я мог жить хотя бы в Пскове.
- Терпи, и Бог поможет, - в голосе Анастасии слышались мольба и уверенность.
- Да, да, - смиренно согласился он.
- А ты не будешь возражать, если я съезжу проведать матушку? Уж сколь лет я не видела её. Как она там.
- Ты... туда? - брови князя приподнялись от удивления.
- Да, а что?
- Ты хочешь попасть в лапы?..
Еле сдерживая улыбку, Анастасия сказала:
- А ты мне оставил надёжную охрану. Не правда ли?
Он понял, что деваться ему некуда.
- Ну что, съездить к матушке надо. Поди, заждалась старушка.
Князь Иван Данилович вышел из церкви, и на душе его стало легко. Вдруг перед ним неожиданно встал какой-то человек в монашеском одеянии.
- Что надо, мил человек? - сверля его глазами, но спокойным голосом спросил Иван Данилович.
- Я послан сказать тебе, князю, что в Саввино-Сторожевском монастыре тя очень ждут. А чтобы ты узнал кто, вот тебе! - и он подал туго свёрнутую ткань.
Сказав, человек нахлобучил на голову капюшон, повернулся и быстро направился к воротам.
Когда князь пришёл к себе и развернул ткань, сердце его ёкнуло. Он узнал - это была её накидка: "Она ждёт меня!" Через какое-то время, не сказав никому ни слова, он с Савёлом поскакал в сторону Звенигорода. И на следующий день они стояли перед высокими стенами монастыря. Наверное, никто не ожидал, что они так быстро появятся, и Савёлу пришлось приложиться к воротам рукоятью меча. Удары были настолько сильны, что быстро раздался чей-то голос:
- Кто?
- Открывай, князь Московии! - крикнул Иван Данилович.
Ворота заскрипели и широко распахнулись, чтобы встретить дорогого гостя.
Анастасия приняла его в келье. Узкая, застеленная тёмным покрывалом кровать. Маленький столик со свечой и божественными книгами, ослон с высокой спинкой да узкий платяной поставец. Иконы в углу с лампадкой. Она стояла, опершись рукой о стол. Из высокого оконца прямо на неё падал утренний свет, и княгиня была похожа на фею, которая могла улететь с этим светом.
Князь подошёл, опустился на колено и припал губами к её руке. Он задержался с поцелуем, а она не поднимала его. Только по-особому смотрела на его кудрявую голову. Наконец, он поднялся. Не выпуская её руку, спросил:
- Что случилось?
Она улыбнулась мягкой, очаровательной улыбкой.
- А ты не изменился. Ты всё тот же юноша.
- А ты ещё прекраснее стала, - с пылом воскликнул он.
Анастасия показала рукой на ослон и сказала:
- Садись, князь.
Князь только покачал головой и подставил его ей. Она присела на краешек, посмотрела на князя и опустила голову.
- Я... я прибыла сюда, чтобы умолить тебя, - она замолчала, голова её склонилась ещё ниже.
- Говори, я всё сделаю!
Княгиня подняла голову. В её глазах стояли слёзы:
- Помоги... моему мужу вернуться в Псков.
Иван Данилович посмотрел на неё. Потом отвёл взгляд, щёлки глаз сузились.
- Хорошо! Пусть приезжает, с ханом я всё решу.
Она встала и поцеловала князя в щёку.
- Спасибо.
На этом они расстались. Александр недолго ждал известия от хана о том, что он не возражает против возвращения князя в Псков.