V
Трусливая собака кусает молча
Кто делает людям зло, у того язык мягкий.
Народная поговорка
Владетель хошуна нойон Лха-бээс лежал больной в своих покоях. Его мучила малярия. На опухшем старушечьем лице с коротеньким вздернутым носом, на лысой голове нойона блестели крупные капли нота.
Около князя сидел его личный лекарь, полный седеющий лама с пухлыми руками - Джамц-марамба. Он только что дал нойону лекарство, чтобы унять озноб, и теперь ждал, когда оно подействует.
Лекарь тихо разговаривал на непонятном для остальных языке с тибетским ламой - астрологом и заклинателем Ванчигнорпилом, которого пригласил к себе нойон. В глубине души Джамц был очень недоволен приездом этого тибетца. Теперь придется делить с ним все, что нойон даст за спасение своей жизни. Но внешне лекарь ничем не проявлял неприязни к тибетцу, напротив, он делал вид, что относится к нему дружелюбно.
- Моё лекарство, - говорил Джамц, - наверняка исцелило бы нойона, если бы он не ездил в Пекин. С тех пор как он оттуда вернулся, его начали мучить ночные кошмары. Я думаю, здесь не обошлось без козней злых духов. Тем не менее я надеюсь с помощью Оточ-бурхана вылечить нойона.
- По показаниям астрологии, нойон истает от страданий. Нужно дать злым духам выкуп - дзолик. Уважаемый дзалан Гомбо и мирянин Лодой обещали найти человека, который возьмет на себя недуг нойона и будет дзоликом. Они говорят, что и вы, лекарь, можете помочь в этом деле. - Тибетский астролог умолк, выжидающе поглядывая на Джамца.
- Я лекарь. Я не знаю иных средств, кроме лекарств, и не обладаю познаниями в области астрологии и укрощения нечистой силы.
Тибетец сделал вид, что не замечает язвительных намеков своего собеседника.
- Я полагаю, - тихо проговорил астролог, - что у уважаемого лекаря найдется средство, одурманивающее мозг человека.
- Скажите, вы хотите найти добровольца или принудить кого-нибудь? - спросил Джамц.
- Я никого не собираюсь принуждать, нам с вами нет дела до того, кто станет дзоликом и будет ли это добровольно или по принуждению. И потом, строго говоря, можно ли тут говорить о добровольном желании? На это может пойти только какой-нибудь страдалец нищий. Вам, личному лекарю нойона, не знакомы, конечно, ни голод, ни холод, ни другие страдания. Поэтому-то вы никогда не согласитесь пожертвовать собой за грехи вашего князя. И если я обращаюсь к вам за помощью, то делаю это исключительно из человеколюбия, из чувства жалости к тому бедному страдальцу, который согласится на это. Одурманив сознание этого человека, вы избавите его от лишних мук. А ваш нойон, когда даст откуп духам, успокоится и будет думать, что проживет другую жизнь. Вам же тогда легче станет его лечить.
- Я гэлэн и буддист, и мне совесть не позволяет пойти на то, что вы предлагаете, - ответил Джамц.
- Я тоже гэлэн и буддист, - возразил, улыбнувшись, астролог. - Подобный метод помощи живым существам религия нашего Дзонхавы разрешает. И тот, кто согласится принести себя в жертву во имя исцеления князя, будет щедро возпагражден: его душа попадет в светлую страну и он станет гэлэном. Человек, жертвующий собой ради спасения других, попадет туда раньше других монахов, кичащихся своей приверженностью к ламаистской религии.
Тибетец умолк. Он был уверен, что достойно отомстил монголу за его ехидство, и был весьма доволен своей отповедью.
- Значит, по-вашему, тот, кто взял на себя несчастья другого, попадет в светлую страну даже раньше вас, великий чародей, который заклинает чертей и духов?
- Что я? Я - ничтожество и достигну нирваны не раньше других. В этом я следую примеру бодисатв,- с притворным смирением ответил тибетец и ледяным тоном добавил: - Так вот, уважаемый лекарь, я все-таки надеюсь на вашу помощь. Ну, а если у вас не найдется нужного снадобья, придется, с разрешения нойона, обратиться к тибетскому лекарю, прибывшему из Лхасы.
Почувствовав в словах астролога угрозу, Джамц решил: пусть уж лучше богатство нойона жрет монгольский пес, чем тибетский; и он согласился приготовить снадобье.
VI
Милость нойона
Земле сказать - земля глуха, небу сказать - небо далеко.
