Что ему до всего этого, когда он внутренне переживает одну из лучших неаполитанских ночей, когда какое-то давно неизведанное спокойствие ощущает его мятежная душа, когда грезы одна другой обольстительнее, подобно легкому зефиру, проносятся в его голове, когда сердце хотя и бьется учащенно, но ровными ударами, без перебоев.
Он был весь под впечатлением откровенно-дружеского признания Маргариты Николаевны.
- Ищу, - думал он, - я в жизни любви. С этой целью изъездил почти пол-Европы, думая там, на чужбине, найти счастье и что же? После почти трехлетнего скитания, истратив огромные деньги, вернулся домой, в Россию, все таким же одиноким, с тою же сердечною пустотой. Правда, что влюбляясь так, как делал я до сих пор, увлекаясь только одной красотой женщины, не стараясь узнать ни ее характера, ни ее души, я не мог рассчитывать на прочное счастье. Да и в силах ли я, с моим пылким, необузданным темпераментом, изучать внутренние качества той, которая уже очаровала меня своей красотой… Нет, конечно, нет, и вот главная причина всех моих неудач…
Образы Гранпа, Анжелики, Лили и даже Кармен пронеслись перед ним какими-то светлыми, но мгновенными метеорами и исчезли бесследно.
Сердце его томительно сжалось.
Мгла сырой промозглой петербургской ночи стала еще мрачнее после этих светлых видений.
Не то ли происходит с мраком жизни, когда в нее лишь на мгновенье вносят яркий светоч.
От прошлого мысли Савина перенеслись к настоящему.
Он и теперь чувствует себя увлеченным его новой знакомой, но это увлечение, которое сегодня, после ее признания, перешло, как по крайней мере казалось ему, в более серьезное чувство, началось иначе, нежели начиналось там, в прошлом.
Он не поразился с первой встречи ее красотой, не запылал к ней непреодолимой страстью, которая заставила бы его все бросить и лететь за ней.
Чувство его к Маргарите Николаевне родилось не с первого знакомства, а только сегодня, когда она раскрыла ему свою душу.
Остановившийся у главного подъезда "Европейской" гостиницы извозчик прервал течение его мыслей.
Николай Герасимович и не заметил, как был уже дома.
Приказав швейцару расплатиться с извозчиком, он быстро вбежал по лестнице в бельэтаж гостиницы, отворил поданным ему лакеем ключом свой номер и вошел.
Провожавший его лакей зажег свечи и, получив на свой обычный вопрос: "ничего не прикажете?" - отрицательный ответ, беззвучно вышел.
Савин остался один.
Потушив одну из свечей, он взял другую и прошел с ней в спальню.
Быстро раздевшись, он бросился на приготовленную постель, но не с целью заснуть - было еще, во-первых, слишком рано, а во-вторых, он был слишком взволнован, чтобы рассчитывать на сон. Ему хотелось лишь сосредоточиться, чтобы вновь вызвать прерванные приездом домой мечты прошлого, грезы будущего.
Николай Герасимович погасил свечу.
Оставим его в этих мечтах и грезах и постараемся удовлетворить, хоть в нескольких словах, совершенно законное любопытство читателей, каким образом на жизненной дороге нашего героя, которого мы оставили в Неаполе, собирающегося возвратиться в Россию, появилось новое действующее лицо - Маргарита Николаевна Строева.
Николай Герасимович вскоре после своего приезда в Петербург из Руднева, где он пробыл все лето и часть осени, встретился с нею на первом же "вторнике" Масловых.
Эти "вторники" были очень оживлены. В гостиных Михаила Дмитриевича и Анны Александровны собиралось небольшое, но очень милое общество, среди которого были представители печати и артистического мира, придававшие этим собраниям характер задушевности и простоты.
Маргарита Николаевна Строева была в этих гостиных новым лицом. Ее познакомила и ввела в дом Масловых Зиновия Николаева Ястребова, познакомившаяся с нею, в свою очередь, всего месяца три тому назад, как с пациенткой.
Последняя передала о новом знакомстве Анне Александровне Масловой, в мрачных красках описала несчастную судьбу очаровательной женщины и настолько заинтересовала молодую женщину, что та выразила непременное желание познакомиться со Строевой.
Знакомство это состоялось у Ястребовой.
Маслова тоже положительно очаровалась Маргаритой Николаевной и пригласила ее к себе.
Только оба мужчины - Маслов и Ястребов остались относительно новой знакомой их жен при особом мнении.
- Не нравится мне эта твоя Строева, - заметил Михаил Дмитриевич, - в ней нет правды, она вся деланная…
Оба мужа, несмотря на свои отдельные от жен мнения, были очень любезны и предупредительны к новой знакомой - ее чисто плотская красота поневоле заставляла их забывать копошившиеся в их уме сомнения, по крайней мере, в ее присутствии.
Приезд Николая Герасимовича Савина в Петербург ожидался со дня на день.
Анна Александровна и Зиновия Николаевна были до чрезвычайности заинтересованы этим приездом.
Обе женщины, знавшие по письмам к Маслову о несчастных его заграничных разочарованиях, принимали горячее участие в его судьбе.
Им во что бы то ни стало хотелось удержать его в Петербурге, и они были заняты изысканием для этого действительных средств.
Маслова первая высказала в один прекрасный день пришедшую ей на ум идею.
- Надо устроить так, чтобы он влюбился в Строеву, это будет спасением их обоих. Она утешится в потере жениха. Он найдет любящее, действительно, сердце, испытанное в горниле страдания. Может быть, даже он поможет ей развестись и женится на ней… В тихой пристани домашнего очага он найдет успокоение.
Наконец наступил вторник, когда приехавший незадолго перед этим в Петербурге Николай Герасимович явился на вечер к Масловым.
Он уже успел ранее побывать и у Михаила Дмитриевича, и у Зины, с мужем которой даже успел сойтись на дружескую ногу.
Ястребов был положительно в восторге от Савина.
- Широкая, непочатая русская натура. Загубленный жизнью талант-самородок. Направь его воспитанием и образованием на другую дорогу, из него вышел бы выдающийся деятель на всяком поприще. А теперь… Отними у него средства - он сделается опасным, неуловимым мошенником…
- Что ты, что ты! - замахала рукой Зиновия Николаевна.
- Помяни мое слово… Дай Бог, чтобы он не разорился.
- Он очень богат.
- В этом его спасенье.
В этот вторник Анна Александровна представила Николая Герасимовича Строевой.
Он проболтал с ней целый вечер и отправился провожать ее домой.
Она, прощаясь, пригласила его бывать у ней.
- Без всяких визитов… вечерком, - сказала она.
Савин не заставил себя долго ждать и через несколько дней был у очень понравившейся ему с первого взгляда "соломенной вдовушки".
Мы присутствовали с тобой, дорогой читатель, при этом первом визите.
III
НА ВЕРХУ БЛАЖЕНСТВА
План, составленный Масловой и Ястребовой, удался в совершенстве и с даже их самих удивившей быстротой.
Прошел с небольшим месяц, как однажды очень поздно вечером к Масловым весь сияющий влетел Николай Герасимович.
Это посещение было совершенно неожиданно.
Михаил Дмитриевич и Анна Александровна находились в угловой гостиной и слушали, как Ястребов читал им свою последнюю, только что оконченную им повесть.
Зиновия Николаевна сидела тут же. В ее глазах, смотревших на мужа, горело восторженное восхищение.
Ястребов был мастер читать - явление очень редкое среди литераторов.
Алексей Александрович, впрочем, ранее готовился к сцене и даже был воспитанником театрального училища, играл долгое время в провинции и, лишь отдавшись литературе, бросил сцену, хотя был очень недурным актером и обладал редкою дикцией в связи с мелодичным грудным голосом.
Новая его повесть, как и все его произведения, слушалась легко и во многих местах производила сильное впечатление.
Увлеченные чтением, сидевшие в гостиной не слыхали даже звонка Савина, впущенного, по праву друга, без доклада, и он, повторяем, совершенно неожиданно появился в гостиной.
Увидав сидевшую около читавшего Ястребова группу, он остановился.
В это самое время Алексей Александрович кончал главу и первый заметил вошедшего:
- А, Николай Герасимович…
- Ба, Савин, вот подкрался… - воскликнул Михаил Дмитриевич.
- Как кстати… Послушайте, какая это прелестная вещь, мы вкратце расскажем вам прочитанное… - заметила Анна Александровна.
Зиновия Николаевна молча подала руку Савину, - она не любила, когда прерывали чтения ее "Лели", как называла она мужа.
- Садись и слушай… Продолжайте, пожалуйста… - обратился к Ястребову Маслов.
- Но надо рассказать Николаю Герасимовичу, в чем дело… - запротестовала Анна Александровна.
- И то правда.
- Я расскажу вам… - вызвался Ястребов и в коротких словах передал содержание прочитанных глав… - Осталось всего три… - успокоил он Николая Герасимовича, заметив на лице его выражение нетерпения.
Чтение продолжалось.
Три заключительные главы были полны еще большего интереса, так как в них сосредоточивалась развязка довольно запутанной фабулы, и повесть оканчивалась эффектно, оригинально и, что главное, совершенно неожиданно для читателей.
Слушатели рассыпались в похвалах.
Зиновия Николаевна молча подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
На ее глазах были слезы - это были слезы радости, слезы торжества, она гордилась своим мужем и не старалась скрыть этого.
Алексей Александрович нежно потрепал ее по щеке.