Народная пословица
На уртон прискакал Вандан - телохранитель князя. Он приказал старшему ямщику вызвать возницу Насанбата.
Вошел высокий парень. Он с любопытством посмотрел на важного чиновника и отвесил ему поклон.
- Хочешь удостоиться княжеской милости? - спросил его Вандан.
- Да.
- Тогда едем! Коня этому человеку! - приказал телохранитель старшему ямщику. Они быстро вывели коней, вскочили в седла и ускакали. Старший ямщик поглядел вслед всадникам и почесал затылок. "Хочешь удостоиться княжеской милости? Подозрительное предложение", - подумал он. Так спрашивали в прежние времена, когда искали человека, который заплатил бы собой выкуп за несчастья лам, нойонов, за сильных мира сего. "Что же теперь будет? Парень-то согласился по неопытности. Вот уж поистине: не зная броду, не суйся в воду! Говорят, что нойон болен. Насанбат в большую беду попал. Надо бы об этом сообщить Батбаяру, да, видно, поздно уже", - огорченно подумал старик, не зная, что ему предпринять.
Вдруг он увидел карету с сипим верхом. Ее тянули четверо конных, вслед за ними ехали всадники.
"Опять пожаловал маньчжурский чиновник! - пробурчал старик и с досады хлопнул себя по ляжкам. - Однако с маньчжурами надо быть осторожным: они нещадно бьют ямщиков", - всполошился он и пошел предупредить всех, кто был в уртоне.
А в это время в покоях князя царило оживление. Взад-вперед сновали ламы в красном и желтом. В особой юрте невысокий рябой тибетец, ученик астролога, и старый монгол с изможденным лицом - лама из княжеского монастыря - заканчивали сооружение так называемого "сора". На середине квадратной подставки они установили шест и с его вершины к четырем углам натянули веревки, на которых развесили красные бумажки, похожие на языки пламени, а между ними - узорные бумажные листки. Затем на конце шеста старый монгол укрепил глиняный череп. Череп был окрашен в белый цвет, а глазницы и оскаленные зубы - в красный; сооружение выглядело устрашающе.
Рядом с юртой, где велись приготовления, в другой, маленькой юрте, тибетский астролог, впиваясь взглядом в опечаленного Насапбата, объяснял ему, как должен вести себя человек, который согласился стать изгоняемым дзоликом.
- У вас, монголов, есть хорошая черта: однажды сказав "да", вы не отказываетесь от своего слова. Это очень мудрое правило. Тебе уже объяснили, что раз ты согласился, то теперь нельзя отказываться от своего слова. Поэтому слушай хорошенько, что и тебе буду говорить. Мантра мы совершим обряд и отдадим тебя как выкуп за князя духам. Как велит учение, ты три раза бросишь гадательный кубик, который укажет, кто будет нагоняемым дзоликом, и ты узнаешь свою судьбу. Три раза ты бросишь кубик, и три раза он непременно укажет на тебя. Тогда растопчи кубик, который предсказал твою судьбу, и иди на юго-восток. По дороге ты встретишь человека, который проведет тебя до границы хошуна. Ты поможешь избавить от страданий не только князя, но всеми уважаемого в хошуне Лодоя и дзалана Гомбо. И они и князь отблагодарят тебя, а это тебе очень пригодится. А тоже позабочусь о тебе. Я дам тебе золота, серебра и жемчуга. Скота тебе не дадут. Он может помешать в пути. Тебя проводит мои ученик Самданбазар. Ты, вероятно, его видел - невысокий, рябой; он-то и расскажет, как добраться до монастыря Гумбум в Тибете и с кем там нужно встретиться. Когда попадешь в Гумбум, сделай подношение монастырю, и ты избавишься от грехов и будешь свободой. Придет время - и ты вернешься домой. Но сразу возвращаться не следует: люди будут считать, что ты припое им несчастье. Ты смелый юноша. Однако, если ты боишься, я могу дать тебе снадобье, которое избавит тебя от страха. Дать?
- Нет, не нужно, - ответил Насанбат, отрицательно покачав головой.
- Ну вот и хорошо. А я думал, что ты будешь бояться и горевать. Чтобы избавить тебя от колебаний, страха, я дорого заплатил за ото редкое лекарство. Словом, если оно тебе нужно, возьми. - Лама еще раз пристально посмотрел на юношу и вышел.
Едва за ним опустился полог, как позади юрты кто-то громко кашлянул.
- Эй, сынок! - донесся до Насанбата тихий шепот.
- Кто там?